Вырубить не вырубило, но нос сломал. Пошатнувшись и чуть не упав, он схватился за лицо, что-то там прошипел. Кажется, что убьёт меня.
Это он так шутит, наверное. Дверь открылась, в комнату ворвались двое молодчиков. Поднялся шум, меня оттеснили, его вывели. Я же задумался о том, что вариант с побегом не так уж плох.
Спустя минуту прискакала Фетисова.
— Ты что натворил⁈
— Я? — Искреннего возмущения я не пожалел и тут же пошёл в атаку: — Госпожа Фетисова, я требую занести в протокол, что ваш человек попытался меня задушить! И так как официальное обвинение мне пока не предъявлено, то это была явная попытка устранить полезного свидетеля! Уж не на демонологов ли работает этот неудачник? А может, и вы в курсе? Покрываете преступников в городе⁈ Что-то мне это всё не нравится! Я требую независимого адвоката, представителя инквизиции и римского суда!
Фетисова уставилась на меня как на сумасшедшего.
— Выйдете, — скомандовала она остальным людям.
Те послушались, мы остались одни.
— Так лучше, — кивнул я. — Наедине с красоткой-центурионом мне нравится куда больше.
— Ты что творишь? — спросила она. — Ты понимаешь, что тебе будет за нападение на служащего корпуса?
— Что же? Он вернётся и закончит начатое, задушив меня?
— Что за бред?
— Все боги Олимпа, — потёр я виски, — почему мне приходится общаться с идиотами…
— Эварницкий…
— Женщина, отвали, — ответил я грубо. — Я к вам сам пришёл. Готовый всё рассказать. Но вы настолько тупые, что сил у меня больше нет. Безвольные слабаки. Неудивительно, что у вас на каждом углу демоны гуляют и творят, что хотят. С такими-то кадрами. Давай-давай, скажи, что мне будет за оскорбление корпуса.
— Успокойся, Эварницкий. Ты переходишь…
— Вот не надо, — оборвал я её, — вы попытались задушить свидетеля, который сам пришёл. Аристотель изобрёл логику больше двух тысяч лет назад, но вы её так и не потрудились освоить. Или же, наоборот, освоили прекрасно и избавляетесь от неугодных.
— Сиди здесь, — бросила она холодно.
Как будто я собираюсь уйти.
Настроение у меня испортилось. С одной стороны я понимал, что проклятия меня методично закапывают, провоцируя людей провоцировать меня. А с другой… Как же это утомляет. Может, в том и задумка? Если подумать, то прикончить меня на любом из этапов проще простого. У богов нет проблем с тем, чтобы отправить сюда персонификацию. Да чего уж. Достаточно намекнуть своим верующим, что я еретик и что тот, кто прикончит меня, получит благословение. Но они этого не делают.
Ни покоя, ни любви, ни дружбы, ни меча. По сути, меня обрекли на вечное одиночество и конфликты с окружающими.
Ну и ладно. Посмотрим, кто кого.
Неизвестно, насколько адекватно Фетисова меня воспринимала, но больше никто меня душить не пытался. Минут через десять прислали нового человека. Он был несуразным. Лопоухий. Я ничего не имею против больших ушей, но здесь их будто от другого человека прилепили, не особо умело, настолько, что они смотрелись как инородный элемент. Бледное лицо, маленький подбородок, жиденькие и сальные волосы. Очки… Боги, что это были за очки.
— Очки вам достались от бабушки? Надеюсь, это было наследство, и вы не обокрали бедную старушку, — не удержался я.
— Что, простите? — поправил эти самые очки мужчина.
— Очки у вас крутые. Самое то, чтобы сидеть в мягком кресле, укутавшись шалью, смотреть за бегающими вокруг внуками и вязать. В перерывах между тем, чтобы печь для этих самых внуков пирожки.
— Вам не понравились мои очки? — растерянно спросил он.
— Они соперничают с ушами.
— Соперничают?
— А вы мастер переспрашивать?
— А вы любите выводить людей из себя?
— А вы уже начинаете рубить фишку, да? Что будет на этот раз? Дыба? Пытка стилем? Разговоры о том, как соблазнить девушку?
— Зря стараетесь, господин Эварницкий. Меня из себя вывести не получится.
— Звучит как вызов.
— Вы очень последовательны. Так методично настраивать корпус против себя.
— Корпус тоже методичен. Мастерски настроил меня против себя.
— Думаете, вам хватит сил враждовать с корпусом?
— Ни в коем случае. Я маленькая пешка. Или кость. Знаете, такие мелкие, противные рыбные кости, которые застревают в горле.
— Знаю. У меня так дядя умер, — признался он.
— Сочувствую.
— Не стоит. Может, приступим?
— Начинайте.
— Меня сюда прислали наконец-то заняться делом, — ответил он. — Теперь я вижу, почему именно меня.
— Вы самый спокойный в вашем зверинце?
— И дотошный.
— Звучит угрожающе.
— Многие с вами согласятся. Попрошу вас назвать полное имя, возраст, дату рождения, место рождения…
— Вы переоцениваете мою способность запоминать вопросы.
— Вы дикарь из глубинки, который быстро поднял оценки в престижном колледже, несмотря на склочный характер. С умением запоминать у вас всё в порядке.
