Отрадной грозовой починки!..
... Со свежей дратвой дождевой
Пронзительно носилось шило,
Быстрый, брызжущий, живой,
Звончатый огонь крошило"...
И первые строки стихотворения, где говорится о пустом скучном празднике, когда окошко темнотой тушили тучи, - сменяется радостным-праздничным настроением оконченной грозовой работы и просвета.
Красной нитью в произведениях рабочих проходит это Торжество труда... Оно всюду, где есть жизнь, борьба, страдание и радость...
"Трубой заводской свод расколот
И млечной пылью распылен,
А месяц - покрасневший молот,
В вагранках звездных раскален.
За изгородь заводской калды
Шагаю светел и могуч
И лунной золотой кувалдой
Дроблю я льды прозрачных туч"...
На фоне тоскующей природы, где "осень в шорохах и звонах тоскливо бродит по селу", где "туман мохнатый" рябин зализывает раны и умирающих берез, где вечер "горько екорбил коленопреклоненный сад" и много "неизбывной скорби в соломенных морщинах хат", все же
... "Ярко на груди кургана
Веселый искрится завод...
Природа всхлипывает тихо
Над блеклой плащаницей нив,
А он посвистывает лихо,
Бягранца тапку заломив...
... Грозит во тьме трубы высокий
Железо-мускульный кулак,
Вагрянок огненные щеки
Зыбучий раздувают мрак...
Огнем труда сердца согреты,
Все мускулы волнует дрожь...
Вот за работой кровельщик у Казина: отговаривается от стука молотка по железу гром и в воздухе и в каждом доме, весенняя струя подхватывает железные стружки... Весна...
(Рабочий Май).
"А на дворе-то после стуж,
Такая же кипит починка:
Ой, сколько, сколько майских луж -
Обрезков голубого цинка!.."
Какая звончатая трель
Звучит по ведрам и по бочкам...
Как громко по трубе капель
Постукивает молоточком!..
Весна, солнце, утро, вечер, - все то, о чем с Пушкина говорили одним и тем же языком поэзии, смотрели одними и теми же глазами "любителя природы", - у поэта-рабочего возбуждает новое настроение, новые образы:
"От зимнего угара
Солнце, на Фронт Труда!..
... Сверкай по придорожью
Рубанком золотым,
Развей с весенней дрожью
Опилок светлый дым
Строгай поля и крыши,
Печаль с угрюмых лиц,
Взлетайте стружки выше
От солнечных ресниц...
Теши тесины тела,
Сучки сухих сердец...
Чтоб жизнью закипело
Все под его резец"...
Каменьщику, устало бредущему под утро домой на Пресню, вспоминающему, как он с ношей красной лез "до синей крыши небес", кажется, что и
... "Утро тоже взносило,
Взносило красный кирпич"...
Октябрьская революция, ее торжество отразилось в стихах каждого рабочего-поэта. Здесь вновь новое настроение, новый ритм, новые образы. Здесь нет тех "героинь и героев" В. Фигнер, Морозова и других поэтов революционеров от интеллигенции, на личности строящих революцию, видящих в революции только и лишь интеллигента в героической позе с красным флагом над баррикадою, призывающего за собою массу.
В произведении рабочих-поэтов о революции - сама масса создает революцию, масса страдает, масса борется "мы", коллектив.
"Винтовки сзади
Осадили плечи ремнем.
В чуткой засаде
Смерть со свинцом, с огнем...
Наступаем на даль, наступаем на даль глазами...
Такой брюзгливый туман,
И так брюзгливо туманит...
А борьба в барабан, борьба в красный барабан,
Браво барабанит, браво барабанит...
"Ногами труб уперлись в горны
И кудри туч спадают с плеч,
Мы цепи с рук мозольно-черных
Бросаем в солнечную печь...
Взвихрили прах с седого света
И копоть всех церковных свеч...
Ковшом Медведицы черпнули
Мы счастье Вольного Труда".
"Душа, кричи громче.
Ударь по нервам спящих, -
Время - опытный кормчий
Правит к высотам горящим.
Рви барабан пространства,
Дробите камни ноги, -
В мире нет постоянства,
Нет повторной дороги...
Мы подняли смерч крылатый,
Взрыли поля чугуном.
Мы требуем полной платы
За столетья, убитые сном"...
Вот описание октябрьских торжеств:
"Знамен кровавых колыханье
На бледно-синих небесах,
Их слов серебряных блистанье
В холодных и косых лучах.
Рядов сплоченных шаг размерный
И строгость бледно-серых лиц,
И в высоте неимоверной
Гудение железных птиц.
