– Ну да. К чему ты это?
– А вчера – я не придала сразу значения, и без того странностей хватало, – но вчера в Кэтминт-хаусе я предложила Терезе посмотреть вместе игру «Янкиз» и «Ред Сокс», и та ответила, что не любит бейсбол.
– Правда? – Арчер озадаченно моргает. – Странно. Когда мы здесь жили, Тереза болела за «Янкиз». Она и Аллисон – больше никто.
– Да, знаю, – нетерпеливо обрывает Милли. – И Кайла собиралась что-то сказать Терезе, верно? А потом погибла. Доктор Бакстер тоже хотел о чем-то с вами поговорить и вдруг скончался. Так вот – что, если… Что если умерли не только они?
Арчер смотрит на нее пустыми глазами.
– Извини, Милли, но я не понимаю, о чем ты.
Та выхватывает медицинское заключение из рук Хейзел и машет им.
– У Милдред было смертельное заболевание, так? Диагноз поставили в девяносто шестом. Через год она непонятно почему разрывает все связи с детьми. А что, если она этого не делала? И не могла сделать?
Арчер и Хейзел смотрят на Милли как на ненормальную, но я, кажется, начинаю понимать. Мой взгляд падает на его телефон, забытый на кухонном столе, и меня вдруг словно волной накрывает.
– Сообщение! – На секунду у меня перехватывает дыхание. – От Обри! «Родимого пятна не было»!
– Ну да, – откликается Арчер. – Я сам вам его прочитал.
Милли, резко крутанувшись на стуле, поворачивается ко мне.
– Господи, точно! Это же о Милдред! – Она оборачивается обратно к Арчеру. Голос у нее садится. – Она стащила перчатки, когда Обри вчера пролила на нее горячий кофе! И родимого пятна на руке не оказалось, точно вам говорю! Того, большого, красного, которое у Милдред на кисти. У Обри такое же на плече, и она, видимо, потом все поняла.
Она смолкает, дожидаясь проблеска понимания на лице Арчера, но до того по-прежнему не доходит.
– В общем, получается… наверное… что в Кэтминт-хаусе живет не ваша мать и моя бабушка, а кто-то другой. Какая-то женщина, которая заняла ее место.
В кухне повисает такая тишина, что я слышу шум крови у себя в ушах.
– Какая-то женщина… – повторяет наконец Арчер безо всякого выражения. – Милли, это безумие. Нельзя просто взять и занять чужое место!
– Почему?
– Потому что… потому что… – бессвязно бормочет тот. – Потому что люди заметят!
– Если только не перестать с ними видеться, – указывает Милли.
На лице Арчера читается напряжение, он выглядит почти испуганным.
– Прекрати! Ты сама не понимаешь, что говоришь!
У него вырывается дрожащий смешок, рука проводит по лицу.
– Мне надо выпить. Это… то, что ты… не могу… – Повернувшись спиной, Арчер принимается шарить по шкафчикам. – Господи, да не может матушка быть мертва! Все бы знали! Тереза, Дональд Кэмден, доктор Бакстер…
– Вы сами слышите, кого называете? – вмешиваюсь я. Милли нужна поддержка – он буквально на грани. – Дональд Кэмден только тем и занимается, чтобы не подпустить никого из Стори близко к Милдред. Доктор Бакстер как раз пытался дать понять – что-то не так. А Тереза, она…
– Но зачем?! – развернувшись, почти выкрикивает Арчер – глаза дикие, руки по бокам сжаты в кулаки. – Зачем кому-то так поступать – и с ней, и со всеми нами?
– Ну… – Милли говорит тихо и невозмутимо, словно пытаясь успокоить испуганное животное. – Деньги – довольно веская причина. Для Дональда Кэмдена уж наверняка. И, возможно… – Она оборачивается к Хейзел, стоящей с совершенно ошарашенным видом: – Извини, но тут уже не до вежливости… На твоего дедушку двадцать четыре года назад случайно не свалилась вдруг крупная сумма?
– Милли, остановись, – хрипло говорит Арчер. – Ты заходишь слишком далеко.
Хейзел облизывает губы.
– Вообще-то да…
Пробормотав что-то бессвязное, Арчер принимается с новой энергией рыться на полках. Милли широко раскрывает глаза.
– Правда?
– Ну, то есть я сама этого ничего не видела, конечно, но мама рассказывала, что, когда она была студенткой, у него возникли серьезные проблемы с азартными играми. Дошло до того, что они могли вот-вот потерять дом, нечем стало платить за колледж, и бабушка уже грозилась подать на развод. А потом дедушка вдруг начал выигрывать… – Хейзел тяжело сглатывает. – Почти постоянно.
– Хм… – задумчиво говорит Милли. – Ну и Терезе деньги бы тоже не помешали, конечно. Но в ее случае, возможно, дело не только в них. Может, ты прав, Джона, и смерть сына сильно на нее повлияла. Или, как сказала Обри… О господи! – Впервые за все это невообразимое обсуждение в ее голосе сквозит паника. – Обри, нет! Она там!
– Главное, что не здесь, – с придушенным смешком замечает Арчер. Наконец отыскав бутылку водки, он скручивает крышку и наливает себе почти до краев. – Здесь просто сумасшедший дом.
– Нет, дядя Арчер, вы не понимаете! – Милли хватает его за плечо и изо всех сил рывком разворачивает к себе, прежде чем тот успевает взять стаканчик. – У нее ключ-карта от ворот Кэтминт-хауса! Обри увидела ее там вчера и стащила!
У меня, как наверняка и у нее, подскакивает пульс – я понимаю, к чему она клонит.
