Любовь к нему со стороны телевизионщиков ясна, как прозрачный ручей. Во-первых, он — глава отделения, а во-вторых, весьма колоритный и невероятно сильный Искатель. Суровый крепкий мужчина лет пятидесяти пяти, с темной классической прической и бакенбардами.
Еще из отличительных черт — горбинка на носу, огромная нижняя челюсть и идеальная улыбка, а кроме того он обладал просто пронизывающим взглядом и умел говорить не хуже, чем древние ораторы. Словом, не зря Железняков занимал должность главы местного отделения. И в бою я его тоже видел: он орудовал двумя духовными секирами (что само по себе было довольно большой редкостью), ну просто, как бог войны и гроза монстров.
Больше известности, чем Федор Михайлович, получил только еще один пожилой мужчина. Его поприще — это не Подземелье, а наука и в ней он был хорош. Да, я про профессора Филиппа Архиповича Саганова. Думаю, столько грандов, как он, не получал ни один другой ученый. Уже не говорю про то, сколько раз Саганов дал интервью, сколько раз слетал в столицу и появлялся на федеральных каналах… В общем, из-за того, что он был видным деятелем науки к его словам прислушивались, а не подняли на смех.
Тем или иным путем все это привело к тому, к чему и должно было привести — в политических кругах начались споры. Одни считали, что нужно срочно закрывать все Подземелья, другие говорили — все не так однозначно, нужно продолжать исследование и вообще собрать интернациональную группу из ученых и Искателей, чтобы те приступили к более серьезному изучению этого вопроса. Да, разговоров было много…
Однако одни из самых наименее опасных и прибыльных Подземелий начали закрывать. По всей стране развернули это программу по зачистке. Более того, Подземелья не просто закрывали, сломя голову, а делали это с умом. Там, где закрывали Подземелье, обязательно проводили исследования — пытались понять, как закрытие одних Подземелий повлияет на ближайшие незакрытые и прочие подобные опыты. А то из-за спешки можно натворить дел, которые потом расхлебывать придется всем миром.
Из последних достижений: я все-таки наскреб несколько месяцев назад достаточно денег для строительства еще одного кузнечного цеха. Причем это не продолжение того, где работали кузнецы с Чернобородом, а совершенно отдельное помещение. Да, многие родовые воины и слуги видели серьезную технику, глубокий просторный котлован рядом с моей личной кузницей. Ну и пусть, зато никто, кроме нужных людей, абсолютно точно не узнает, что там внутри.
А внутри то, к чему я шел все последнее время. А именно — более продвинутые модели големов-кузнецов, я бы сказал целый цех трудолюбивых големов. Если опустить все технические подробности о сложностях построения подземного цеха и о сложностях создания самих големов, то все получилось почти без проблем.
Уже на следующей неделе, после того, как стройка была завершена, а големы заняли свои места, работа закипела вовсю. Я продумывал и изготавливал шаблоны, это не занимало много времени, а големы ковали по ним стандартные клинки. Сами шаблоны пока простенькие, но у големов получались отличные изделия, качественные, ведь они не допускали ошибок.
И пока големы ковали стандартные клинки из разряда масс-маркет, оружие ведь нужно не только богатым благородным, но и гвардии, я сосредоточился на экспериментальных моделях.
Меч с руной «Разрушение», которая базировалась на руне «Источник», работал ровно так, как и следовало из тех записей, что я принес из древнего города — он пробивал магическую защиту монстров. Не всегда сразу, но уже гораздо лучше, чем обычными средствами. Вообще хорошо, что у меня есть альянс, собственные группы Искателей (уже целых шесть), а еще друзья Искатели. Все эти люди сильно облегчали мой труд, ведь всегда находились те, кто были готовы протестировать оружие, а это очень экономило мое время.
Еще из недавних разработок — кинжалы-невидимки. При ударе они поглощали свет и звук. Разумеется, в обычном состоянии они не были невидимыми. Однако в момент удара их можно было рассмотреть с такой «легкостью», с какой замечаешь слегка мутное стекло в прозрачной воде. Когда бой идет на больших скоростях это может быть очень неплохим подспорьем.
А работали эти кинжалы за счет руны «Невидимости». На самом деле пришлось еще использовать гравировку и зачарование, чтобы руна работала так, как требовалось и при этом не жрала кучу энергии. По итогу, думаю, у меня как раз и получилось то самое пресловутое артефактное оружие. Да, не самое зрелищное, но зато эффективное.
На аукционах мое оружие теперь покупали даже столичные аристократы и это, мягко сказать, воодушевляло. Заставляло больше времени проводить в изучении древних записей, совершенствовать рунное мастерство, развивать навык зачарования и закалки. В общем, становиться во всех смыслах куда более искусным мастером молота и наковальни.
