Дядя Андерс пожимает плечами, по-прежнему держа руки в карманах.
– Охрана здесь уже не та, что прежде. Тебе бы меня поблагодарить – я сейчас все разъясню, пока тут всех не хватил удар от мысли об инцесте. Этот парень… – он дергает головой в сторону Джоны, – …не мой сын. Мой – вот. Джей-Ти!
Я бы узнала своего настоящего двоюродного брата даже без названного имени. На окрик вперед нерешительно выступает практически точная копия дяди Андерса, только вместо высокомерной ухмылки на лице с мелкими чертами виновато-изворотливое выражение.
– Позволь тебе представить, Дональд, – Джона Теодор Стори!
– Ни хрена ж себе, – выдыхает кто-то мне в ухо одновременно с поднявшимся в зале несмолкающим рокотом голосов.
Обернувшись, я вижу Бриттани в форме официантки и хватаюсь за руку девушки, как за спасительную соломинку. Происходящее кажется настолько нереальным, что я не удивилась бы, если бы под моей ладонью оказался только воздух, но, к счастью, этого не происходит.
– Так Джона – совсем не Джона? – спрашивает Бриттани.
– Ну, он тоже, в общем-то… – несвязно бормочу в ответ я. – Там все сложно.
– То есть они с Милли на самом деле не… – Ее глаза бегают от Джоны к Джей-Ти, и она сама себе кивает. – Ну, теперь многое становится понятно.
– Господи, что ты тут пытаешь провернуть, Андерс? – произносит Дональд.
Тот кладет руку на грудь.
– Я? Провернуть? Ей-богу, ничего. Однако, боюсь, вы все стали жертвами обмана. Из младших Стори только у моего сына хватило совести в нем не участвовать. – У меня начинает неприятно подсасывать в животе, а дядя Андерс продолжает: – Полагаю, собравшиеся считают, что внуков пригласила сюда моя мать. Ничего подобного. Позвольте мне объяснить, что здесь на самом деле происходит.
Ему внимают, затаив дыхание. Играя на публику, он тяжело вздыхает.
– К детям обратился мой брат Арчер, предложив им подзаработать обманным путем, а сам надеясь приблизиться к матушке. Джей-Ти единственный отказался, и тогда Арчер нашел ему замену. Я представления ни о чем не имел, пока не увидел фото соседского мальчишки на похоронах Фреда Бакстера. Я спросил сына – какого черта Джона Норт там делает в компании твоих двоюродных сестер? И вот так мы догадались, что же здесь творится.
Я на секунду прикрываю глаза, вне себя от досады. Из-за какого-то снимка в газете! Нужно было сообразить, что родители станут следить за местными новостями. Увидев фото, дядя Андерс тут же понял обман Джей-Ти. Не знаю, как быстро тот признался во всем – не только в подмене, но и в том, что приглашение на самом деле было от дяди Арчера. После этого ничего не оставалось, как, перевернув все с ног на голову, сделать из нас козлов отпущения, лишь бы сохранить свои шансы на примирение с Милдред.
И, похоже, это сработало. Публика, купившись на дешевый спектакль Андерса, оживленно перешептывается между собой, прикрываясь ладонями.
– Ты лживый мешок дерьма! – взрывается наконец Джона, буквально выплевывая слова. – Хочешь всем тут лапшу на уши навешать, как моим родителям?! Твой сын сам мне это предложил и…
– Ну же, Джона, – прерывает его Андерс с деланой улыбкой, одновременно терпеливой и огорченной. – Надо уметь вовремя остановиться. Никто здесь не поверит ни единому твоему слову.
– Он говорит правду! – вырывается у меня. Отпустив руку Бриттани, я хватаю за рукав Дональда Кэмдена и дергаю, пытаясь привлечь его внимание. – В смысле, Джона Норт! Джей-Ти ему заплатил! И мы только на прошлой неделе узнали, что приглашение было от дяди Арчера. Он…
Я осекаюсь, заметив взбешенный взгляд Дональда. Кажется, я все сделала только хуже.
– Серьезно? Ты ведь Обри, да? – обращает ко мне свою снисходительную улыбку дядя Андерс. – То есть тебе было известно, что это не твой двоюродный брат и что вас затащил сюда Арчер, но рассказать бабушке ты не удосужилась? И ты хочешь всех убедить, что остальное, о чем я говорил, – ложь? Да ладно! – Его голос становится вкрадчивым. – Но я понимаю, почему ты на это согласилась. Твоему отцу трудно угодить, не так ли? Тебе непросто завоевать его любовь.
Его слова как удар под дых. Хотя дядя Андерс и не видел меня с раннего детства, он знает, куда бить. Тем временем он продолжает переворачивать все с ног на голову, выставляя себя и Джей-Ти в самом безупречном свете, зато мы, остальные, выглядим как кучка беспринципных охотников за деньгами. Что хуже всего, эта версия выглядит не намного фантастичнее того, как все было на самом деле.
– Где матушка? – вопрошает дядя Андерс. Нахмурившись, он оглядывает свою аудиторию, заметив наконец, что самый важный слушатель отсутствует. – Пусть узнает, что хотя бы для одного из ее внуков честность и уважение – не пустые слова!
– Она, слава богу, ушла, и ей не пришлось наблюдать все это представление. Да и с меня довольно. – Дональд поднимает руку и щелкает пальцами. – Пора и честь знать.
Появившиеся будто по волшебству мужчины в темных костюмах берут дядю Андерса под руки. Тот багровеет от злости.
