– Согласна, – поддержала Саша версию Сорокиной.
– Гм. Возможно, – задумчиво протянул Тимофей, не пытаясь оспаривать чужое мнение. – Так. Какого числа убили Огородникову? – неожиданно обратился он к Саше.
– Тринадцатого, – тут же оживилась та.
– Гм. Значит, Яна исчезает седьмого с дачи Рогутского. Тринадцатого убивают Огородникову, а двадцатого погибает сам Рогутский. – Достав из кармана ручку, Тимофей записал все три цифры на салфетке.
– Можно подумать, что они по графику работают. Среда – день убийств, – хмыкнула Саша, глядя на салфетку.
– Нет. Яна исчезла во вторник, так что, думаю, даты – это простое совпадение, – покачал головой Тимофей.
– Хорошо. А что это нам дает? – нетерпеливо спросила Яна.
– Пока не знаю. Но, – прищурив глаза, посмотрел на украшающую окно гирлянду Максимов, – можно предположить, что побег Яны заставил Рогутского занервничать, отношения с родственниками накалились, и это подтолкнуло его к убийству Огородниковой. Два таких косяка он себе позволить не мог. И думаю, что при таких обстоятельствах убил ее самостоятельно, хотя, возможно, и не планировал убийства заранее.
– Хотел от нее откупиться, а она выдвинула новые требования, он распсиховался и в припадке страха и ненависти убил? – подсказала Саша.
– Не исключено. Сколько там было ножевых ранений? – уточнил у нее Тимофей.
– Пять.
– Однозначно в состоянии аффекта. Хладнокровно так не убивают, – заключил Тимофей.
– Согласна, – кивнула сыщица. – Остается только доказать, что это сделал Рогутский. – И она тут же скисла.
– Никаких улик? – сочувственно спросила Яна, до этого молча слушавшая их с Тимофеем.
– Вот и именно, – невесело пошутила Саша. «Вот и именно» – так всегда говорил ее дачный приятель Мишка Ложкин, отчего-то прибавляя к слову «именно» еще одно «и».
– Ничего. Теперь, когда понятно, кто и за что убил вашу Огородникову, найти доказательства будет легче. Уж тут поверьте. Свидетелей наверняка много. Кто-нибудь Рогутского определенно видел в день убийства возле дома Огородниковой. Имея мотив и свидетелей, сложить один плюс один будет несложно, к тому же главный подозреваемый уже мертв, а на покойников повесить дело всегда проще, – заверил сыщицу Тимофей. – Сейчас надо решить, что с вами делать. – И он озабоченно взглянул на девушек.
Глава 12
– В каком смысле? – заволновалась Саша. Тон Тимофея ей отчего-то не понравился.
– В таком, что на свободе вас оставлять опасно. Что предпримут родственники покойного Рогутского, неизвестно, так что рисковать не стоит. Надо вам где-то отсидеться.
– Дома? – с надеждой спросила Яна.
– У друзей? – уже прокручивая в голове различные варианты, спросила Саша.
– Пожалуй, – как-то неохотно, лишенным всякого энтузиазма голосом, проговорил Тимофей, – у меня.
– Что? – воскликнула Саша.
– Нет! – решительно возразила Яна.
– Мне дело надо закрывать! – повысила голос сыщица.
– Меня с должности снимут, я работать должна! – загалдели они в два голоса, не демонстрируя ни благодарности, ни понимания.
– Со дня убийства и так до фига времени прошло! Как я буду свидетелей искать! – заводилась Саша, просчитывая предстоящие трудности.
– У нас и так все вверх дном с этими санкциями, у нас объемы поставок снижаются, если я опять исчезну, мне голову начальство оторвет! – наливаясь румянцем, как яблоко спелостью, бурлила Яна. – Не могу я под арестом сидеть, мне работать надо!
– Не буду я сидеть под замком, у меня практика заканчивается!
Последние фразы они выпалили почти одновременно.
Тимофей демонстративно прикрылся от них двумя меню в толстых обложках из дерматина.
– Хватит! – простонал он из укрытия, потом вынырнул наружу и сказал спокойным, строгим голосом: – Эти люди посылали к вам убийц. Они не пожалели члена собственной семьи, вам мало?
– Как погиб Рогутский, еще неизвестно, – заметила Саша, успокаиваясь. – Официально он не справился с управлением.
– Нападение на меня было уже давно, и с тех пор никто мне не угрожал и на меня не покушался, – заметила Яна почти нормальным голосом, беря себя в руки.
– А я, между прочим, сотрудница полиции, и, в конце концов, я могу просто пойти к начальству, все ему вывалить и жить спокойно.
– А я после пропажи документов вообще никому не интересна, – пожала плечами Яна. – Нет документов, нет компромата, к тому же я сижу тише воды ниже травы, никого не трогаю.
– Все? – терпеливо выслушав их доводы, уточнил Тимофей. – Значит, так. Сперва с вами. – Он обернулся к Яне. – Про вас действительно, похоже, забыли. И даже, возможно, не вспомнили бы, если бы не «бы».
– В смысле? – озадаченно нахмурилась Яна.
