— И что теперь? — прервала его Дженни, понимая, что случившегося уже не изменить.
Данте притянул ее к себе и крепко обнял на несколько мгновений, потом отпустил, отступил на шаг и посмотрел Дженни в глаза. Его взгляд молил о понимании и поддержке в этой трудной ситуации.
— Люсия успела обо всем рассказать деду. Она открытым текстом сообщила ему о том, что я сплю с тобой. Дед выпроводил ее, но не захотел слушать моих объяснений. Он переживает за тебя и попросил привести тебя к нему, Дженни. Ты справишься с этим?
А разве у нее был выбор? Его не было с того момента, как Данте ворвался в ее жизнь.
— Я постараюсь, — ответила она.
Данте озабоченно нахмурился:
— Ответь на все его вопросы, Дженни. Сделай все так, как он захочет.
— Конечно. — Внутри она вся трепетала при мысли, что ей предстоит посмотреть Марко в глаза, но была полна решимости успокоить его.
— Спасибо. Тогда пойдем. Я попросил сиделку запереть дверь и не впускать Люсию. Дед ждет нас.
Обняв Дженни за плечи, Данте повел ее по коридору. Он давал ей понять, что они вместе пройдут через грядущее испытание.
Дженни ожидала увидеть у двери Марко Люсию, сияющую довольством и жаждой узнать, каков ущерб, нанесенный ею Данте. Но коридор был пуст. Нервы Дженни грозили лопнуть от напряжения, пока они с Данте ждали, когда сиделка откроет дверь. Как же ей хотелось, чтобы не было никакого обмана и они пришли к Марко… Впрочем, не было бы обмана, они с Данте никогда бы и не встретились.
Дверь открылась. Данте усадил Дженни на стул рядом с постелью Марко, а сам остался стоять, положив руку ей на плечо. Глаза больного были закрыты, лицо пепельно-серого цвета было невыносимо изможденным, и Дженни поняла, что для Марко счет пошел на часы. Этот человек хорошо к ней относился, и ей до боли захотелось облегчить последние мгновения его земной жизни.
— Я пришла, Марко, — тихо произнесла она.
Слабая улыбка показалась на его губах.
— Хорошая девочка, — прошептал он, с трудом поднимая веки. Повернув голову на подушке, он посмотрел ей прямо в глаза. — А теперь скажи мне, дорогая… кто ты?
На одно мгновение Дженни показалось, что Марко просто перестал узнавать людей, но, взглянув в его мудрые, все понимающие глаза, она поняла, что тот полностью в сознании и ждет от нее правдивого ответа.
И тут догадка пронзила ее — Марко знал, что она не Изабелла!
Она не представляла себе, когда он это понял. Может быть, подозревал с самого начала, когда пытался выяснить у нее подробности жизни Антонио в Австралии, а потом перестал? А может быть, понял это только сейчас, узнав, что они с Данте любовники? Внук, которого Марко так хорошо знал и так сильно любил, никогда бы не вступил в связь с сестрой, пусть и двоюродной.
Дженни вдруг почувствовала огромное облегчение оттого, что обману пришел конец. И теперь она может рассказать Марко правду, не причинив вреда Данте. Ведь он сам просил ее правдиво ответить на все вопросы деда.
— Меня зовут Дженни Кент, — честно и открыто призналась она.
Ей следовало сделать это еще тогда, в больнице, когда она вышла из комы… Дженни почувствовала, как пальцы Данте сжали ее плечо. Она поступила неправильно? Не нужно было признаваться? Но теперь уже поздно. Слова сказаны. Она больше не сомневалась, что настал момент истины. Об этом ей говорили и глаза Марко.
— Я была подругой Беллы, — продолжила она. — Ни у нее, ни у меня не было семьи, и мы стали как сестры. Она пригласила меня жить вместе с ней в ее квартире и разрешила воспользоваться ее итальянским именем, чтобы я получила возможность работать уличным художником в Маленькой Италии. Мне очень жаль, Марко, но это она погибла в той автомобильной аварии, а меня по ошибке приняли за нее, пока я находилась в коме…
Дженни продолжала свой рассказ. Она честно призналась в том, что решила, раз уж произошла такая ошибка, пользоваться именем Беллы и дальше, будучи уверенной, что никому не причинит этим вреда и тем более боли. Рассказала и о том, что это Данте настоял на ее приезде на Капри в роли Беллы.
— …Потому что он любит вас, Марко, и не хотел огорчать сообщением о том, что и дочери Антонио уже нет в живых. Мне казалось, что всего того, что я знаю о жизни Беллы, будет… достаточно. Но сейчас я понимаю… — Дженни порывисто наклонилась к самому лицу Марко. — Ваша внучка была чудесным человеком. Щедрым и добрым, любознательным и веселым. Я бы очень хотела, чтобы сейчас на моем месте была она.
Марко приподнял руку, призывая ее помолчать, потом собрался с силами и произнес:
— Ты… ты сейчас более важна, Дженни.
— Я? Но я никто, — с болью в сердце ответила она.
— Послушай меня…
Настойчивость в голосе Марко заставила ее замолчать. Было больно видеть, как он из последних сил старается продолжить говорить. Все, что Дженни могла сделать для него сейчас, — это со всем уважением отнестись к тому, что он собирался сказать, надеясь, что Данте не слишком возненавидел ее теперь за честный рассказ о его роли в обмане. Может быть, ей стоило всю вину взять на себя? Но тогда получается, что если Данте ничего не знал, то все-таки соблазнил ту, которую считал сестрой. Нет, Дженни поступила правильно!
