Я успеваю сделать пять шагов, прежде чем позади раздаётся злое шипение:
— Ты назвал меня лжецом! Стой! Я, Эстро…
На этот раз я оборачиваюсь лишь на миг. Только чтобы рявкнуть:
— Вали к Безымянному, Эстро!
***
Глебол только закрыл за собой дверь, повернул голову к господину, не успел сказать и слова, только охнуть.
По нему стегнули десятки, сотни полупрозрачных, чуть красноватых мечей.
Они высекли искры из камня пола, выщербили стены, превратили в щепки дверь.
И распустили на лоскуты шёлковое одеяние Глебола, расчерчивая его тело алыми полосами.
Он медленно опустил руки, которыми прикрыл глаза и лицо, твёрдо встретил взгляд своего господина Суава, владетеля Великого дома Верде.
Суав так же медленно опустил меч, процедил сквозь зубы:
— Я всё сделаю, господин. У вас будут свидетельства, господин.
Снова вскинул меч, рассёк им воздух, оставляя после стали алые росчерки. Мгновение и всё пространство между Суавом и Глеболом пронзили десятки и сотни чуть красноватых мечей.
Они раздробили кладку стен, вырывая из неё куски камня, унеслись по галерее, сея разрушение там.
Но большая их часть ударила точно в Глебола, который даже не попытался вскинуть руки. Только зажмурился.
Теперь алые полосы на его теле дополнились вспухшими рубцами, кое-где шёлк одеяний окрасился кровью.
Суав выдохнул:
— Я, владетель Великого дома изображал из себя идиота перед судьёй, а он то и дело прятал улыбку за кубком вина.
Меч снова свистнул, заставляя воздух стонать. И снова Глебол не поднял рук для защиты, лишь опустил голову, защищая глаза. Но затем упрямо поднял её, встречая взгляд господина.
— Ты сказал, что ихор мальчишки выгорел дотла. Что он не более чем простолюдин. Хорош простолюдин, убивающий адепта четвёртого ранга колуном для дров. А если бы он держал выкованный нами меч? То прикончил бы и Заклинателя?
Опять ударили сотни мечей, заставляя Глебола истекать кровью из рассечённой кожи. Голова, которую он опустил, лишилась почти всех волос. Призрачные мечи почти обрили его. Обрили небрежно, вскрывая кожу десятками порезов, из которых тут же побежала кровь.
И даже сейчас Глебол не издал ни звука. Вновь поднял голову и встретил взгляд господина, лишь часто моргал, стряхивая с ресниц заливающую глаза кровь.
Суав скривился, вкинул меч в ножны одним движением и потребовал:
— Хватит молчать. Ответь хоть на один вопрос.
Глебол снова сморгнул и разжал окровавленные губы:
— Я ошибся. Все признаки указывали на то, что он выгорел. Всё было точь-в-точь как в записях предыдущих поколений наставников. Но ихора в его жилах не так много. Он бы никогда не справился с этим козлинобородым, придя туда один. И он бы никогда не справился с ним, имей тот хоть какой-то опыт схваток.
Суав хмыкнул:
— В общем, виноват этот несчастный из Дома Вораз, да?
— Нет, господин. Виноват я и только я. Недоглядел, не дал совета козлинобородому, — Глебол на миг скривил губы в усмешке и добавил. — И слишком хорошо обучил мальчишку.
Суав удивлённо вскинул брови, а осознав услышанное, захохотал:
— А-ха-ха! Да уж, наглости тебе не занимать.
Глебол промолчал. Теперь уже Суав криво улыбнулся и спросил:
— Знаешь, что самое смешное?
— Нет, господин.
— Что мне не на кого тебя заменить.
— Визир, господин.
Суав снова рассмеялся:
— О да, он только что был у меня. Льстил, как всегда, и осторожно интересовался, что случилось.
— Этого не скрыть, господин. Не после того, как вы приказали привезти мальчишку и его людей сюда.
Суав отмахнулся:
— Неважно. Это твой позор. Делай с ним что хочешь.
Глебол снова моргнул, стряхивая с ресниц кровь, осторожно спросил:
— Господин, вы хотите сказать, что… прощаете меня?
Суав скривился:
— Прощаю это громко сказано. Прощу я тебя не скоро. Но ты всё ещё наставник Кузни. Старший наставник. Этот твой Визир только и может, что льстить, да просить денег. Так что живи. Пока живи.
Глебол сорвал с пояса ножны с мечом, поднял их перед собой, сжимая в ладонях:
— Спасибо, господин.
***
Стоило мне шагнуть в каморку казармы, как на мне скрестились взгляды. Правда, уже не десятка моих солдат, а всего семерых.
Вперёд шагнул Кодик:
— Господин, надо бы поговорить.
Я обвёл всех взглядом и кивнул:
— Надо, значит, надо. Говори.
Кодик осторожно сказал:
— Господин, вот это вот всё, что произошло, оно очень сильно не похоже на то, что вы обещали в тот первый день.
Наглый тут же добавил:
— Это, Хранителями клянусь, очень сильно не похоже.
Кодик поднял руку и Наглый тут же закрыл рот. А вот Кодик продолжил говорить:
— Я уговорил всех, господин, что даже эти штуки с зачарованным оружием и мнимой смертью стоят двойной платы. Мол так и так, несколько месяцев мучений и вы настоящие младшие воины Дома. Правда, потом добавились ещё все эти зелья и порошки.