Не торжество, не ликованье,
Не смехом брызжущий восторг, -
Во всем холодное сознанье,
Великий непреложный долг"...
"Нынче не с неба, а с улиц
Солнце бросает лучи"!..
Пусть еще есть в творчестве рабочих-поэтов образы прошлого, образы мифологии, образы старой поэзии и старых понятий жизни, - рабочие от них уходят. А если и берут образы из мира животных, растений и неорганической природы, то подходят к ним с другой, подчас неожиданной стороны:
"Кукует в кузнице кукушка".
Пишет т. Санников о работе кузнеца. В. Казину рубанок в работе напоминает плавающего белого лебедя:
"Спозаранок мой рубанок
Лебедь-лебедь мой ручной
Торопливо и шумливо
Мною пущен в путь речной...
... Цапай, цапай цепкой лапой
Струи стружек и тепла"...
Конечно, здесь не может быть и речи о какой-то определенной машинизации поэзии, но не надо забывать, в каких условиях и где рождается творчество рабочих-поэтов и какую эпоху мы переживаем...
Теперь приходится сказать тем, кто сетует на отсутствие лирики в рабочей поэзии. Разве не чистая лирика в стихах М. Герасимова "Монна Лиза", у В. Александровского "В закате", в многих стихах Н. Полетаева, у В. Казина ("Живей рубанок").
Но как далека эта лирика от лирики Фета!..
Тем, кто говорит об "отсутствии содержания и доминировании формы в новом творчестве", напомним поэмы рабочих Гастева "Мост", Александровского "Север", Кириллова "Железный Мессия", где так ярко отразилась эпоха страданий и достижений пролетариата, непреклонность в борьбе и величие духа коллектива.
Дабы не быть голословным приведем примером последнее:
"Железный Мессия"
Вот он - спаситель земли властелин.
Владыка сил титанических,
В шуме несметных стальных машин,
В сиянии солнц электрических.
Думали, - явится в солнечных ризах,
В ореоле божественной тайны.
А он пришел к нам в дымах сизых
В фабрик, заводов, окраин.
Думали - явится в блеске и славе,
Кроткий, благостно-нежный,
А он, подобно огненной лаве,
Пришел многоликий, мятежный...
Вот он шагает чрез бездны морей,
Стальной, непреклонно-стремительный,
Искры бросает мятежных идей,
Пламень струит очистительный...
Нужны ли комментарии для этих строк, чтобы видеть этот величавый образ Пролетариата, шагающего через бездны морей, бросающего огни идей, стирающего черты и границы?..
Приведем другим примером стихотворение М. Герасимова "Мы":
"Мы все возьмем, мы все познаем,
Пронижем глубину до дна.
Как золотым цветущим маем
Душа весенняя пьяна!..
Нет меры гордому дерзанью,
Мы - Вагнер, Винчи, Тициан.
Мы новому музею-зданью
Воздвигнем купол как Монблан...
В кристаллах мрамора Анджело
И все чем дивен был Парнас,
Но то-ли творческое пело
Что током пробегало в нас?..
Воспитывали орхидеи,
Качали колыбели роз
Не мы-ли были в Иудеи
Когда любви учил Христос?..
Мы клали камни Парфенона,
И исполинских пирамид,
Всех храмов, сфинксов, Пантеонов
Звенящий высекли гранит"...
Разве эти образные строки не есть те тезисы многочисленных обширных докладов и статей по вопросам пролетарской культуры?..
Слепые слышат лозунги, только лозунги... Там, где нет революционных лозунгов, где нет крикливого "мы", они ставят печать "не пролетарская, не рабочая идеология творчества".
Особенное слово к товарищам рабочим-поэтам Петроградского Пролеткульта: товарищи, сбросьте лозунги, дайте образ ваших мыслей, ваших пламенных сердец, копайте глубину мышления, взрывайте немощь духа!.. Долой лозунги!.. ибо вашими голыми лозунгами вполне овладели поэты В. Князев, И. Ясинский и прочие подобные им. Мы уже пережили гражданскую скорбь и народнические призывы поэзии Сурикова, Надсона, Некрасова. Мы переживаем эпоху Разрушения Стараго и Строительства Нового. Отбросьте транспарант поэзии. Если писать о Революции в жизни, надо дать Быт, показать: кем, на чем и как создается Революция и проходит Строительство Новой Жизни.
И только поэтический образ выявит быт и идеологию рабочего класса, идеологию пролетарского творчества.
Когда тов. Александровский говорит:
(Север).
"Я говорю о страшных муках...