{169} – не смог я сдержать радостного шепота. – Иду к тебе, о спасительница!
К моему огромному сожалению, уже от самого озера река изрядно сузилась со времени нашей прошлой встречи и напоминала скорее крупный ручей. Хотя если верить намагниченной стрелке и солнцу – по-прежнему вела меня на запад по местам, не слишком обезображенным присутствием человека.
Только ближе к вечеру, чуть живой от усталости, я убедился, что на свете нет ничего вечного. После более чем двадцатикилометрового марш-броска Поньгома закончилась крохотным, всего метров сто в диаметре, но невероятно прекрасным озерком. Гигантской голубой слезой оно лежало между невысоких, покрытых мхом и мелколесьем скал, как бы говоря мне: «Прости и не забывай!»
Как ни гнал вперед страх погони, расстаться с путеводной нитью оказалось выше моих сил. А еще меня задержал прощальный подарок: совсем рядом со стоянкой вода подмыла корни камыша{170} так, что эти толстые и упругие палки толщиной с большой палец буквально просились в руки.
Пришлось выломать, очистить, откусить… И еще раз, и еще! Невероятно, но новое блюдо оказалось куда вкуснее надоевшей за две недели сосновой коры!
Немедленно организовал массовую заготовку продукта, заодно попробовал сварить кашу и запечь. Первый способ дал никчемную безвкусную субстанцию. Зато второй…
Настоящая печеная картошка! Да с жареной рыбой! Карельский аллклюзив, хоть отель открывай! Если б не проклятая погоня – остался бы тут недели на две, не меньше!
Ночевал я на краю невесть откуда взявшейся песчаной отмели, под тихое, едва слышное журчание воды, утекающей вниз, к далекому Белому морю…
Проснулся от странных звуков и, открыв глаза, увидел славную рыжую белочку в паре метров над моей головой. Ее забавная острая мордочка, резкие уверенные движения, блестящие глазки, пушистый хвостик, комичная смесь любопытства и боязливости заставили меня неожиданно для самого себя весело рассмеяться.
Испуганная зверюшка с тревожным чоканьем мгновенно взвилась кверху и там, на безопасной, по ее мнению, вершине, поблескивая на солнышке своей рыжей шерсткой, перепрыгивала с ветки на ветку, недовольно ворча и наблюдая за незваным гостем.
Вроде бы мелочь, пустячок, однако напряженность прошлых дней как рукой сняло. Сама по себе возможность свободного существования совершенно беззащитного животного помогла мне ощутить себя не загнанной и затравленной тварью, а молодым, полным жизни диким зверем, наслаждающимся игрой в родном лесу.
От неожиданного прилива бодрости я одним прыжком вскочил на ноги и подобно древней обезьяне из мультика не таясь забарабанил кулаками по груди, громко смеясь над глупыми охотниками.
Уже через час, после шикарного завтрака я выбрался на высокий гранитный гребень и, привалившись к корявой сосне, чтобы не светить силуэт на фоне неба, попробовал разобраться, какой еще сюрприз подкинула жизнь.
Всего в какой-то паре километров – очередное крупное озеро{171}. На его южном берегу в трех-четырех километрах виднеется деревня{172}, для разнообразия – без церкви. В бинокль можно без особого труда рассмотреть детей и пару крестьянок, суетящихся по хозяйству. Зато северный край водоема выглядит вполне проходимым, и на его дальнем конце можно разглядеть неширокую протоку в сторону заката.
– Так вот он какой, бонусный левел имени экономической контрреволюции в Донбассе{173}, – припомнил я одну из последних передовиц, прочитанных в Кемперпункте. – Жаль, тут засейвиться нельзя…
Берег нового озера оказался обжитым, не в пример дикой природе на пути вдоль реки удачи. Прежде следы присутствия человека попадались пару-тройку раз за день, и то полустертые прошедшими годами. Тут же на каждом шагу – кострища, мусор, обгоревшие жестянки, пни от срубленных деревьев, на прибрежных камнях или песке – полосы выволоченных с сетью водорослей. Тропы плотно утоптаны сапогами и лаптями, да еще не в один ряд.
Парой километров к северу я вообще нашел – и счел за лучшее сразу потерять – лесное шоссе, то есть широкую тропу, проходимую лошадью с телегой. Да еще и не один раз в день, судя по отпечаткам копыт, сапог и комьям навоза.
Таким образом, я в любой момент мог наткнуться на кого-нибудь из деревенских. Хорошо хоть для охоты, грибов и ягод время не пришло, да и вообще – в разгар лета положено с землей возиться, а не по лесу шататься.
Помня, что нет правил без исключения, как мог подготовился, прожег в топорище отверстие да продел туда петлю из конского волоса, как на настоящем боевом оружии. А еще – вырубил посох потолще и покрепче прежнего. Хотя основная надежда все равно на ноги…
Пока увидевший меня пейзанин доберется до деревни да скличет мужиков – глядишь, пара часиков и пролетит. А для меня, если поднажать по тропе, чуть не десять километров получится.
