Теор взглянул на нее и отошел от воды, направившись к кромке леса. Альба с благодарностью последовала за ним.
— Так легче?
— Да, — по крайней мере она могла дышать нормально. — Я… Это из-за того что в воде, верно?
Менталист кивнул.
— Реакции на аномалии индивидуальны, и могут различаться даже от вида к виду нетипичной магии. А в воде находится одно из древних экспериментальных созданий сиятов, лахатаег, существо, напитанное магией смерти и разрушения. Увы, в свое время возможностей уничтожить его не нашли, а теперь желающих продолжить поиск и нет. Вода сдерживает его, как и клетка, в которую эта тварь была поймана давным-давно. Но, как видишь, его щупальца тянутся далеко. Благо дело не в самой воде, а то все воды вокруг были бы отравленным. Вот такая вот милая зверушка. Увы, сияты создавали не только виверн.
Альба кивнула, все еще смотря на воду. В глубине душе ей было даже жаль это смертоносное существо. Оно не было виновато в том, кем было. И в том, что некому было прервать его жизненный путь.
Если у нее хватит денег и знаний, то после университета она попробует это сделать. Хотя бы попытается.
Потому что лахатаег, существо в воде, было разумно. Не так же как виверна, но оно жило, дышало, существовало, запертое и поверженное. Победители не сумели или не захотели тратить силы на уничтожение того, что не было совсем уж реальным, лишь нашли способ сделать его безопасным. И все…
— Это жестоко. Он ведь разумен.
— Увы, отпустить его — значит принести еще больше жестокости, умертвить многих живых, пусть это создание и не виновно в том, кем является.
— Сколько еще такого… наследия?
— Много, Альба. Куда больше, чем ресурсов на то чтобы совладать с ним. Увы, только маги способны видеть его истинную суть.
Пришедшая кинула взгляд на Теора. Тот чуть улыбнулся.
Наверное, Альба предпочла бы вновь почувствовать магию как-то иначе, чем стоя у «вольера» с одиноким существом, запертым на веки вечные на дне озера. Но все же, все же…
После короткого опроса и еще нескольких объяснений по современному порядку работы, в том числе бумажной, при нахождении подобных аномалий, декан повела их в обратный путь.
В лагере выяснилось, что им предстояло заполнить по «Иссушающему озеру» несколько розданных пергаментов, коротко описав его по заданному плану и указав, что бы каждый делал в случае, если бы нашел самостоятельно еще один подобный водоем. На это отвели два часа, а после предполагалось обсуждение реальных действий первооткрывателей озера.
Все разбрелись по поляне. Альба прихватила пергамент, чернильницу и направилась к реке. Благо в светлое время суток им не запрещалось туда ходить.
Она ответила на первую четверть вопросов, когда в журчании воды что-то изменилось. Альба прислушалась, отложив перо.
Ощущение было странным. Словно плакал ребенок, только как-то тише и тоньше, и это не было… звуком. Она просто чувствовала это, хотя и не испытывала при этом страха или тревоги. Наоборот, хотелось утешить неведомое создание, кем бы оно ни было.
Первой ее мыслью было обратиться к ребятам. Возможно, они могли знать, что это было. Ну или на смех ее поднять — как вариант. Звуковые галлюцинации вряд ли казались чем-то хорошим среди местных жителей, вне зависимости от владения даром.
Кто-то плакал. И кому-то было очень, очень страшно.
Это отвлекало, пусть поначалу она и попыталась сосредоточиться на том, что делала. Очень и очень сильно отвлекало, и Альба, так и не заполнив до конца листа с описанием аномалии, поднялась на ноги, разминаясь. Сидеть на бревне было не очень удобно.
Поразмыслив, Альба решила рискнуть. Не будет ничего плохого, если она сходит и выяснит, кому нужна помощь, так? Тем более, по ощущениям, идти было недалеко. Еще светло, что писать она знает, потом доделает.
Почему-то образ несчастного плода экспериментов, запертого под водой просто потому что первые нашедшие его ничего другого не придумали, а остальные маги не знали, что можно сделать теперь, встал перед глазами. Тому, кто боялся и плакал, Альба не хотела такой судьбы.
Эти леса были давно очищены от всего опасного. Вроде как.
Она ведь чувствует магию, так? Будет граница, как вокруг озера, то уйдет прочь, да и все.
Альба вернулась в лагерь, и, оставив пергамент с пером, пристегнула перевязь с мечом к поясу.
— Пойду, прогуляюсь, — бросила она в ответ на вопросительный взгляд Ами, сидевшей недалеко от входа в их палатку. — Пока есть время до вечернего занятия.
Амири с некоторым сомнением посмотрела на свои записи. Потом покачала головой.
— Я лучше допишу все сейчас, иначе забуду. А сдавать все равно придется.
Альба кивнула с некоторым облегчением. На самом деле она не хотела, чтобы кто-то шел с ней. Если это и правда признак сумасшествия, то пусть лучше она убедится в этом в одиночестве. А если ловушка какая-нибудь — то тем более… Один раз уже предложила попрактиковаться в некромантии — и чем все закончилось?