– В том смысле, что сегодня во время нападения на Александру вы засветились, – проговорил Максимов и выдержал паузу, внимательно наблюдая, как меняется выражение ее лица. – Тип, напавший на Александру, скорее всего, тот же самый, что покушался и на вашу жизнь. Вряд ли у них имеется целый штат киллеров, к тому же обладающих одинаковым почерком. И то, что вы его не узнали, совсем не означает, что и он вас не узнал. Вы были жертвой, наверняка он не один день к вам присматривался перед нападением и достаточно хорошо запомнил. А сегодня вы бежали по освещенному двору, размахивали руками, кричали. – Лицо Яны из румяного постепенно становилось зеленовато-бледным. – Не надо быть Спинозой, чтобы понять, вы засветились.
Яна закусила предательски дрожащую губу и несчастными глазами с укором взглянула на Тимофея. Тот лишь молча утвердительно покачал головой.
– Теперь с вами, барышня, – обернулся он к Саше. – Вы, конечно, сотрудница полиции и так далее, но! – Он поднял вверх палец. – Стоило мне через верных людей попытаться собрать сведения о вас, при этом, заметьте, не связывая ваше имя с именем Рогутского… Хотя…
– Что хотя? – Обе девушки тут же вцепились в него взглядами.
Тимофей взглянул на них, взял себя в руки и как ни в чем не бывало продолжил:
– Хотя вы и не занимались расследованием его гибели, как на вас было организованно покушение.
– С чего вы взяли, что виноваты в этом вы, а не мой визит к Рогутской? – скептически приподняв бровь, уточнила Саша. Она уже успокоилась, овладела собой и вновь могла мыслить здраво.
– Потому… – проговорил Тимофей и замялся. Действительно, с чего он это взял?
– Так мы решили, потому что не знали о вашем визите к Рогутским, теперь, конечно, это не столь очевидно, – закончила за него Яна.
Максимов недовольно на нее покосился.
– Хорошо. Допустим, повлиял ваш визит, вряд ли это что-то существенно меняет. Убийца засек нас всех, значит, и заказчики уже знают, что мы втроем объединили усилия, а следовательно, представляем для них большую опасность, чем прежде. С этим, надеюсь, никто спорить не станет?
С этим спорить никто не стал. Просто Яна с Сашей тут же пригорюнились, размышляя каждая о своем.
– Нет. Я все равно не согласна тупо сидеть дома. Мне надо завершить расследование, у меня практика заканчивается, от этого зависит вся моя дальнейшая жизнь и успешная карьера, – прервала затянувшееся молчание упрямица Саша.
– Значит, свежая могилка на кладбище пугает вас меньше, чем испорченная карьера? – на этот раз уже не скрывая раздражения, спросил Тимофей.
Непонятно каким образом, но вместо одной взбалмошной капризной дамочки на нем повисли уже две, причем Максимов отлично понимал, что хотя его с Александрой Пономаревой и не связывают никакие обязательства, бросить ее на произвол судьбы он уже не сможет. Вот просто не сможет, и все. Он сердито взглянул на юную самоуверенную дуреху и тяжело вздохнул. Успешная карьера! Тоже мне, генерал МВД!
За столом повисло тяжелое недружелюбное молчание. Прервано оно было телефонным звонком.
– Это вас, – передавая телефон Саше после короткого «Алло» и двух секунд молчания, сказала Яна.
– Да? – смущенно буркнула в трубку Саша. Это звонил Чистиков.
– Ты как? Что происходит? Немедленно говори, где ты, мы с ребятами подъедем и заберем тебя! – взволнованно, но каким-то наигранно грозным голосом говорил Сашка, словно хотел жути нагнать.
– С какими ребятами? Что ты несешь? – прошипела она в трубку. – У меня все нормально, отбой. Не звони больше сюда. Заряжу трубку, сама тебе перезвоню. – И она нажала сброс. – Извините, это брат волнуется.
– Ничего, – улыбнулась Яна, борясь с приступом глупой детской зависти.
О Саше волнуются, ей звонят, у нее даже брат есть, наверное, старший. А вот она, Яна, одна-одинешенька на свете. Лера с отцом не в счет. У них свои заботы. Если бы не Максимов, пропадать бы ей в одиночестве. Эта мысль заставила Яну взглянуть на сложившуюся ситуацию иначе.
Она покосилась на Максимова и робко, покладисто спросила:
– Так что же нам все же делать, Тимофей Константинович, как вы считаете?
Мужчина уставился на Яну. Очередная странная, ничем не объяснимая мгновенная перемена? То бурный протест, категорическое «нет», а то нате вам.
Он хмуро взглянул на Пономареву. Та тоже, кажется, осознала справедливость его доводов, хотя никакого смирения или раскаяния не являла, а просто смотрела выжидательно, с умеренной долей недовольства.
– Свое предложение я высказал, теперь, наверное, стоит послушать ваши? – язвительно, с плохо скрытым злорадством спросил Тимофей. Надоели они ему со своими капризами, он голоден, он устал, он хочет домой, причем один.
Яна с Сашей переглянулись и снова задумались.
– Тимофей Константинович, – начала первой Яна, – я согласна с вашими доводами, но мне действительно надо работать, и потом, если я буду сидеть дома, то как мы вычислим человека Рогутских в компании?
– Они не Рогутские, они Пименовы, – недовольным голосом поправил ее Максимов.
– Неважно. Все равно его надо вычислить, – мягко, но настойчиво гнула свое Яна. – А значит, мне придется ходить на работу.
– Зачем? – прежним сердитым голосом спросил Тимофей.