Замучаетесь пыль глотать!
До вечера я без особой спешки – то переходя на медленный бег, то, наоборот, останавливаясь, чтобы прислушаться или влезть на дерево, – успел обойти озеро и по длинному как язык полуострову забрался между двумя широкими то ли заливами, то ли протоками.
Заночевал сразу после переправы через узенький пролив, заодно, как в вечерней ванне, смыл пыль и пот.
Ужинал холодным, благо поньгомских запеченных корней камыша и рыбы я запас дня на два, если не три. Это не считая НЗ из трех килограммов пеммикана.
Следующий день мало отличался от предыдущего.
Опять новое озеро{174} на западе – только не круглое, а сплюснутое в сторону заката, опять деревенька на противоположном берегу, совсем маленькая, дворов на пять. Снова длинный, поросший соснами мыс, тяжелым каменным клинком вонзившийся в свинцовую рябь воды…
Перед переправой полез на сосну и чуть не скатился с нее кубарем: прямо напротив, менее чем в километре – село, да не маленькое{175}. И ветер от меня!
Рванул знакомой дорогой на километр назад, пока не почуяли «друзья человека».
С утра начал игру в Рембо: нанес на лицо асимметричные полосы из лучшей болотной тины с кусочками экологически чистых водорослей, подвязал на спину несколько веток и отправился в обход, на север.
Через дороги, тропинки, вырубки я крался вперед, пригибаясь к земле, скользя от дерева к дереву и притаиваясь у кустов. Как мелькнет впереди человеческая фигура, услышу говор или шум шагов – замираю, сдерживая дыхание, отступаю или пережидаю. Когда бегом, когда ползком – но вперед. Рюкзак на спине, горячее солнце печет и сияет, пот заливает глаза, рой комаров гудит у лица, перчатки в грязи по локоть, но азарт такой, что все это незаметно. Благо деревня – не город, опасный участок дороги, зажатый между берегом и голыми скалами, всего километра два в длину.
Да и то сказать, полдня прошло, пока выбрался на оперативный простор по краю очередного, уже не знаю какого по счету озера{176}…
Чтобы спустя пару часов оказаться на краю целого океана!
Дальний берег я не мог рассмотреть даже в бинокль{177}, только в ближайших, более-менее доступных взгляду окрестностях темный от времени тес на крышах изб и церквушек выдавал наличие как минимум нескольких сел, одно из которых вполне могло оказаться небольшим городком. К данному набору проблем можно добавить яростно коптящий небо кораблик, примерно с паровоз размером и такого же цвета, да целую уйму сливающихся с горизонтом лодок поменьше.
Только традиционного древнерусского камня на распутье не хватает, с надписью в стиле «направо пойдешь – коня пропьешь, налево – жену найдешь».
Понятно без расчетов, что обход хозяйственно-промышленного района с севера означает крюк, такой огромный, что его нет никакого смысла рассматривать всерьез. Уж лучше по знакомой дороге отмотать день-полтора назад да перебраться на западную сторону заранее.
Вполне разумное решение, но, черт побери, как не спортивно!
Альтернативный же путь только один – переправа.
Снова приложившись к окулярам, я прикинул варианты.
Можно откатиться с облюбованного для наблюдений холма чуток ближе к окраинам села: там пролив-протока не сильно широк – километра полтора-два.
Рискнуть вплавь? Вода, конечно, успела немного прогреться – не сравнить с обжигающим льдом, которым она казалась в первые дни побега из Кеми. Но все равно, учитывая буксируемый плотик, снижающий скорость чуть не вдвое, заплыв займет часа полтора.
– Плавали, знаем… – пробормотал я, заранее ежась от холода. – Науке известны куда менее мучительные способы самоубийства!
Проще пройти по краю собственно озера, который, как по заказу, усыпан цепочкой больших и малых островов. Но выйдет заметно дальше.
Что-то похожее на берег виднеется на самой линии горизонта, то есть расстояние близко к десятку километров. С другой стороны, островов по пути я насчитал аж дюжину, и широких проливов между ними не заметно{178}.
Авантюра? Безусловно! Но на то и игра!
С острова на остров, аккуратно, по два-три заплыва за ночь, потому что хоть как-то темнеет тут лишь после двенадцати и всего часа на два. Если сильно замерзну – разведу костер, никого он здесь не удивит. А если уж совсем припрет – поверну назад, потеря одного-двух дней для меня ничего не значит.
Поел, подремал часика три и, как только ушедшее с неба солнце превратило ясный день в сумрачный, пустился в путь.
Добраться до ближайшего крупного острова не составило труда – сотня метров в воде, да еще под удачным прикрытием пары более мелких островков от любопытного взгляда. Затем разогревающий двухкилометровый марш на противоположный берег, выбор подходящего сухостоя под новый плотик – старый тащить через покрытые мхом камни и лес дураков нет, – и вот я опять в воде.