А после я поменяю замок в моей квартирке и главной моей надеждой будет забыть… забыть и продолжить совершенствоваться пока я не смогу насколько это возможно победить мои врожденные изъяны. Вот этого я никогда не забуду. Я лишь еще один пример состояния невероятной деградации с трудом достигающего сходства с истинными представителями человеческого рода в его завершенности.
Я позавтракала и заплатила по счету в отеле и поймала такси которое отвезло меня в мою квартирку и когда я прокралась внутрь то увидела Петру все еще в кровати и бесшумно вышла со своими пожитками.
Когда я добралась до института в первый момент мне показалось что я не узнаю здание и я присела на ступеньку лестницы ведущей на второй этаж. Я поняла что еще одна неприятность отбросит меня назад во власть теней из которой мне стоило стольких трудов вырваться и я с трудом поднялась и вошла в аудиторию точно по расписанию. Кажется никто из учеников не заметил ни мою дрожь в первые минуты ни несколько спутавшихся слов соскочивших с языка и я вернулась в мир живущих который я завоевала для себя и которого я заслуживала.
Я пошла пообедать в небольшой бар хотя желудок мой и не требовал пищи, так бывает когда я нервничаю, и я заказала сэндвич и какой-то безалкогольный напиток когда словно из-под земли рядом со мной выросла Петра и поцеловала меня в щеку что в нашей семье было совсем не принято а я даже не пикнула.
Она заказала бифштекс с картошкой и другие яства, она проголодалась и с полным ртом начала болтать и сперва сказала что Качито решил что оставшееся до свадьбы время она будет жить в доме семьи Искрипламини потому что сестра Качито, великолепная портниха, мастерила ей свадебное платье и кроме того, Качито считал что ей будет лучше на их вилле в Адроге и этой же ночью она переедет в дом своей будущей семьи, если только для меня это не создаст неудобств и я чуть не заорала, но сдержалась и ответила что никаких неудобств, совершенно напротив.
Мы сидели, она ела а я пила воду и ждала продолжения, я чувствовала, что Петра хочет сказать еще что-то и я не ошиблась. Она попросила не приглашать учителя и Бетину на ее свадьбу потому что они были непрезентабельны, мне пришлось прикусить язык чтобы не спросить в ответ когда она последний раз видела себя в зеркале в полный рост и вообще если бы она понимала что значит презентабельный она запрятала бы свое несчастное тельце в какую-нибудь дыру. Но я промолчала. Она заказала мороженое и, облизываясь как уродливый котенок, попросила меня принять сегодня вечером Качито который хотел обсудить со мной важные вещи и я сказала что он может прийти в восемь.
Качо-Кармело (Качито) Искрипламини предубежденный
Петра уже съехала. Я вдыхала спокойный и ясный воздух, наполненный моим торжеством потому что я никому ничего не была должна и все то немногое что окружало меня принадлежало лично мне… неужели это правда? Я заснула в старинном кресле которое сама купила и среди лиловых теней сладкого сна, над простыней которая наверное представляла душу, светлячок чуть рассеял густые чернила и я увидела два ослабевших силуэта лежащих, не навзничь, но почти, и я не хотела узнавать их, да, я не хотела но они настаивали с отчаянной силой. Я прошептала Бетина и Хосе Хамелеон… и в прогорклой темноте отверженных они мгновение смотрели на меня и лишь призрачные тени для меня, лишь призраки, исчезли.
В восемь позвонили. Я открыла дверь. Качито, серьезный, в костюме, благоухающий духами Atkinson, показался мне, несмотря на все вылизывание и наведение блеска, еще итальянистее чем обычно, он попросил позволения сесть если только я еще не ужинала и не захотела бы составить ему компанию и я сказала что желудок меня не слушается, что я не буду ужинать и как только он уйдет я лягу спать, он пошутил что я ложусь с петухами… С пигмеями… ответила я и он опустил свои усы которые встали торчком когда он засмеялся и воскликнул перейдем к делу, мне пришла в голову еще одна шутка, но я промолчала как всегда вовремя остановившись.
Он положил ногу на ногу, это были короткие ноги контадино или простецкие ноги, пригладил усы и заговорил о ерунде а я сказала давайте к делу.
Да, да, к делу… он вздохнул. Я заметила что ему было трудно говорить.
Я почувствовала что если он нарушит мое новорожденное спокойствие я сломаю стул об его голову покрашенную в цвет воронова крыла.
Я не поняла что шуткой про пигмеев я дала ему повод для постройки словесного небоскреба, скажем так, но именно это и произошло.
Я понимаю Юна что Вы завидуете удаче своей двоюродной сестры, но Святейшее Сердце Иисуса рано или поздно помогает добрым сердцем, и даже если это не так представьте какой чудесной жизнью будет наслаждаться Петра… после стольких страданий, выпавших бедняжке, доброй и честной в этом кругу художников и богемы к которому Вы принадлежите хоть Вы и проявили щедрость по отношению к несчастной, примеры разных полуночников сослужили ей плохую службу, мне придется очень постараться чтобы она забыла все те аморальные впечатления которыми она могла быть заражена потому что она даже призналась мне что ее пытались совратить и хотя она и не назвала никого по имени по описанию, простите меня, мне кажется что это Вы пытались совратить ее несколько раз. Но Петра не обвиняла Вас, не подумайте, и быть может запятнать ее чистоту хотели вовсе не Вы а какой-то другой художник… поэтому я прошу чтобы ни Вы ни кто-то из этих волосатых и экстравагантных персонажей, что Вас окружают, не приближались к моей будущей супруге а если попытаетесь я готов на все чтобы защитить честь семьи и если какие-то злые языки попытаются оклеветать Петру, смотрите… И он вытащил из кармана огромный нож, и добавил я эти языки отрежу.
Все заботы и печали моей жизни зимним ливнем обрушились на простыню которая вам знакома и я ни слова не ответила на эти вывернутые наизнанку слова изреченные несчастным, единственным более несчастным чем я потому что он не найдет утешения. Он ушел.
И прошел декабрь, январь, февраль, в марте начались занятия. Я чувствовала себя заново рожденной, я смогла стать равной, выставляться, путешествовать.
Стерла. Стерла. Я стерла все.
Невероятная печаль наполнила мою живопись и придала ей ценности, потому что люди видя отражение своей боли могут немного утешиться.
Я узнала что Бетина умерла и учитель из-за жалкого существования которого требовал уход за больной не выходил из дома и я вспомнила что дом, по праву, принадлежит мне, но и это я тоже забыла.