— Нет, — кое-как ворочая пересохшим языком, выдавил Краснослав.
— Работаешь ли ты на разведку какого-либо из государств? — спросил лысый, продолжая буравить Кувалду взглядом.
— Нет, — хрипло ответил капитан.
Выдерживать взгляд лысого оказалось неимоверно трудно. Он словно проникал в душу, нагло извлекая из подсознания смутные образы в поисках любых улик или даже намерений против Империи.
Кувалда не утерпел и поставил ментальный блок, наглухо отгораживаясь от любых попыток проникновения в его голову. Сразу стало легче дышать, головная боль прошла, словно её и не было. Энергия Живы обняла его чело невидимой плёнкой.
Лысый растянул тонкие губы в паскудной ухмылке.
— Замышлял против Государя-Императора? — спросил он.
На Кувалду обрушилась новая волна головной боли, которая ударила по нему, словно цунами. Он стиснул зубы, чувствуя, как чужое воздействие пытается прорвать его защиту, но это были действия не умелого менталиста, который взломал бы защиту филигранно, чтобы жертва даже ничего не заметила и выложила всё сама, это были действия дилетанта, который лупил из всех орудий, рискуя выжечь мозги своему собеседнику.
— Замышлял? — переспросил лысый, чуть ослабляя нажим. Видимо, понял, что может перестараться с ментальным воздействием.
Замышлял. Не с бомбистами, и не убийство, но всё-таки замышлял. Но признаться в этом Кувалда не мог, ведь это значило, что он подпишет себе смертный приговор. Который, возможно, приведут в исполнение прямо здесь и сейчас.
Жива потекла к голове плавно и спокойно, как широкая река, незаметно для лысого перенаправляя его воздействие. Краснослав снова смог вдохнуть.
— Нет, — солгал он.
Лысый откинулся назад на стуле, побарабанил пальцами по столу.
— Парфентий, ну что? — спросил второй агент.
Парфентий пожал плечами и сложил руки на груди, не отрывая надменного взгляда от Кувалды. Он изучал его, как ребёнок-садист, изучающий, сколько сможет выдержать муравей, если отрывать ему лапки одну за одной.
— Может, по старинке допросим, а? — спросил Леонтий.
Лысый покачал головой.
— По старинке государь не велел. Особенно дворян.
Кувалда потёр лоб, якобы морщась от остатков головной боли. По старинке это, видимо, обычные пытки. Новые методы с ментальным воздействием, впрочем, не слишком сильно от пытки отличались, по мнению Кувалды.
Парфентий наконец изволил взять папку с бумагами, изъятыми у Астахова, быстро прочитал содержимое.
— Хм… Интересно… — протянул он. — Значит, исчезновение посла за обычную мокруху приняли.
— И что? — спросил Леонтий.
— А с послом Гамильтоном ты что сделал? — игнорируя коллегу, задал вопрос агент. Без ментального нажима, просто интересуясь.
— Ничего. Припугнул немного, после этого больше не видел, — сказал чистейшую правду Краснослав.
— Интересно… Чем же ты его так… А против Государя замышлял? — резко сменил тему агент, снова обрушивая на Краснослава ментальный удар.
— Нет! — гаркнул Кувалда, успевая в последний момент поднять защиту. Больше он решил её не снимать, пусть даже это требовало значительных усилий.
Лысый встал, потирая виски и глаза, прошёлся по комнате. Кувалда терпеливо ждал.
— Странный ты фрукт, Сычёв, — сказал он. — Вроде и не врёшь, а всё равно не верится мне. Первый раз такое.
— Парфентий, давай по старинке, а? — подал голос второй агент, по-прежнему нависавший сзади Краснослава. — На дыбе никто не врёт.
— Хочется, — признался лысый. — Но нельзя.
— Жаль, — протянул Леонтий.
Кувалде остро захотелось спросить у агентов о рептилоидах. Но здравый смысл подсказывал ему молчать.
— Ладно, — сказал Парфентий, откладывая бумаги. — На англичанина нам, если честно, плевать. Всё равно он был шпион и мерзавец. А вот за Государя-батюшку мы с тебя по полной спросим. Ты же Вячеслав Афанасьевич Сычёв?
Краснослав вздохнул. Всё начиналось сначала, как это часто бывает. Если раз за разом повторять одни и те же вопросы, есть шанс, что преступник рано или поздно оговорится.
— Да, — ответил Кувалда, избегая самому называть полное имя. Если бы он назвал его полностью, лысый агент мог бы заподозрить ложь в его ответе, ведь капитан считал себя Краснославом Кувалдой, и никем другим.
— Учащийся восьмого класса Императорской Гимназии? — снова спросил Парфентий.
— Да, — вновь ответил Кувалда.
— Состоишь в революционных кружках, организациях, сектах?
Краснослав почувствовал, как его сознания снова касается ментальный щуп, на этот раз гораздо аккуратнее и тише. Он увидел отчётливую связь, невидимую линию, протянувшуюся от лысой головы Парфентия прямо к его голове.
— Нет, — едва слышно ответил Кувалда, пытаясь упрочить эту связь и послать по этой линии ясный сигнал.