Кроме того, после недавних событий, я стал значимым членом рода. А потому ко мне обращались видные аристократы с заказами. Да, практически у каждого из них имелось духовное оружие, однако это не отменяло того факта, что им все еще нужно было оружие для снабжения собственной гвардии. Да и в целом я старался делать оружие не только функциональным, но и красивым, чтобы его просто хотелось приобрести.
За это время, с помощью непосильного труда Черноборода, молодые кузнецы неплохо выросли в мастерстве и дали клятву верности. Я даже перестал называть их молодыми, формально это все еще были молодые парни и девушки, но уже точно не «зеленые» подмастерья. Они стали настоящими мастерами, впрочем, до нас с Алексеем им еще было далеко, но ведь растут же.
Кстати, про Алексея! Недавно он все же женился на баронессе Елизавете Сергеевне. Да, их страсть было сложно не заметить, они вели себя, точно влюбленные подростки. Особенно неловко было баронессе, когда я встречал ее на территории поместья. Она виновато улыбалась и говорила, что ждет Алексея.
Я нисколько не раздражался ее поведением, а наоборот, использовал возможность — мы обсуждали алхимию и я получал полезные советы по совмещению этой непростой науки с кузнечным ремеслом, а еще девушка привозила мне в подарок разные порошки и вещества.
Еще из интересного — для Алексея и Елизаветы пришлось построить еще одно отдельное помещение. Ведь они теперь работали совместно, все экспериментировали и проводили опыты по созданию новых сплавов с использованием алхимии. Именно поэтому у них постоянно что-то взрывалось, дымило, стреляло кислотой или обжигающими искрами.
Кроме всего необходимого, Чернобород попросил установить в его алхимическую кузницу тренажер для жима лежа. Сперва я не понял зачем, да и потом тоже не понял… Но благо место позволяло, а потому я не был против.
Удивительно, но с появлением тренажера продуктивность «алхимического» цеха выросла в разы. Алексей и Елизавета почти каждую неделю представляли мне новую разработку, а еще они все так же были влюблены в друг друга.
Позже профессор Саганов и Искатели добрались до тех древних записей, которые я не нашел. Потребовалось время, чтобы их расшифровать. Среди гор бесполезной информации особенно выделялось следующее: «Подземелья — это „раны мира“, оставленные катаклизмом в другом измерении. Если их не закрывать, катастрофа повторится — пробудится нечто, что уничтожит цивилизацию».
После того, как Саганов представил эту информацию СМИ, колесо событий, связанных с Подземельями, закрутилось с новой силой. Те, кто считали, что Подземелье — это чистое зло, лишь убедились в своей правоте. Те, кто не собирался закрывать Подземелья и терять доход, пошли в полный отказ — они настаивали на дальнейших исследованиях, на привлечение новых ученых и вообще всячески противостояли массовым зачисткам, тоже использую для этого СМИ.
В результате всего этого Гильдия Искателей раскололась на два противоборствующих «лагеря».
Консерваторы, во главе с Федором Михайловичем Железняковым, требовали не просто пересмотреть подход к исследованиям, а вовсе их заморозить. И мотивация их прекрасно понятна: если резко начать закрывать все Подземелья, прибыльные и не очень, то это явно снизит доходы, как самой Гильдии Искателей, так и людей на местах.
К слову, управленческая структура Гильдии Искателей такова, что у них нет определенного лидера, как, например, император у Российской Империи. То есть, у каждого региона или города есть свой глава отделения. Именно поэтому у Железнякова были все шансы возглавить «лагерь» консерваторов. И он это сделал, чему поспособствовали его харизма, невероятная сила Искателя, а еще прошлые заслуги и, я не сомневаюсь, хорошие связи.
В противовес консерваторам выступали реформаторы, они настаивали на масштабной зачистке. В их числе в основном ученые и молодые Искатели.
Ирина Николаевна, формально сохраняя нейтралитет, поддерживала, скорее, реформаторов. Конечно, она работала в Гильдии Искателей, получала доход для организации и собственную зарплату за счет Подземелий, однако же, видимо, не забывала при этом думать о людях и обо всем мире. Интересно только, что по этому поводу думал Железняков, однако, с должности ее не уволили.
Федор Алексеевич Двинин — глава отделения Гильдии Искателей того самого захолустного городка, с которого я начинал, выступал в числе самых ярых реформаторов. Нет, он не устраивал митинги, не кидался грудью на амбразуру, а просто тактично и методично давал интервью СМИ, ходил на различные телевизионные программы и всеми доступными методами продвигал идеи реформаторов. Ему пророчили возглавить это движение.
По итогу всех этих сложных движений, как публичных, так и закулисных, реформаторы в какой-то момент превзошли консерваторов. Благодаря чему важные люди в закрытых кабинетах приняли решение о закрытии многих «слабых» Подземелий. Однако никто и представить не мог, что по итогу месячной зачистки, незакрытые Подземелья станут еще опаснее, особенно те, что давно и хорошо известны.