Ее сердце обливалось кровью при мысли, что их отношениям с Данте пришел конец. Для Дженни Кент нет больше роли в этом семейном спектакле. Когда прилетит вертолет, который должен доставить на виллу Роберто и Софию, она улетит на нем, оставив семью Россини, к которой никогда не принадлежала, оставив Данте, к жизни которого она, по сути, не имеет отношения…
Марко еще раз судорожно вздохнул и произнес:
— Я догадался о твоих чувствах к Данте… по портрету.
«Нет, нет, нет!» — захотелось крикнуть Дженни. Она так старалась утаить их. И теперь, когда Марко говорит это в присутствии Данте…
— Тогда я все сопоставил, — с трудом продолжил Марко. — Отсутствие семейного сходства… скрытность относительно жизни Антонио… оговорки… Данте, бдительно следивший за каждым твоим словом…
«Как давно Марко, оказывается, знает, что я самозванка», — с горечью подумала Дженни.
— Почему же ты ничего не сказал, дед? — спросил Данте хриплым от переполнявших его эмоций голосом.
Марко перевел взгляд на внука, снова собираясь с силами, чтобы ответить:
— Я хотел, чтобы она осталась, хотел понаблюдать за тем, как крепнет ваша привязанность… хотел увидеть, как ты начинаешь испытывать к ней то, что я чувствовал к своей Изабелле. Я хотел увидеть рядом с тобой, мой мальчик, женщину сильную, заботливую, щедрую душой. Я хотел этого больше, чем знакомства с внучкой, которую никогда не знал.
Глаза Дженни наполнились слезами. Умирающий человек из последних сил озвучил свою мечту, он хотел знать, что его любимый внук будет счастлив рядом с хорошей женщиной. Но его мечте не суждено сбыться! Она не та женщина, о которой говорил Марко. Как бы сама Дженни ни хотела навсегда остаться рядом с Данте, она с самого начала знала, что у их отношений нет будущего. Их с Данте связывали обман и сексуальное притяжение. Но Дженни не могла сказать все это Марко. Данте же молчал.
Марко коснулся руки Дженни:
— Дай мне руку, девочка. — (Она протянула руку, смахнув слезы.) — Я хочу, чтобы ты знала… мне было очень хорошо рядом с тобой. — (Слезы снова вскипели в глазах Дженни, и на этот раз она не справилась с ними.) — Ты ведь любишь Данте, правда? — Он легонько пожал ей руку.
Что она могла ответить? Данте просил ее отвечать на все вопросы, которые задаст ей Марко. Тем более, он снова сжал пальцами ее плечо. Что ж…
— Да, — почти шепотом ответила Дженни.
Марко снова судорожно вздохнул:
— Тогда не теряй времени, Данте. Женись на Дженни как можно скорее.
«Женись?..»
— Обязательно, дед, — прозвучало твердое обещание.
Дженни понимала, что Данте говорит сейчас то, что хочет от него услышать Марко.
— В моем кабинете… в сейфе… отдай Дженни кольцо Изабеллы.
— Оно скрепит наши обязательства друг перед другом. Спасибо, дедушка. — Голос Данте дрогнул.
— Благословляю вас обоих. — Марко ласково похлопал по руке Дженни.
Она не могла произнести ни слова из-за огромного кома, застрявшего в горле.
— Ты всегда будешь с нами, дедушка, — тихо, но твердо произнес Данте.
— Хороший мальчик. — Марко слабо улыбнулся. — А теперь идите. Мне нужно набраться сил, чтобы попрощаться с Роберто и Софией.
Данте подошел к кровати, наклонился и поцеловал деда в обе щеки.
— Спасибо за все, что ты дал мне, — прошептал он. Его темные глаза блестели от слез.
Взглядом он попросил Дженни о последнем одолжении, и она поняла его без слов. Встав, она наклонилась и так же, как перед этим Данте, поцеловала Марко в обе щеки. Вложив все сердце и душу в эти последние слова, обращенные к умирающему, Дженни сказала:
— Спасибо за то, что позволили мне побыть Беллой. Все это время я мечтала о том, чтобы вы были моим настоящим дедушкой. Спасибо, что подарили мне время, которое я провела рядом с Данте. Я полюбила вас, Марко, и всегда буду вам благодарна.
Данте обнял ее за талию и быстро вывел из комнаты, которую открыла и тут же закрыла за ними сиделка.
Оказавшись в коридоре, Данте привлек Дженни к себе и, прижав ее голову к своей груди, стал гладить по волосам. Дженни чувствовала, как судорожно вздымается его грудь, и понимала, что он пытается взять себя в руки.
Она тоже обняла его за талию, стремясь прижаться как можно ближе, может быть, в последний раз. Теперь она не сомневалась, что Данте не сердится на нее за правдивый рассказ. Ведь именно его хотел услышать умирающий Марко. А что из этого получилось — не ее вина. Она сделала так, как просил Данте и подсказало ее сердце, и он не обнимал бы ее так, если бы не испытывал облегчения.
— Бог мой! — раздался рядом голос Люсии. — Вы двое совсем стыд потеряли. Обнимаетесь прямо под дедушкиной дверью.
Данте поднял руку, призывая ее замолчать:
— Заткнись, Люсия! Дженни — не Белла. Она просто представлялась ею. Ради деда, ради меня. И он знает об этом.