— Я проклятый дикарь из глубинки. Это покруче, чем просто дикарь. Не надо принижать мои таланты.
— Вы сами их принижаете.
— У вас есть девушка?
— А что, хотите пригласить меня на свидание?
— Что? — сбился я с мысли. — Туше. Вы меня переиграли.
— Тогда попрошу ответить на вопросы.
Я ответил, и мы наконец-то перешли к нормальному допросу. Этот тип, который не представился, и правда оказался жуть каким дотошным. Непробиваемый. К каждой мелочи придирался и не стеснялся задавать провокационные вопросы. Я отвечал. Почти ничего не скрывая. Точнее как… Я дозировал степень развёрнутости своих ответов, в некоторых областях не давая подсказок. Не упоминал, что Медина меня в жертву пыталась принести и что с вампирами встречался. Сам факт встреч описал, как и их внешность, но о том, что это именно вампиры, не упоминал.
В какой-то момент ко мне в голову кто-то попытался залезть. Ощущалось это так, будто на затылок надавили. Неприятное ощущение. Сформировав мысль на божественном языке, я отправил её наглецу.
Почему-то после этого все забегали, и Элина снова прискакала с выпученными глазами, требуя от меня ответа, что я сделал. Мне оставалось лишь развести руками. Ничего не делал. О чём речь, не понимаю. Что было правдой. С менталистами я до этого не встречался, как они на меня отреагируют — не представлял.
Допрос продолжался часа три. Этот дотошный тип был настолько любезен, что даже организовал мне чай и поздний перекус. Закончилось всё прозаично. Мне дали прочитать мои показания и попросили расписаться. После чего отправили в камеру, с формулировкой «до прояснения ситуации». Камера была одиночная и вполне комфортабельная. Поэтому я не в обиде. День долгим был, я устал, с удовольствием завалился да уснул.
Завтра узнаем, куда меня дальше кривая дорожка заведёт.
Эпилог
После первого общения с Эварницким Элина направилась к отцу на доклад и перехватила его, когда он уже собирался выходить из кабинета.
— Я на доклад к наместнику, — сказал он. — Отчитываться за твой экспромт. Что-то случилось?
— Да как сказать, — проигнорировала она шпильку в свой адрес. — Ты в курсе, что на месте облавы был замечен божественный след? Сейчас в допросной сидит пятнадцатилетний парень, аристократ из опального рода, Давид Романович Эварницкий, который утверждает, что он бывший бог.
— Сумасшедший или…
— Божественные следы на нём действительно есть. Мой Голос он проигнорировал.
— Проигнорировал или еле выдержал?
— Вовсе не заметил, ещё и посмеялся.
— Вот как… Божественный след ничего не означает. Обычные последователи, которые контактировали с персонификацией, имеют те же следы. Игнорировать Голос…
Фетисов-старший задумался. Дочери было двадцать пять лет. Подготовку начала с юности. Голосом владеет тоже давно и прекрасно обучена его использовать. Обычный человек, тоже владеющий Голосом, при прочих равных не смог бы сопротивляться. В корпусе Ищущих, да и в семье Фетисовых, хватало секретов относительно того, как работать с такими «устойчивыми». Поэтому выстоять могли не многие. Только те, кто старше, заметно сильнее и кого обучали подобному противодействию. В пятнадцать лет такого добиться нельзя, будь ты хоть из какой семьи. Разве что это сын императора, гений, которого обучали с малых лет.
— Боги действительно имеют иммунитет против этого. Как и некоторые полубоги, — закончил Фетисов мысль. — Ему действительно пятнадцать лет?
— Согласно документам, да. Сколько на самом деле — неизвестно. На пятнадцать лет он действительно не тянет. Ни внешне, ни по характеру. Заявился сюда сам, звал меня на свидание, не выказывал никакого волнения и страха.
— Звал на свидание? — усмехнулся Марк Савельевич. — Это что-то новенькое.
— Есть ещё одна деталь, — проигнорировала очередную шпильку в своей адрес женщина. — Он обвешан проклятиями. Наш медиум разбирается.
— Проклятиями? Проклятый бог? — нахмурился мужчина. — Так… Парня под карантин. Обращаться бережно. Раз сам пришёл, развивай сотрудничество. Я на доклад, как вернусь, посмотрим, что с ним делать.
Элина кивнула и отправилась на выход. Вскоре узнав, что за те десять минут, что она отсутствовала, начался какой-то бедлам и Эварницкий напал на сотрудника, отправленного для допроса. Составить мнение об этом женщина не успела. Эварницкий снова потребовал адвоката, представителя инквизиции и римский суд, не забыв обвинить их в пособничестве инферно и в том, что его попытались задушить.
Короткое разбирательство показало, что камеры на момент нахождения сотрудника в допросной были выключены, как и запись звука. Несмотря на то что такого приказа не было.
Как в тот момент Элина не сорвалась, она и сама не знала. Женщина всегда ценила себя за выдержку. Без хладнокровия и соответствующих качеств центуриона в корпусе не получить, но сегодня… Вторые сутки на ногах, проблемы с расследованием, волна недовольства, что подняли благородные задержанные, теперь ещё и Эварницкий, который взбесил так, что захотелось содрать с него кожу прямо на месте.