Внезапная серость промелькнула перед моими глазами. Вновь как встарь я представляю то чего другие не видят, в детстве и юности это был хвост Бетины означавший покидавшую ее душу но потом произошли невероятные события и вот их-то я никогда не созерцала.
Она принялась выкладывать бессвязные обстоятельства и упомянула своих родителей, Бисерина де лос Сантос Апостолеса и его девушку Анну дель Порте Кабальеро, думаю на этом она остановилась и попросила разрешения устроить в моей квартирке ужин в очень тесном кругу потому что у нее есть сюрприз но она пока сохранит его в секрете а еду она закажет из очень известной в городе закусочной, вместе с напитками и всей сервировкой и она клянется что это будет последний раз когда она меня побеспокоит потому что меня это и правда несколько беспокоило и не без причины, но она умоляла меня проявить еще немножечко терпения и тогда все станет яснее ясного.
Не могу отрицать что в тот день мне стоило большого труда сосредоточиться на занятиях и мазки краски полыхали а я чувствовала какое-то хаотическое нервное возбуждение которое я смогла преодолеть убедив себя в том что, что бы ни произошло, это поблекнет в сравнении с моими усилиями по преодолению себя. Я несколько раз поглядывала на часы и вспомнила как поздно я научилась определять время и холодная дрожь, как давным-давно, пробежала по всему моему существу и я ужаснулась что время может повернуть вспять.
Наступил тихий и суровый вечер.
Петра была в моей квартирке с самого утра, и кажется не выходила, так сверкали чистотой полы и мебель. Уже принесли столовые приборы и увидев мои картины, рабочий стол и все вещи задвинутыми в кладовку я чуть не взорвалась от ярости но Петра заверила меня что это не повторится и я пошла в душ а потом в кладовку чтобы закончить одну работу.
Когда я пытаюсь убежать от жестокой объективной реальности, я отключаюсь и я заснула над работой в кладовке и меня разбудили голоса хоть и знакомые но забытые.
Я вышла навстречу голосам и не могла не поразиться как скоплению людей, так и представившемуся зрелищу, скажу вам, выдающемуся зрелищу накрытого стола как это бывало много лет назад когда мы праздновали какое-нибудь крещение или день рождения до того как папа нас бросил, и они даже вытащили подсвечники чтобы засияли все припасы и почему бы и нет, так же и приглашенные все красиво одетые и принаряженные, и я почувствовала себя чужой в этом чуждом мире созданном пока я дремала и рисовала в кладовке а ведь прошло немного времени и я увидела как Петра усердствует словно пчелка и снует туда-сюда и еще я увидела пару включавшую Бисерина де лос Сантос Апостолеса и Анну дель Порте а чуть дальше Качо-Кармело Искрипламини а в дверях здоровались со всеми тетя Инграсия и дядя Даниелито… кого не хватало? ну, не хватало учителя Хосе Хамелеона и его супруги Бетины приходившейся близкой родственницей всем присутствующим за исключением пары Бисерин-Анна. И тут вошла Руфина с букетом цветов от учителя и его супруги, вы знаете о ком речь и открыточкой для Петры и я подумала что они должны были предназначаться мне как хозяйке квартиры, но так уж обстояли дела.
У меня появилось предчувствие больших перемен о которых я узнаю в последнюю очередь, но меня это не волновало при условии что мне дадут спокойно работать и жить своей жизнью.
Я здоровалась и со мной здоровались и мы расположились вокруг стола каждый со своей тарелкой и приборами и стаканом и бокалом и жующими челюстями потому что на столе было столько всего что мы могли себе ни в чем не отказывать и я спросила по какому случаю такой парад.
Слово взяла Руфина которая сказала что она не будет присутствовать что она только принесла цветы и открытку потому что ее хозяева не придут потому что сеньора Бетина по вечерам не выходит, и Руфина попрощалась и ушла. Я вышла за ней и она сказала мне что собирается вернуться к себе на родину в провинцию Сан-Луис потому что сеньор и сеньора сами могут о себе позаботиться а она просит извинить ее но она устала убирать нечистоты за бедной сеньорой, она не может больше мириться ни с мочой ни с другими делами и видеть сеньора печальным и пора бы уже ему взяться за уборку или еще что-то потому что с нее хватит. Мне это показалось логичным.
Петра вскрыла конверт и прочитала дорогая Петра желаем тебе быть самой счастливой на свете но не можем прийти на твой праздник потому что не выходим из дома вечером.
Что еще за праздник Петры? – спросила я совсем сбитая с толку, и Качо-Кармело ответил что он будет иметь честь просить руки Петры у ее уважаемых родителей здесь сидящих, то есть у тети Инграсии и дяди Даниелито и я запнулась и спросила у Петры почему она мне не сказала а она ответила что чтобы сделать мне приятный сюрприз и я выдохнула а…
Качо-Кармело приняв очень важный вид поглядывал направо и налево чтобы прочесть в глазах присутствующих их мысли и увидел зубы обнаженные в одобрительных улыбках кроме моей сжатой в одну линию в молитве святой Рите моей небесной покровительнице чтобы жених никогда не узнал о… вы знаете о чем и не взорвался бы как взрываются сицилийцы, но тут меня ждал еще один сюрприз потому что Качо-Кармело взял слово и, подняв бокал шампанского, предложил тост в честь маленькой сеньориты с большим сердцем которая имела несчастье потерять свою сестренку Карину и всегда оплакивала ее в его объятиях и тем самым она доказывала доброту своей души и своего сердца а еще тем что предпочла сопровождать свою одинокую двоюродную сестру, то есть меня вместо того чтобы жить с матерью и отцом в сладостном спокойствии отчего дома, простите за тавтологию.
