Верно-верно, было такое. Меня в свое время за невиннейший вопрос о Месмерте чуть ли не пинками за двери вышибли.
Проходя мимо полок, я ухватил один из свитков и развернул его.
«Правдивое изложение о путешествии достославного странника Конни Хова по невиданным землям, дальним морям, высоким горам и зеленым долам, писанное им собственноручно по прибытии в Эйген, и перед тем, как он отправился в новое странствие.
Писано лета 936 года от И.Б. по просьбе милорда ректора Академии Мудрости»
Забавно. 936 год от Исхода Богов – это когда же было? Наверное, очень давно. Хороший свиток. Интересный. В сумку его. Если даже не прочту, то продать всегда можно задорого, как антиквариат.
«Ай-яй-яй, игрок Хейген!
Воровать – нехорошо. Воровать – грех. Но, с другой стороны, любознательность – это прекрасно.
В случае если вы сможете покинуть стены Академии с присвоенным вами свитком и не будете уличены в его краже, то данный документ станет вашим навсегда.
В случае если вас поймают за руку, то вас ошельмуют как расхитителя интеллектуальной собственности, а также применят следующие санкции:
Невозможность посещения любых помещений, относящихся к Академии Мудрости сроком на один календарный месяц;
Штраф в 1000 золотых;
Снижение репутации со всеми обитателями Академии, а также с королевской семьей Эйгена на 5 единиц (с каждой из персон).
Примечание.
Снижение репутации с королевой Анной и принцем Вайлериусом обусловлено тем, что вы скомпрометировали их своим неблаговидным поступком»
Я немедленно сунул руку в сумку, схватил свиток и хотел положить его на первую попавшуюся полку, вот только ничего у меня не получилось. Даже свиток из сумки вынуть. Он к ней как приклеился.
Вот зараза!!! Нет, я понимаю, назидательный момент и все такое, но так-то зачем? Оштрафовали бы просто – и все.
– Так, – Вайлериус остановился на очередном перекрестке и повертел головой. – Теперь туда.
Если это северное крыло, то, значит, есть еще три, по количеству частей света. Однако! Это на какую же сумму в игровом золоте тут добра хранится?
Минут через пять мы подошли к двери – старинной, огромной, дубовой, да еще и окованной потускневшим от времени железом. Я бы сказал – царь-двери.
Причем открытой, как и сказал Вайлериус.
– Ну вот, добрались, – принц погладил себя по голове. – Молодец, Вал, молодец. Рано жаловаться на память. Вывел куда надо.
– Красава! – поддержал его я, хлопнув по плечу. – Осталось только нужное найти.
– С этим сложнее, – принц переступил через порог и бодро затопал по узкому коридорчику, еле освещенному парой факелов, бездымно и беззвучно горящих на стенах. – Там, конечно, документов меньше, чем в остальном хранилище, но все равно много. Но мы туда и туда не пойдем, а сразу направимся в самую дальнюю комнату, где наиболее старые бумаги хранятся. Погоди, а что там за голоса? Или мне мерещится уже невесть что?
Я остановился и обратился в слух.
Верно, голоса.
– Не мерещится, – заверил я принца. – Кто-то говорит.
– Кто? – уставился на меня Вайлериус, понизив голос. – Вход в крыло на замке был, Лазариус его при нас открывал. А без него сюда мышь не проскользнет. Может – призраки? Тут ведь народу в разное время немало поубивали. Да и в стенах замурованных бедолаг хватает!
При всей своей эрудированности и склонности к точным наукам, принц явно был подвержен стандартным средневековым страхам, а потому немного побледнел.
– Мертвые не кусаются, – приободрил его я, отлично осознавая, что данная пословица в этих местах совершенно неактуальна. Тут мертвые кусаются, да еще как. – В смысле – призраки.
– Конечно, – немедленно согласился со мной принц. – Они не зомби, чего им зубами лязгать? Они просто вот так берут и сердце замораживают!
И он наглядно мне продемонстрировал, как именно призраки поступают с теми, кто встал им поперек дороги. Получилось жутковато.
– Пошли отсюда, а? – попросил меня принц. – Ну их, эти твои документы. Я смерти не боюсь, ты же знаешь. Но вот посмертие – оно разное бывает. Мне в виде бесплотной тени по этим подземельям веками летать неохота.
В самой дальней комнате, в той самой, куда мы как раз и шли, что-то грохнуло и следом за этим сразу два голоса дружно, почти в унисон, замысловато ругнулись.
– Призраки? – совсем уж засомневался я. – И вот так сквернословят, на грани штрафа?
– Какого штрафа? – озадачился Вайлериус.
– Немалого, – похлопал его по плечу я. – Нет, приятель, это не тени. Это люди. Вот только в самом деле непонятно, что они тут делают и как сюда попали.
– Люди? – мигом приободрился принц. – Так это совсем другое дело. Пошли спросим – да и все.
– Стой, – я даже договорить не успел, не то что схватить за рукав воспрянувшего духом Вайлериуса. – Ты чего? Мало ли кто…
Куда там. Принц со свойственной ему быстротой и непосредственностью буквально пробежал по коридору, встал на пороге той самой дальней комнаты и громко поинтересовался:
– Господа, а вы что тут делаете? И по какому праву? И вы, прекрасная леди. Это закрытые архивы Академии Мудрости, тут вам не место.