– Обри там, я уверена! В особняке! – отчаянно продолжает Милли, не отпуская дядю. – Отец все лето ей внушал, что надо быть активней. Она хочет найти подтверждение тому, что видела.
Арчер молчит, и она резко встряхивает его за плечи.
– Если даже не верите мне, поймите хотя бы, что все очень плохо!
– Господи… – Он как-то обмякает лицом и, обернувшись, тоскливо оглядывается через плечо на выпивку. Я уже жду, что сейчас он протянет руку и схватит стаканчик, однако вместо этого Арчер втягивает воздух через зубы и поворачивается к Хейзел, которая так и стоит, застыв на месте: – Ты на машине?
Та моргает, словно пытаясь очнуться от наваждения.
– Да, возле тротуара стоит. «Рейнджровер».
Сунув руку в карман, она кидает Арчеру ключи. Поймав их одной рукой, тот бросается в гостиную и выскакивает за дверь.
Аллисон, 18 лет. Август 1996 года
Подруга Арчера Джесс завела новую собаку, в которую он буквально влюбился.
– Я бы убил за тебя, Сэмми, – ворковал он, склонившись над мелким терьером на крупнозернистом песке Короткого пляжа. Тот, вне себя от такого внимания, все норовил лизнуть Арчера в лицо. – Да-да, убил бы.
– Это уж чересчур, – проговорила Аллисон.
– Ну, не человека, конечно, – уточнил он, почесывая псу за ухом. – И не другую собаку, само собой. И не кошку. Какого-нибудь грызуна, например. Уже больного, который и так вот-вот умрет.
– Слышал, Сэмми? – Аллисон опустилась рядом. Пес тем временем влез Арчеру на колени. – Если тебе будет досаждать какая-нибудь полудохлая крыса – то вот он, твой защитник.
Она обвела взглядом заполненный пляж. Народ в основном кучковался вокруг двух небольших костров. Последние несколько лет та самая подруга Арчера, Джесс Каллахан, которая жила неподалеку от изгибающегося полумесяцем центрального отрезка, на все свои дни рождения устраивала тут вечеринки. Ее старший брат Крис служил в местном отделении полиции – это было страховкой, что, пока все идет нормально, проблем не будет. Сегодня он даже завез пару бочонков пива, прежде чем отправиться на дежурство. «Да здравствуют наши бравые хранители порядка!» – поприветствовал этот жест Арчер.
– Кажется, мы одни с тобой здесь трезвые, – заметил он же теперь.
– Похоже на то.
Аллисон знала, почему не пьет она сама – и почему сидит за камнем с братом и собакой, вместо того чтобы присоединиться к веселящимся, – но насчет него не была уверена.
– Кстати, а тебя что останавливает?
– Ну, ты была в чем-то права тогда, перед летним балом, насчет того, что я вечно надираюсь до соплей.
– Я не так сказала, – возразила Аллисон. – И потом извинилась вообще-то. Я просто перенервничала. Ничего такого я не имела в виду.
– Но на самом деле так оно и есть. Я всегда перегибаю палку. На каждой вечеринке одно и то же. Думаю, что сейчас только немного выпью, а потом раз – и уже ничего не соображаю. – Сэмми завалился на спину, задрав лапы, и Арчер с готовностью почесал ему пузо. – Так что хочу попробовать – может, и без этого будет неплохо?
– И как, получается?
– Честно говоря, не очень. – Он криво улыбнулся. – Без обид.
– Да ладно.
Аллисон тоже было не особо весело. Она вообще не особо сюда рвалась, но и дома торчать не хотелось. Мэтт тоже должен был появиться, и она не собиралась что-то пропускать только из-за него. Отчасти даже подумывала все-таки поговорить с ним и наконец рассказать о беременности. Однако, едва оказавшись здесь, поняла – не вариант. Мэтт, перебрав с алкоголем, бесцельно бродил по пляжу и всех спрашивал про Кайлу, забыв, что она по выходным допоздна работает в офисе Дональда Кэмдена.
– Волны – просто жуть, – заметил Арчер.
– Все этот холод, – откликнулась Аллисон, натягивая рукава свитера на кисти, когда налетел особенно сильный порыв ветра. – Течения как с ума сошли.
Арчер, который был только в футболке с длинным рукавом, поежился.
– Пойду возьму свитер из машины.
Он поднялся на ноги. Сэмми так и запрыгал вокруг.
– Тоже хочешь со мной, песик? – проворковал Арчер. – Да, дружок, пойдем вместе, пойдем. Вот хороший мальчик!
– Какая же ты балда! – рассмеялась Аллисон.
– Тебе ничего не нужно?
«Нужно. Домой», – подумала она, но вслух сказала:
– Нет, я пойду поищу Адама.
Может, он согласится прерваться на пятнадцать минут и отвезти ее в Кэтминт-хаус. Ей и так уже удалось продержаться здесь почти час – это можно считать маленькой победой.
На ходу Аллисон настороженно оглядывалась, опасаясь наткнуться на Мэтта, но того нигде не было видно. Как и старших братьев. Она дважды обошла сборище у костров, но так их и не увидела. Арчер вернулся и болтал с Робом Валентайном, накинув свитер на плечи и уже со стаканчиком в руке. Отсутствовали только Адам, Андерс и Мэтт. Может, уехали? Нет, «БМВ» и ярко-зеленый мопед по-прежнему стояли на месте.
С нарастающей тревогой Аллисон двинулась дальше по пляжу. Только бы братья не вздумали затеять драку. Мэтт, конечно, паршиво повел себя тогда в кофейне, но двое на одного – это нечестно.