А я вновь прокручивала в голове трагическую историю с торговцем картошкой со срамными частями во рту и после мои заботы и заботы Петры чтобы уничтожить следы и сделать вид подобно двум мимам из дьявольской пантомимы что нам нечего скрывать и только недавно я осознала как опасна эта карлица. Но в этот раз я поклялась себе выйти победительницей из этой отвратительной трагикомедии.
И увлекшийся жених продолжал, а родители невесты растрогались и заплакали а остальные родственники и неродственники продолжали улыбаться, что в наступающем году, в январе, потому что уже был декабрь они обвенчаются и они выбрали церковь святого Понциана потому что Понцианом звали его дедушку.
А теперь, сказал он, опустив руку в карман жилета, мы обручимся этими кольцами и обратите внимание, сказал он, что колечки украшены бриллиантами и платиной, и само собой разумеется что сами кольца из золота и на внутренней стороне выгравированы наши имена и дата, сегодняшняя, и теперь я украшу мою невесту, будущую жену умоляя чтобы она ответила мне тем же. Аплодисменты и поцелуи. Кажется я не сдвинулась с места потому что я была в ужасе, но не забыла отреагировать потому что случались со мной вещи и похуже и я присоединилась к аплодисментам со своего места.
Качо-Кармело настаивал на продолжении своего повествования о внезапной и счастливой любви и объяснил что распишутся они утром в первую пятницу января а вечером обвенчаются и нарядом невесты будет платье из лучшего шелка и тюля а шлейф понесет его маленький племянник по имени Кармелито а на медовый месяц они уедут к морю на курорт в Пунта-дель-Эсте.
И еще что он был благодарен мне за мою доброту к его будущей жене и он никогда этого не забудет и тут я пошла в кладовку и принесла законченный портрет который был принят с восторгом и Качо-Кармело поздравил меня и сказал как здорово что сразу заметно что мой перстень с настоящим бриллиантом и остальные заявили что он вышел очень славно и он заверил что он и есть славный парень и весьма достойный своей маленькой невестушки, настоящего ангелочка.
Мне бы хотелось чтобы все это оказалось просто ночным кошмаром. Но нет. И я отсчитывала дни которые Петре оставалось прожить со мной и мечтала чтобы они прошли уже наконец.
Тут слово взяла Петра и сказала что свидетелями при росписи и посажеными отцом и матерью на венчании будут одни и те же люди и они с возлюбленным Качито хотели бы попросить об этом тетю Инграсию с дядей Даниелито, они были мои дядя с тетей а Петре родители, и Бисерина де лос Сантос Апостолеса с Анитой дель Порте, и я поняла что карлица никогда меня не любила, почувствовала вдруг что вероятно мне опасно было быть рядом с ней и я заметила блеск ее прищуренных глаз которыми она сверлила меня и у меня волосы встали дыбом от прикосновения к смертному греху зависти, и я решила что как только уберут со стола и квартира опустеет, может быть пока уставшая Петра будет спать, я уйду в знакомый отель, по крайней мере на эту ночь, потом посмотрю, я поняла что этой ночью Петра может быть опасна потому что она слишком много выпила и не спускала с меня глаз.
Я вышла из квартирки уже после полуночи и смогла поймать такси которое отвезло меня в отель рядом с железнодорожной станцией и меня поселили в той же комнате которую однажды я занимала вместе с Петрой и так как я обещала им вернуться они решили что это как раз и был обещанный случай хотя и обратили внимание что у меня не было с собой вещей и я объяснила сеньору который вручил мне ключ что я покину их на следующий день после завтрака. Я почти не спала и ворочалась в том неприятном состоянии полудремы от которого устаешь больше чем если всю ночь бодрствуешь и часы уже пробили три часа утра.
Когда я наконец очнулась было уже десять утра и я пошла принять душ, отсутствие смены нижнего белья было неприятно но события развивались так стремительно что с этим пришлось смириться а занятия начинались в одиннадцать. Я привела свое тело в порядок как могла, разницы никто бы не заметил ведь я никогда не красилась но мне нужны были мои папки и картонки, я не падала духом и хотя я уже обладала весьма обширным словарным запасом, от нервного напряжения вчерашней ночи, как я заметила, мой язык закручивался в колечко так я определяла некоторые трудности с устной речью которые почти совсем уже преодолела, но перенесенные удары оказались слишком внезапными особенно открытие той мерзости что таилась в психике Петры которая в глубине души была опасной преступницей и хотелось бы мне ошибаться потому что когда злишься начинаешь сгущать краски в любом деле а я злилась хоть это и не было заметно, мои настроения всегда скрывались за моей природной стойкостью и так будет и дальше кроме того до свадьбы Петры оставалось совсем немного.