Плач кого-то неведомого вел ее от поляны, мимо смутно ощущаемых где-то далеко границ аномалий в глубину леса. Формально ходить сюда адептам не запрещалась, прямой запрет касался лишь огороженных зон. По факту, разумеется, если кто-то из преподавателей узнает об отлучке и брошенном задании, то проблемы будут. Если узнает.
Глава 5Неожиданная находка. ч.2
Идти было на удивление легко. Измененный Лес, как и многие леса на родине Альбы, в местах, куда не ступала нога человека, был полон трухлявых бревен, паутины, подлеска, каких-то узловатых корней и прочих не слишком повышающих скорость передвижения элементов. Но сейчас под ногами мох перемежался с зарослями черники и каких-то низких трав, не цеплявшихся за сапоги, а изредка встречавшиеся подгнивающие стволы упавших деревьев не мешали идти вперед.
Сначала Альбе казалось, что она гонится за чем-то не вполне реальным — ощущение как было где-то на краю сознания, так и оставалось. Любопытство толкало вперед, да и отступать все равно было глупо — если ее не самый, определенно, соответствующий не так давно прочитанным положениям о техники безопасности поступок вскроется, то получить выволочку хотелось бы за дело. Да и упрямое желание все-таки узнать, что она чувствовала, не отпускало.
Упорство было вознаграждено уже когда Альба всерьез начала раздумывать о том чтобы все-таки вернутся. Источник странных ощущений начал медленно приближаться. Плач перешел в какой-то тихий не то стон, не то скулеж, надрывный и горький.
Лес стал куда менее ровным. Все чаще и чаще Альбе приходилось взбираться на холмы и спускаться с них. Декан вроде бы говорила, что если идти несколько дней на запад, то можно выйти к Дряхлой Цепи, старым, осыпающимся горам, изрезанным шахтами, некоторые из которых принадлежали в древности сиятам. Холмы были предвестником Цепи, как в такие же холмы в лесу около Ставропольской были предвестником Большого Кавказского Хребта.
Альба, тяжело дыша, поднялась на очередной, весьма крутой, холм и услышала неподалеку шум воды. Кажется, плач раздавался оттуда.
Зачем-то взяв в руку меч, который до того болтался на поясе, Альба начала осторожно спускаться к реке, чьи звуки раньше скрывали холмы вокруг.
Еще минута осторожного спуска, едва не закончившегося падением на кое-где торчащие из-под слоя дерна камни, принесенные рекой, и Альба с трудом прорвалась через прибрежные древесные завалы к реке. В довольно широком русле вода текла лишь по самой середине. Альба сама не раз бывала у таких рек. По весне они широко разливались, затапливая все на своем пути и неся по течению и бревна, и камни, и многое другое. Сейчас от берега, где она стояла, до самой воды было еще несколько шагов, весной же уже в этом месте воды будет по пояс, а то и по горло. А в жаркие лета, бывало, такая речка могла и полностью пересохнуть. Эта, впрочем, пока пересыхать не думала, весело журча куда-то по своим делам и извиваясь в пределах слышимости небольшим водопадом. И именно от этого водопада и исходил плач.
Альба сняла бесполезные сейчас сапоги вместе с обмотками и не без наслаждения пошла по течению речушки. Вода была ледяная, но после весьма бодрой прогулки с лазаньем по холмам этот холод был в радость. К тому же во многих местах поодаль от стремнин вода успела прогреться, создавая приятный контраст. В горных реках наяды не водились, да и вид весьма привычной для Альбы, часто ходившей в походы на своей родине, местности несколько приуменьшил опасение насчет опасности существа, которому мог принадлежать непонятный звук. Возможно, какая-то лесная зверушка, которая только ее и отвлекла от дел, а местным привычна? Или что-то из реки на берег выброшенное? Или, может, какое-нибудь необычное местное растение?
Альба добралась до водопадика. Именно водопадика, для «водопада» нужно было еще хотя бы полметра высоты. Но чаша тут была, и именно на краю этой чаши барахталось зовущее на помощь существо, чья передняя лапа невесть как оказалась зажатой между камней.
Первым желанием Альбы было отойти прочь. Выглядело попавшая в ловушку полностью лишенная шерсти зверушка крайне отталкивающе. Что-то похожее на голую крысу-переростка отчаянно стремилось вылезти из западни, то стараясь уплыть прочь, то пытаясь как-то исхитриться и забраться на камни рядом. Временами зверек бессильно обвисал, почти погружаясь в воду с головой, но вновь и вновь выныривал. И при этом он отчаянно, надрывно плакал, и от этого плача не было спасения. Крохотная жизнь могла оборваться в любом момент, но существо снова и снова пыталось поддержать себя свободными лапами на поверхности воды.
Альба, пересилив отвращение, подошла ближе, медленно подходя к чаше водопада по скользким камням. Самой бы еще не свалиться… Не высоко, но приятного все равно мало будет.
Существо, кажется, заметило ее приближение. Плакать оно не прекратило, но теперь не пыталось барахтаться, а замерло, наполовину погрузившись в воду и смотря на Альбу зелеными глазами. Вблизи оно не напоминало крысу. Это был кот. Лысый кот, только с почему-то тонкими белыми кисточками на ушах. Не кот даже — котенок. Не совсем мелкий, но так, полгода, может чуть больше.