Наглый напоказ скорчил рожу и потёр живот. Поварёнок заёрзал на лавке, забиваясь в самый угол, за спину Молчуна. Ловкач и Здоровяк опустили глаза, зыркали исподтишка. Тощий сидел бледный, не сводил с меня взгляда.
Кодик, который спиной этого не видел, заметил:
— А теперь ещё по другим отрядам стали шептаться, будто мы в конце весны поедем на юг. А на юге который месяц реольцев не могут за реку выкинуть. Говорят, что у нас там будет настоящее сражение, безо всяких этих зачарованных мечей. И даже двойная плата, господин, это маловато за такое дело.
Сказав это, Кодик замолчал. Я хмыкнул:
— Думал, вы будете просить за мертвых.
Тощий побледнел еще сильней и вжал голову в плечи. Да и остальные заерзали на своих местах. И лишь Наглый ухмыльнулся, да Кодик пожал плечами и спокойно сказал:
— Мы с ними даже не молились на одном алтаре и уж тем более не были побратимами по оружию. Пусть мертвыми занимаются эти ваши наставники, господин, да тот судья. Помните, что вы сказали в первый день? Мы уже получили серебро за риск умереть и переслали родным. Но теперь самое время живым, господин, поговорить о плате.
Я напомнил:
— Денег у меня всё равно не появилось. Я всё так же далеко от родины. Что я могу предложить вам? Тройная плата устроит?
Наглый ухмыльнулся и снова подал голос:
— Мало.
Я ухмыльнулся в ответ:
— Тебе больше и не дам. А вот за твою голову с удовольствием дам даже пятикратную цену. Так устраивает?
Наглый молча скривился. Кодик на миг оглянулся, затем спокойно сказал:
— Тройная плата неплохо, господин. Но мы просим подтверждения от вас на алтаре Хранителей.
Я кивнул:
— Вечером, после молитвы я приду за тобой.
Наглый и тут влез:
— Только не один Кодик пусть будет свидетелем, господин.
Я заметил, как дёрнулась щека у Кодика. Неприятно, да? Но спокойно ответил:
— Ты не заслужил этой чести. Пусть вторым будет Тощий.
Наглый цыкнул, но спорить не стал.
Я же скомандовал:
— А теперь на выход! Мы и так засиделись, сейчас наставники нам подсунут самую жопу.
Уже идя на выход из казарм, за спиной расслышал тихое бурчание:
— Мы в этой самой жопе уже были. Второй раз не так страшно.
Глава 38
Конечно, после Эстро появился и сам Адалио. Но мой ответ не изменился, разве что стал мягче: «Валите все и ждите посвящения. А вот тогда, жду желающих. Строго по правилам поединков, утверждённых его величеством Лавоем Умбрадо.
А это значит вызов, воззвание к Хранителям, клятвы и прочее. Включая риски. Вряд ли я смогу победить Адалио. Но вот Эстро уже будет рисковать частицей ихора, выходя против меня. Поглядим, насколько важно им всем победить меня.
Вообще, это, конечно, смешно.
Кому в поединке отдать кровь Эскуридо? А? Есть желающие получить в награду ихор Безымянного?
Впрочем, если бы это было так просто, то я бы вообще не переживал. Однако это не так.
С каждым днём я чувствовал себя всё бодрей и мир заиграл красками. А может быть это просто весна, окончательно сменившая белое и чёрное зеленью, прогнавшая грязь и сырость.
Печалило то, что никто из наставников не делал мне скидку на то, что у меня теперь стало меньше людей. Да и вообще, теперь каждый, кто становился гонганом, с тоской глядел на меня и мой отряд. Мелочь, но всё же — по бумагам отряд, а на самом деле на три человека меньше в строю.
Единственная, от кого мне пока не удалось избавиться, так это от Преферы. Вот уж на кого мои отговорки и даже насмешки не действовали. Если мы оказывались по разные стороны сражения, он всегда искала меня, чтобы скрестить клинки. И каждый вечер возникала передо мной в конюшне, требуя поединка.
Упрямая.
Но последние дни я просто перестал обращать на неё внимание, вёл себя так, словно рядом никого и нет.
— Поединок!
Я лишь молча продолжил скрести шкуру своего грауха. Нашим солдатам выдали по лошади, а птенцам достались граухи. И очень, и очень приличные. Теперь я уже и не считал, что обучение в Кузне Крови стоит таких уж больших денег. Все нам сказали верно — Кузня потратила на нас просто море денег. Начиная от зачарованного оружия и заканчивая вот этим черным красавцем граухом, что достался мне.
Фату, денник которого был соседним, и который всё отлично слышал, да и видел, захохотал:
— Преферо, да он ведь даже не понимает, как правильно вести себя с девушками. Только и знает, что тыкать в тебя острым железом. Разве так можно с девушкой?
Преферо, которая стояла наружи денника, не рискуя войти к чужому грауху, фыркнула:
— Зато ты-то знаешь, верно?
Фату только этого и ждал, тут же выскочил наружу:
— Если бы сегодня вышла против меня, то я бы проиграл тебе. Разве смог бы я устоять перед такими глазами?
Преферо лишь презрительно хмыкнула и вновь потребовала у меня:
— Лиал, поединок!
Я даже не обернулся. Она пнула дверь и наконец-то ушла. Зря она так пренебрегает уходом за своим драугом. Нам ско