Капитан не был профессиональным менталистом. Это оставалось уделом немногих счастливчиков (или наоборот, несчастных), тех, кто мог управлять Живой не только в собственном организме, но и создавать устойчивые каналы связи с другими людьми, чтобы передавать телепатические сигналы, перехватывать управление или вовсе сводить с ума врагов. Гораздо чаще менталисты сходили с ума сами, оставаясь безмозглыми телами с выжженным разумом.
— Работаешь ли ты на разведку какого-либо из государств? — спросил агент, чуть мотнув головой.
Похоже, он что-то почувствовал, но пока не понял, что именно.
Кувалда сосредоточился. Он должен быть максимально незаметным и точным. Агент не должен ничего заподозрить.
— Нет, — произнёс он, подкрепляя свои слова мысленным сигналом.
— Замышлял против Государя-Императора? — канал едва не разорвало от мощной телепатической волны, но Кувалда сумел удержать связь.
Его снова бросило в пот, голову сдавило, будто стальными обручами.
— Нет, я невиновен, — твёрдо произнёс он и посмотрел Парфентию прямо в глаза.
Мыслеформа такой же силы ударила обратно в Парфентия, и Кувалда почувствовал, как агент испуганно пытается разорвать канал, но он не позволил ему этого сделать.
— Невиновен, — повторил Кувалда.
— Да, невиновен, — сдавленно произнёс лысый агент.
Глава 34
Агенты переглянулись. Похоже, они и сами не были готовы к такому.
— Зато я знаю, кто в окружении царя — настоящий негодяй, — произнёс Кувалда.
Чекисты оживились, будто борзые, сделавшие стойку на лисью нору. Парфентий откинулся назад на стуле, посмотрел на Краснослава, по-прежнему не замечая ментальной связи, которую тот до сих пор удерживал, подбрасывая нужную информацию раз за разом.
— Кирилл Константинович Романов, — отчеканил Кувалда.
На секунду Краснослав подумал, что это бесчестно — обвинять Романова, сидя на допросе в Третьем Отделении, вовлекать государственную машину в их личные разборки, но потом понял, что он не сказал ни слова неправды. Романов действительно негодяй. И Кувалда чуял, что наследник наверняка интригует против собственного отца. Так что внести немного смуты в семейные отношения Государя совсем не помешает.
— Ну, это не новость… — протянул Леонтий, но Парфентий быстрым жестом заставил его умолкнуть.
— Ты же понимаешь, что такими речами попадаешь под статью об оскорблении царской семьи? — спросил лысый.
Кувалда пожал плечами.
— Мы все знаем, что это правда, — сказал он.
С этим нельзя было не согласиться.
— И какие у тебя доказательства? — спросил Парфентий.
— Прямых доказательств нет. Но могут появиться. А уж если вы его допросите…
Лысый скривился, как будто ему сунули под нос грязный носок. Кувалда мог его понять, неизвестно, какие мерзкие тайны скрывал цесаревич, и как бы отреагировал он сам, погрузившись в ментальную связь с наследником.
— И вокруг цесаревича тоже всяких мутных личностей полно. И из дворян, и из простолюдинов, — добавил Краснослав.
Леонтий хмыкнул.
— Сдаётся мне, ты всё-таки просто на Кирилла Константиновича наговариваешь, — произнёс он. — Мы в курсе, что ты враждуешь с ним, и в школе, и вообще.
— Нет, — произнёс лысый агент. — Не наговаривает.
Кувалде даже не пришлось подгонять его мыслеформой.
— Цесаревич, скажем так… И в самом деле дурно воспитан, — тщательно подбирая слова, добавил Парфентий. — И мы все это знаем.
Он достал из кармана сюртука шёлковый платочек, утёр выступившие капли пота. Агент крепко задумался, и Краснослав слегка подтолкнул его через ментальную связь.
— Леонтий, пойдём пошепчемся, — сказал он.
— Сиди здесь, — рыкнул тот, могучей дланью прижимая Краснослава к стулу, но тот и не думал сбегать.
Агенты вышли. Кувалда почувствовал, как истончился и порвался ментальный канал, стоило только Парфентию выйти из его поля зрения. Краснославу оставалось только надеяться, что агент не переменит своего мнения.
На этот раз Кувалда спокойно ждал, ему не было никакой нужды заглядывать в документы, рыскать по комнате в поисках выхода или судорожно искать хоть что-то, что можно использовать в качестве оружия.
Через несколько долгих, тянущихся, словно горькая патока, минут агенты вошли обратно. Парфентий снова сел напротив, Леонтий встал чуть поодаль, сложив руки на широкой груди. Кувалда посмотрел по очереди сначала на одного, потом на другого, ожидая от них хоть какой-нибудь реакции.
— Скажи-ка, сынок, ты же хочешь послужить Империи? — наконец спросил Парфентий.
— Так точно, — машинально ответил капитан.
Ему вдруг вспомнился разговор с адмиралом, как раз перед финальным сражением против флота рептилий.
— Отлично, — произнёс агент.
— Стучать не буду, — сразу предупредил Кувалда.
Чекисты рассмеялись в один голос.
— Нет, разумеется. Для этого у нас другие люди есть, — заверил его Парфентий.
— Всё, о чём мы тут говорим, никто знать не должен, понял? — сказал Леонтий.
— Понял, — заверил его Краснослав. — Что делать-то надо?
— Твоя задача — вычислить революционную ячейку в окружении цесаревича. И спровоцировать на акцию, — отчеканил Парфентий.