Кувалда покачал головой.
— Рискованно.
— А ты думал, будет легко? — фыркнул Леонтий.
— Можешь отказаться. Проснёшься завтра в общаге, забудешь это всё как страшный сон, — пожал плечами Парфентий. — Вот только английская разведка не забудет. Они и так уже весь Петроград перерыли в поисках своего. И по нашим данным, на тебя они тоже давно вышли.
Кувалда понял, что это выбор без выбора, то самое предложение, от которого невозможно отказаться.
— Английская разведка? — спросил он, пытаясь вспомнить все возможные точки соприкосновения с англичанами. Где и когда после знакомства с послом он с ними контактировал.
— Точно так, — сказал Парфентий. — Ми-шесть. Это они пытались твою кузину выкрасть, они считают, что посол Гамильтон в плену у вашего клана. Мы проверили, что это не так, но они об этом ещё не знают.
На лице Кувалды заиграли желваки, пудовые кулаки непроизвольно сжались, ненависть к поганым рептилиям снова накрыла его с головой.
— Похоже, у меня нет выбора, — хрипло сказал он.
— Выбор есть всегда, — улыбнулся Леонтий, оглаживая длинную бороду.
— Вот только цесаревич меня к себе не подпустит. И его дружки тоже, — сказал Краснослав.
На это агенты только пожали плечами.
— Ты мальчонка толковый, придумаешь что-нибудь. Главное, революционеров вычисли, а остальное уже приложится, — хмыкнул Парфентий.
Он достал из внутреннего кармана позолоченный брегет, на крышке которого Кувалда сумел разглядеть надпись «За Службу Отчизне», посмотрел на стрелки.
— Пожалуй, тебе пора, — сказал он. — Общежитие скоро закроется. Не пустят.
— Вам-то откуда знать, — хмыкнул Краснослав.
— Мы там тоже учились, вообще-то, — хохотнул Леонтий. — А мимо Курбской незамеченным трудно пройти.
Кувалда подумал про старушку, невинно пострадавшую, получается, из-за него, но быстро отбросил эту мысль. Это не его вина. Это вина рептилоидов и англичан, и Краснослав Кувалда непременно отомстит за всё. В том числе за старушку-княгиню.
— Сегодня не её смена. Проскочу, — заверил Кувалда.
Закралось подозрение, что агенты пытаются его обмануть. Ведь если бы они знали про инцидент с сестрой, то и про Курбскую бы тоже знали, старуха-то до сих пор в больнице. С другой стороны, версия с англичанами тоже имела право на жизнь. Но выбора в самом деле не оставалось. Ему придётся сотрудничать с Третьим Отделением, так или иначе.
— Разрешите идти? — спросил капитан.
— Идите, — согласился Парфентий. — Лёня, проводи его. И шмотки надо вернуть, зайдите заберите.
Леонтий даже открыл ему дверь. Краснослав вышел в коридор, разминая затёкшие от долгого сидения ноги, пошёл следом за агентом, глядя тому прямо в затылок. Сзади на поясе у Леонтия висел пистолет в кобуре, и у Кувалды мелькнула шальная мыслишка выхватить чужое оружие и устроить бойню прямо здесь. Но это были остаточные прорывы личности оригинального Сычёва, сам Краснослав так бы никогда не поступил.
Они зашли в комнату с уликами, где хмурый оперативник выдал им портфель и всё содержимое по раздельности. Краснослав быстро пересчитал оставшиеся деньги, к его удивлению, не пропало ни одного рубля. Велодога он сунул в карман брюк, деньги и всё остальное бросил в портфель.
— Всё на месте? — усмехнулся Леонтий.
— Всё, — раздражённо ответил Краснослав. Его уже утомило здесь находиться.
— Нам тут, в Третьем Отделении, чужого добра не нужно, — с отчётливой гордостью за свою работу произнёс агент.
Кувалда промолчал. Вскоре они вышли на улицу, где уже царила тусклая весенняя ночь. Леонтий вывел его за ворота, пожелал удачи и вернулся обратно. Краснослав обернулся и посмотрел назад, стараясь запомнить место, но это были простые деревянные створки без всяких вывесок или опознавательных знаков, и простой человек с улицы никогда бы не догадался, что здесь находятся подвалы всесильного Третьего Отделения.
Редкие фонари разливались тусклым жёлтым светом по петроградской ночи, собирая вокруг себя огромные стаи ночных мотыльков. Ночной город всегда отличается от дневного, словно злой двойник-доппельгангер, и Петроград не был исключением. Кувалда пошёл к общежитию, вслушиваясь в звуки и шорохи, доносящиеся из темноты.
Глава 35
Ветер подул с залива, и в петроградских сумерках снова воцарилась промозглая слякоть. Но город не замер и не уснул. Такие города, как Петроград, не спят никогда. Тут и там в окнах мерцали огоньки керосиновых ламп, по улицам бродили запоздавшие прохожие, клерки и работяги, задержавшиеся на службе, забулдыги и алкоголики расползались по домам, а уличная шпана выходила на промысел.
Кувалда шёл по одной из многочисленных набережных Северной Венеции. Тёмная вода канала покрылась рябью, жёлтые отблески фонарей играли на дрожащей поверхности. От сырого порывистого ветра поднимались волны, мокрые брызги летели прямо в лицо Краснославу, будто мелкая морось.