Там еще и леди есть. О как!
В комнате снова что-то грохнуло, как видно, господа и дама не ожидали явления престолонаследника Западной Марки народу.
Я вздохнул и поспешил за ним. Мало ли кто там копается? Ладно если игроки, они принца пальцем не тронут, они себе не враги. Ну а если НПС? Какие-нибудь работники меча и топора, которых наняли по квесту найти некий документ? Ткнут Вайлериуса ржавым ножиком под пятое ребро – и привет мамочке. А виноват кто будет? Я. Куча народу подтвердит, что он именно со мной отправился в это документохранилище. С кого тогда за его смерть спросят? Даже можно не гадать. И закроется для меня тогда Западная Марка аж до самой смены ныне функционирующей правящей фамилии. В лучшем случае. А это смерти подобно в нынешней ситуации.
До меня доносилось невнятное шушуканье, как видно, застигнутые врасплох расхитители документов обменивались комментариями по поводу постигшей их неожиданности. А Вайлериус, как видно, компенсируя свой недавний страх, продолжал свои речи, все более и более повышая голос.
– Разве вам неизвестно, какая кара ждет тех, кто посягнет на имущество Академии Мудрости? Тюремное заключение в подвалах! Да-да. А если кража совершена в особо крупных размерах, то и применение более крутых мер не исключено. Вплоть до повешения! Нет-нет, леди, вас это не касается, не переживайте. Дам в Западной Марке вешать не принято, мы прогрессивное королевство. Дам у нас обезглавливают. Это, согласитесь, способ, более подходящий для умерщвления представительниц прекрасного пола. Хотя бы даже из эстетических соображений. Удавленники выглядят крайне неприглядно.
– Да, бесспорно, – донесся до меня, почти подошедшего ко входу в комнату, девичий голос. – Благодарю вас!
Он показался мне знакомым. Нет, все девичьи голоса чем-то похожи, особенно в подземельях, но этот… Я точно его знаю.
Так оно и вышло. И я был знаком с обладательницей данного голоса, и она со мной тоже. Причем – давно и хорошо. Как, впрочем, и двое из троих ее спутников, которые обнаружились в крайне просторной комнате, которую вернее было бы назвать «залом». Ну, ладно, не «залом», не тянуло это помещение на него в полной мере. Но определение «зальчик» – точно подходило. Там одних столов, заваленных бумагами, штук пять стояло. Да стулья, да шкафов десятка три. Какая же это «комната»?
Впрочем, это все было не столь и важно. Что название? Только слово. Просто на подобные темы мне сейчас хотелось рассуждать больше, чем думать о том, что будет дальше.
А вот о чем думала Элина, стоящая с желтым от времени манускриптом в руках – не знаю. Даже предположить не могу. Но что мысли ее обуревали – это точно. Вот как увидела она мое лицо, появившееся за плечом Вайлериуса, так и началась у нее в голове чехарда, по сжатым до хруста зубам это было понятно, и по глазам, мигом поменявшим цвет.
Когда же мы с ней виделись в последний раз? Если в игре – то на поле битвы за корону Пограничья. Помнится, я тогда был одним из тех, кто ее убивал.
А в реальной жизни – в Касимове. Она тогда пришла ко мне ночью и сделала предложение, от которого я отказался. Даже несколько предложений.
В общем, у наших отношений давняя история.
– Не надо, – положил Элине на плечо руку Герв, бросив на меня короткий взгляд. – Все понимаю, но здесь нельзя.
Он всегда был рассудительным, старина Герв. И, кстати, он являлся одним из тех представителей «Буревестников», о ком я мог бы вспомнить без особой неприязни. Ну если бы мне вообще пришло в голову размышлять об этом клане.
А вот Железный Дровосек, который тоже обнаружился в помещении, в этот список не входил. Кстати, со времен нашей последней с ним встречи он изрядно подрос как игрок, перевалив за сотый уровень. Правда, судя по тому, что он сразу схватился за оружие, ума это ему не добавило.
Четвертый же игрок «Буревестников», обладатель звучного имени «Панургиус», мне был неизвестен.
– Потрудитесь положить оружие к моим ногам, а после встать на колени, заложив руки за голову, – потребовал Вайлериус. – В этом случае я, пожалуй, смогу пообещать вам королевское милосердие.
– На всякий случай, во избежание возможных эксцессов – это местный принц, единственный сын королевы Анны, – быстро протараторил я. – Ребята, не надо искать приключений на свою пятую точку. Вы и так уже порядком накосорезили!
– Скажи, вот зачем ты появился на свет? – спросила у меня Элина, убирая манускрипт, который она читала до нашего появления, в сумку. – Наверное, специально для того, чтобы все время стоять у меня на пути. Каждое твое появление означает то, что где-то сразу все пойдет не так, как задумывалось. Хейген, я тебя ненавижу.
Начни она орать там или ногами топотать – это еще ничего. Но сейчас это было сказано настолько обыденно, настолько спокойно, что мне очень сильно не по себе стало.