– Какого черта, Дональд?! – вопит он. – Я же твою задницу спасаю!
– Его сына тоже, – командует Кэмден. – И второго мальчишку. Выставьте их всех отсюда.
Вокруг поднимается хаос, беспорядочное движение и крики. Дядю Андерса тащат к выходу, он сопротивляется, крича во все горло:
– Это мой дом, Дональд, чтоб тебя! Не твой, а мой!
Появляются еще несколько костюмов, окружают Джей-Ти и Джону и выволакивают и их тоже. Милли смотрит на все пустым взглядом…
Господи, Милли! Она по-прежнему одна там, на балконе! Я протискиваюсь через толпу, бросаюсь в дверь и наконец оказываюсь рядом. Одного взгляда в остекленевшие глаза достаточно, чтобы понять – шок и шампанское сделали свое дело. В любой другой вечер Милли со своим острым язычком не дала бы дяде Андерсу спуску. Однако сейчас, когда я беру ее за руку, сплетая наши пальцы, кузина только смотрит на нее так, будто не понимая, что это за странный отросток.
– Я должна была сообразить, – говорит она заплетающимся языком. – Какая же я дура!
– Ничего подобного, – возражаю я, убирая прядку волос у нее с лица. – Что ты должна была сообразить?
– Что это про родителей Джоны…
– А? – не понимаю я. Милли, конечно, здорово набралась, но нужно заставить ее как-то сосредоточиться. – Можешь объяснить подробно?
Она прижимает руку ко лбу, словно пытаясь собраться с мыслями.
– Я читала в провиденсской газете статью про семьи, потерявшие деньги из-за дяди Андерса. Один человек сообщал, что ему пришлось подать на банкротство, и… Господи, его фамилия была Норт, Фрэнк Норт! Как я не связала одно с другим?! – Ее взгляд твердеет, в нем вспыхивает отблеск прежнего огня. – Потому что Джона не сказал мне! Нам обеим! Все это время мы его защищали, молчали о том, кто он такой на самом деле, а он не удосужился признаться – ой, кстати, у меня на вашу семейку зуб, да еще какой!
– Ух-х-х, – выдыхаю я. В голове проносится фраза «Хочешь всем тут лапшу на уши навешать, как моим родителям?!», на которую в пылу скандала я не обратила особого внимания. Поведение Джоны сразу становится куда более понятным. Неудивительно, что он вышел из себя при упоминании имени своего обидчика. – Но зуб у него на дядю Андерса, получается.
– На остальных, похоже, тоже. – Милли стискивает руки на груди. – Он использовал нас как прикрытие. Держался с нами заодно, чтобы в какой-то момент сделать что-то подобное и опозорить всю нашу семью. И я дала ему для этого отличную возможность.
– Нет, – быстро говорю я. – Он не стал бы так поступать.
Она не отвечает. Я сжимаю ее руку.
– Милли, послушай! Даже если бы Джона оказался полным уродом – а я так не считаю, – он все равно не настолько хороший актер. Ты же почти сразу его раскусила, помнишь?
– Но, видимо, не до конца, – хмуро говорит она.
Я пытаюсь подобрать нужные слова, чтобы успокоить ее, но, прежде чем успеваю что-то сказать, через дверь заглядывает Дональд Кэмден. На его лице выражение холодной ярости.
– Вы обе – марш к себе в общежитие. С вами я завтра разберусь.
Глава 18. Джона
Я перебрал много вариантов, как может закончиться мое пребывание на Чаячьем острове, но никак не представлял, что буду спешно запихивать свои вещи в спортивную сумку, пока надо мной стоят два мужика в костюмах.
– Я арестован? – выпаливаю наконец я.
Первый хмыкает. Они похожи – оба блондины за тридцать, – но этот выше и шире в плечах. В руках у него сумка с моим взятым напрокат смокингом – едва мы оказались в общежитии, мне велели переодеться. По крайней мере, хоть в коридор вышли.
– Мы не копы, парень, а служба безопасности. Наша задача – доставить тебя с территории курортного отеля в городскую гостиницу. У тебя одна ночь, чтобы связаться с ответственным за тебя лицом – родителем или опекуном. Миссис Стори выразила пожелание, чтобы завтра к вечеру тебя на острове уже не было. – Костюм № 1 говорит ровным, почти скучающим тоном, в конце добавив: – Что с тобой будет дальше – не наша проблема.
Я в ответ закрываю молнию сумки. Костюм № 2 воспринимает это как сигнал и снова хватает меня под локоть.
– Так, двигаем.
– Иду уже, – бросаю я, стряхивая его руку. – Только мне надо написать сообщение. Нужно же как-то «связаться с ответственным за меня лицом», правильно?
– По дороге напишешь, – отвечает тот с прежним безразличным выражением.
Подтолкнув меня к двери, он закрывает ее за нами. Я щурюсь от яркого света люминесцентных ламп – после полутьмы комнаты он кажется ослепительным. Когда темные пятна перед глазами наконец рассеиваются, я вижу с полдюжины знакомых лиц. Все «Тауи», кто не работает и не приглашен на бал, высыпали в коридор полюбоваться на мое позорное изгнание. На двенадцатимильном острове новости разносятся быстро.
– Пока, Джона, – кидает сосед Рида Чилтона. – Если это твое настоящее имя.
– Вернитесь в комнаты, – командует Костюм № 2. – Представление окончено.