Общежитие Гимназии наверняка уже закрылось, но Кувалда всё равно шёл туда, решив действовать по обстоятельствам. Повезёт — можно будет так или иначе просочиться мимо вахтёра, не повезёт — всегда можно зайти в кочегарку к Антипке и там переждать до утра, подремать возле горячей печи. Лишь бы в тепле, в сухости и на свободе. После застенков Третьего Отделения любой вариант казался отличным.
На пути Кувалды чёрной громадой появился дом с двором-колодцем. Дорога вела через арку и этот дворик, но капитан остановился прямо перед ним. Чуйка снова говорила ему о возможной засаде, а учитывая, насколько могущественными стали его враги, пренебрегать чутьём было бы смертельно опасно.
Он сунул руку в карман, нащупал там холодную рукоять пистолета. Большим пальцем крутанул маленький барабан. Всего пять зарядов, но иногда и этого достаточно.
Его шаги раздавались гулким эхом в темноте, предупреждая всякого — это идёт Кувалда. Арка, больше похожая на распахнутую пасть какого-то гигантского чудовища, встретила его холодными каплями, падающими прямо за шиворот с края стены. Краснослав поёжился, но не остановился. Перед ним чернело пространство двора, ничем не освещённое, мрачное и угрожающе пустынное.
Кувалда знал не понаслышке, что такие тихие и спокойные места могут в один момент обернуться кровавой бойней, где воздух пахнет порохом и смертью.
И чутьё его не подвело.
— Эй, приятель! — гнусавый голос из темноты, отражающийся от стен двора-колодца, прозвучал будто сразу со всех сторон. — Закурить не найдётся?
Краснослав вдруг подумал, что ещё ни разу со дня прибытия в Петроград не обошлось без какой-нибудь заварушки. Каждый день случалось какое-нибудь дерьмо, одно другого краше, и похоже, Славик Сычёв на самом деле притягивал неприятности. Иначе это было не объяснить.
— Не курю, — твёрдо ответил капитан.
— Слышь, я у тебя закурить спросил, — голос моментально обрёл дерзость и начал приближаться. — Куришь ты, не куришь, мне вообще до фонаря.
Одновременно с этим Кувалда услышал тихие шаги по бокам. Значит, пытались зайти с флангов или окружить. Щепотка Живы растворилась в сетчатке глаз, ночь тут же сменилась сумерками, в которых Кувалда смог различить крадущиеся к нему фигуры. Ещё несколько человек стояли отдельно, выжидая нужного момента, будто засадный полк. Капитан усмехнулся.
— А ты чего такой дерзкий? — хмыкнул Краснослав.
— О-о-о… — радостные возгласы прозвучали сразу со всех сторон, и даже засадный полк вышел из тени.
Кувалду окружили со всех сторон.
— Ты чё, студент, попутал? — произнёс гнусавый. Похоже, он и был главным в этой шайке.
— Это, может, ты попутал? Незнакомым людям дерзишь, — ответил Кувалда.
Он осмотрелся вокруг, пересчитывая шпану. Вместе с гнусавым их было одиннадцать человек, и это были скорее обычные уличные ребята, останавливающие случайных прохожих ради развлечения, нежели крепко сколоченная банда грабителей. Все они были молоды, не намного старше Сычёва, но в отличие от Славика, выросли в неблагополучных семьях и вынуждены были с малых лет добывать себе пропитание, что тоже наложило свой отпечаток на их внешность и поведение.
У одного всё лицо обсыпано язвами и щербинами от перенесённой оспы, у другого не хватает половины зубов, у третьего, как у борца, поломаны уши, у четвертого нос свёрнут набок после перелома. Каждый из них был воспитан улицей и гордо нёс свои шрамы словно ордена.
— Не, ну ты точно попутал, шкет, — гнусавый подошёл до опасного близко и плюнул Кувалде под ноги. — Ты, паря, не в тот двор зашёл, да ещё и базаришь кучеряво.
Краснослав вздохнул. Его утомили ежедневные бессмысленные драки, но этой, похоже, было не избежать. А как известно, если драки не избежать — бей первым. И бей наверняка.
Молниеносное движение головой, и нос гнусавого с мерзким хрустом расплывается в кровавый блинчик.
— А-а-а! Сломал, сука! — завопил гнусавый сквозь кровь и слёзы. — Вали его, братва!
На Кувалду набросились сразу трое, самые дерзкие из оставшихся, метясь кулаками в голову. От двоих Краснослав увернулся, третий удар скользнул по макушке, чуть сбивая координацию, но Кувалда всё-таки смог вырваться из окружения. Он выхватил велодог из кармана и взял на мушку ближайших гопников. Портфель он так и держал в другой руке.
— Ты чё, сука, — прошипел рябой пацан.
Из карманов и рукавов начали извлекаться кастеты, ножи и обрезки арматуры, дело принимало совсем скверный оборот. Но Кувалда твёрдо держал пистолет, медленно водя стволом из стороны в сторону, чтобы держать на прицеле каждого из них. Стрелять не хотелось, но если понадобится — он выстрелит без малейших раздумий. Не насмерть, конечно же, по ногам. Убивать русичей Краснослав до сих пор считал позором и предательством, зная, что по улицам ходят настоящие враги рода человеческого.
Вид огнестрела подействовал с точностью до наоборот, лишь раззадорил и распалил кипящую ярость аборигенов.
— Гаси его, пацаны! — завопили на разный лад они, разом бросаясь в атаку.