В нашем строю послышался ропот. Ведь все всё понимали. Оставь десяток на улице и к утру они либо задубеют и начнут болеть, либо порубят деревья парка на дрова, либо и вовсе сбегут от таких дурных нанимателей.
Суав будто услышал мои мысли, а скорее отлично знал, о чём каждый год думают птенцы:
— И вот тут начинается самое интересное. Если дезертирует половина отряда, то птенец будет исключён из Кузни.
Раздался возмущённый голос Фату:
— Ваша светлость Суав, а могу я получить оставленные вам на хранение деньги и оплатить их службу?
Суав улыбнулся:
— Нет.
Честно говоря, его улыбка уже меня раздражала. Судя по воплю Фату, его тоже:
— Так как же, ваша светлость, я должен их заставить оставаться здесь и жить впроголодь? Даже солдаты отца дезертируют, каждый год двух-трёх, но приходится объявлять в розыск, а здесь… Да мне досталось такое отрепье, что они сбегут уже сегодня!
Строй заволновался. Похоже, некоторые только сейчас осознали, какой риск принесли им поражения в утренних схватках.
Владетель Суав пожал плечами:
— Честно говоря, «король Кузни» призвал вас на службу с войсками. Не его вина, что ваши люди так плохи. И ему плевать, что там у вас происходит. Он готовится к войне, враг уже вторгся в леса Верде и побег ваших людей будет приравнен к измене. Вы же владетели. Угрожайте, договаривайтесь, обещайте, запугивайте, уговаривайте. Мне плевать.
Я сжал губы, пытаясь представить, что мне говорить людям, которых я видел в первый раз. И которые меня, сына какого-то неизвестного им мелкого владетеля с севера, тоже видели впервые. Фату тут будет попроще, он может использовать имя отца. Вряд ли кто не слышал про Великий дом Опулето. Или про Великий дом Хонесто, Первый на юге. Но сильней меня интересовал другой вопрос, и я задал его:
— Ваша светлость, старший наставник Глебол сегодня обмолвился, что вторая часть обучения покажет, кто из нас окажется достоин посвящения у алтаря Хранителей и станет Великим паладином меча. Неужели это будет зависеть от того, сбегут или нет наши люди или от того, накормим мы их или нет?
— И от этого тоже. Но больше от ваших побед. Впрочем, вы и сами к лету будете понимать, кто из вас чего достоин. Каждые пять дней мы будем делить вас на два войска. А вы будете сражаться друг с другом. Победа означает, что каждое задание в следующие четыре дня будет приносить вам вдвое больше щитов. Поражение, что вдвое меньше.
Мне понадобилось стиснуть зубы, чтобы не помянуть Безымянного. Я отлично помню, как нам первый месяц из десяти заданий старшего наставника Глебола удавалось выполнить лишь одно. Уверен, так же будет и с заданиями для отрядов.
Мы даже в случае удачи будем получать в два раза меньше, чем нужно на содержание отряда. А если на нас повиснет ещё и кара за проигрыш в общей схватке, то… Семь плохо делится пополам, но в любом случае не хватает даже на ночёвку с огнём. И владетель Суав говорит, что после этого испытания исключаются лишь трое-четверо? Да тут у половины люди побегут. У той половины, что проиграет в первом сражении.
Суав шагнул назад, уступая место Глеболу. Он вновь, оглушая, заорал, будто это было необходимо:
— Сейчас каждый из вас получит карту, где указаны тайники. В них немного одежды, немного сухарей, пара палок, что должна изображать копья. Ищите. Время вам до темноты, — Глебол рассмеялся. — Ха-ха-ха, впрочем, самые упорные могут искать хоть до рассвета. Но помните, утром, перед воротами Кузни я должен видеть каждого из вас. Наставники, раздайте карты.
Я принял протянутый мне клочок бумаги. Дешёвой, серой, на которой не иначе углём были грубо нанесены очертания окрестностей. Слава Хранителю севера, что сабио Атриос немало времени потратил, обучая меня картам. Правда, такое убожество я держал в руках первый раз.
Хуже то, что на карте не указана Кузня. Но, кажется, я понимаю, что за лес, дорога и мост на ней накарябаны.
Протолкался через толпу соучеников, побежал к своему отряду. К счастью, все они оказались точно там, где я их и оставил. Мне очень и очень повезло, что у меня есть бородач Кодик. Плохо то, что я обещал ему двойную плату, и теперь должен объяснить, почему в ближайшие месяцы её не будет. И часто не будет еды и даже тепла.
Но пока я молча обвёл их взглядом, ткнул пальцем, указывая путь:
— Туда. Бегом. Хённам Кодик, подгоняй тех, кто делает вид, что устал.
Сам первым сорвался с места. До тайника больше лиги. Столько же обратно. Поглядим, насколько плохи мои новые солдаты.
Глава 26
Всё оказалось не так плохо, как я боялся. И совсем не так хорошо, как я втайне надеялся. Уж себе-то можно признаться.
Слабейшим в беге оказался не Тощий, не мальчишка и даже не старик. А один из здоровяков с широкими плечами. Точно, как и говорил Глебол — сильные руки, но слабые ноги. Бывший подмастерье бочарника, привыкший целый день сидеть, сгорбясь над заготовкой, на табурете.
Но стискивая зубы и хрипя, он бежал, и мне даже не пришлось приказать хённаму Кодику подбодрить его.
Мы вломились в лесок, придерживаясь левого края оврага, который вклинивался в него, едва не разрезая пополам. Во всяком случае так было нарисовано на карте. Отличный ориентир и пока всё указывало на то, что я не ошибся, выбирая путь.
Пятьдесят, сто, сто пятьдесят шагов. Овраг резко расширился, на другой его стороне вода подмыла корни большого дерева, заставив его завалиться. Пожалуй, весной оно и вовсе упадёт. И если это не то место, что обозначено на карте, то я и не знаю, какое то.
Я остановился, следом за мной замер и весь десяток, хрипя и отплёвываясь. Оглядел их. Лучше всего выглядели хённам, Тощий, который умеет обращаться с луком и Пацан. По-другому у меня не выходило его называть. Ясно, что он старше меня, но рост, худоба… Да и вообще выглядел он так, что я честно мог сказать — меня бы посчитали его старшим братом, когда я приехал в Кузню.
Поняв, что слишком долго разглядываю своих людей, отвернулся. Пусть дышат. Куда двигаться дальше непонятно, крест углём на карте такой жирный, что накрывает всю округу у этого дерева. И что-то я не вижу, чтобы где-то валялись мешки. И не собираюсь лично заглядывать под каждое дерево и в каждую нору.
Вновь повернулся, нашёл взглядом своего возможного следопыта, ткнул в него пальцем:
— Ты, Тощий.
Он шагнул ко мне, с небольшой заминкой сказал:
— Мой господин.
Я кивнул, принимая его вежливость, повёл рукой:
— Где-то здесь должен быть тайник с вещами, что предназначены для вас. Ты ведь сказал, что отец учил тебя читать следы?
Тощий нерешительно кивнул:
— Ну, да.
И тут же получил тычок в рёбра от хённама Кодика. Вздрогнул и добавил:
— Да, мой господин.
Я приказал:
— Ищи.
Он постоял, затем нерешительно двинулся вперёд, чуть пригнувшись и оглядывая листья под ногами.
Я повернулся к остальным:
— А вы идите в десяти шагах позади и обшаривайте все подозрительные места: кучи листьев, выворотни, норы. Хённам, растяни их цепью.
Кодик коснулся ладонью груди:
— Слушаюсь, мой господин.
Я одобрительно кивнул. Хотя, конечно, не слышал, что у купцов принят этот жест. Впрочем, мало ли где и что видел этот Кодик за свои двенадцать лет службы в караванах? Я ехал лишь с одним и то увидел мост, где скучающие владетели требовали испытания веры и крови от всех, кто хотел проехать мимо них. А ещё видел охрану оставшегося безымянным путешественника. И то, как они убрали помеху с его пути. Так что одних только владетелей этот Кодик видел больше, чем я на ярмарке.
Пока я предавался воспоминаниям, выяснилось, что никакая помощь Тощему и не понадобилась. Он справился и сам. Да и пропустить эти следы не получилось бы ни у кого: разбросанная в стороны листва, свежая земля, которую поленились прикрыть. Но не сомневаюсь, у Тощего ещё будет возможность себя проявить. Задание с картой явно не последнее.
Хённам Кодик без моего вмешательства поставил двоих разрывать яму и уже через сотню ударов сердца они вытащили связку корявых копий, мешок с каким-то тряпьём, потом несколько бурдюков, котёл, ещё что-то.
Я отошёл в сторону, давая им возможность разобрать одежду. Впрочем, там не оказалось чего-то достойного. Лишь старые, потрёпанные плащи и шапки. Я лишь вздохнул, попытавшись представить, откуда наставники это достали. Даже у соседа-крохобора Вораза последние стражники одевались лучше. Воспоминание о Воразе и схватке с его стражником-дезертиром неожиданно отдались болью в рёбрах и руке. Надо же.
Впрочем, боль как пришла, так и ушла. А необходимость поговорить с людьми, которые стали моими — осталась.
Ещё раз вздохнув и потерев щёку, я негромко приказал:
— Перебирайтесь все сюда.
И жестом указал на старый выворотень, который завис, лишь чуть не коснувшись земли и поэтому не сгнил, а только высох, превратившись в удобную, хотя и сучковатую скамью.
— Садитесь.
И сам присел, подавая им пример и давая разрешение сделать то же самое. Обвёл взглядом настороженных людей:
— Не знаю, на что вы рассчитывали, заверяя у алтаря Хранителей контракты о найме. Но вряд ли думали, что окажетесь в Кузне, — увидев в глазах немой вопрос, пояснил. — Кузня, эта крепость на холме, она за немалую плату уже несколько столетий учит воинскому делу вторых, третьих сыновей владетелей. И вы часть нашего обучения.
Наглый ухмыльнулся, но я оставил это без внимания.
— Я уже говорил вам, что наследник Малого дома севера. Кто из вас с севера или слыхал о моём Доме, о Денудо?
Ответом мне стало молчание, и я лишь усмехнулся. Ожидаемо.
— Владения наши не очень велики и совсем не богаты. Но у нас настоящий большой замок и сотня солдат в гарнизоне, половина из которых давно заслужили звание старших воинов и разожгли ихор в жилах. Так что и вам там место найдётся. А ещё отец содержит нескольких адептов внешних техник в отряде, так что и с ранами и болезнями особых проблем не будет. Какие условия были в ваших контрактах? — мне никто не ответил, пришлось потребовать. — Хённам, отвечай.