– Поругались? – поинтересовался он, нажав «отбой». – Зря. Она у тебя красивая.
– Внешняя приятность не заменит внутренней красоты, – печально сообщил ему я. – Ладно, пойду. Чую, скоро она начнет по этажам шнырять, не дай бог встретимся.
Нет, вечер положительно задался, и только одно его портило – отсутствие бутылочки вина. Просто с ней я бы смотрелся лучше в тот момент, когда постучался в дверь, за которой обитала Олеся Верейская.
Правильнее бы смотрелся.
Глава 6 в которой все что-то да недоговаривают
– Пора вставать, – пропел надо мной нежный голосок, а после меня ласково дернули за ухо. – Не знаю, как тебе, а мне пора собираться на работу.
– Работа не вол, сама в поле не уйдет, – проворчал я, не желая, если честно, покидать обиталище Морфея. Вечер накануне задался по всем позициям, часть ночи тоже, и сейчас мне было ну очень славно в состоянии полудремы. Пробуждение же означало возврат к суете сует, которая непременно навалится на меня, стоит только открыть глаза. – Вот оно тебе надо?
– Надо, – заявила девушка. – Я карьеристка, мне хочется высоких должностей, неограниченной власти и финансовой независимости. А еще я хочу распоряжаться чужими судьбами, причем так, чтобы мне за это ничего не было. Само все это на меня не свалится, значит, надо много трудиться.
– Я тебя удивлю, Верейская, но есть куда более короткий путь к твоей цели. – Мне все же пришлось открыть глаза и вернуться в этот безумный мир. – Ты красивая и умная, потому можешь тупо выгодно выйти замуж за кошелек на ножках. Купит он тебе салон красоты где-нибудь в центре столицы, и получишь ты тогда все, о чем мечтаешь.
– Не вариант, – девушка, похоже, не поняла, что я пошутил, а потому отвечала совершенно серьезно. – Слишком много подводных камней. И потом, я же сказала «независимость». Мне совершенно не улыбается по пять раз на дню выслушивать фразу «помни, откуда я тебя вытащил». Одна моя знакомая так уже сходила замуж, а потом попеременно посещала психолога и дантиста. Один ей мозги вправлял, второй выбитые бывшим мужем зубы вставлял.
– Как у вас, красивых, все непросто. – Я неохотно вылез из-под одеяла. – Ладно, беру свои слова назад. Ты не помнишь, куда я вчера трусы бросил?
Хорошая девушка Олеся, спору нет, но в холодильнике у нее мышь повесилась, а питается она, похоже, только кофе. Так что если бы не завтрак, о котором я договорился с Азовым, то мне бы пришлось идти и сдаваться на милость Вики, которая после нудных бесед хотя бы накормит. Шучу, разумеется.
– Вечером придешь? – подходя к лифту, поинтересовалась у меня Верейская. – Или вернешься в лоно гражданской семьи?
– Без понятия, – предельно честно ответил ей я. – Все сложно.
– Я буду после десяти, если что – жду. – Она провела ладонью по моей щеке. – И побрейся, тебе щетина не идет. Да и не приветствуется она по корпоративным правилам «Радеона». Хотя о чем я? Ты их наверняка не то что не читал – ты об их существовании даже и не подозреваешь. Так, вот мой лифт.
Кабина приняла девушку в свое никелированно-зеркальное нутро, звякнула, закрывая двери, и бесшумно понеслась вверх, я же через минуту отправился вниз, туда, где меня ждал завтрак. Вот все и встало на свои места – она поднимается, я опускаюсь.
Азов, на мою удачу, запоздал, потому я вволю потешил желудок глазуньей с беконом, бутербродами с колбасой, парой порций оладушков с медом и прочими холестериновыми излишествами, которые так критикуют любители ЗОЖ. Кстати, если бы кто-то залез в их сны, то наверняка увидел все то, что я только что употребил наяву. Как по мне, все эти рассказы о прелестях здорового и правильного питания не более чем самоубеждение, поскольку инфаркту глубоко безразлично, какой именно образ жизни ты вел. Он просто приходит к тебе внезапно, не вступая в какие-либо переговоры.
– Ого. – Безопасник возник, как всегда, ниоткуда, заставив меня вздрогнуть. – Смотрю, крепко ты печалишься. Что, заедаешь размолвку с любимой женщиной? Психологи говорят, что это не лучший из вариантов.
– Скорее, работаю на перспективу, – пояснил я. – Создаю стабилизационный фонд. Кто его знает, придется ли нынче обедать? Что до размолвки – я о ней как-то вовсе не думаю. И, если уж совсем честно, был бы рад узнать, что нынче утром Вика съехала из здания. Очень не хочется второй серии задушевных разговоров.
– Я тебя расстрою, но часа полтора назад она еще была тут, мне отдельный доклад на эту тему сделали, – покачал головой Азов. – Сидела дома, плакала, с интервалом в пять минут пыталась до тебя дозвониться. Кстати, недооценил ты ее. Она до Зимина в ночи добралась, немало того удивив. И хорошо еще, что позвонила, а не лично заявилась. Знаешь, Киф, по-моему, это любовь, и такую лебединую верность нельзя не оценить по достоинству.
– Илья Палыч, ты в какую сторону сейчас гнешь? – уточнил я. – Что-то в толк никак не возьму.
– Помирись с ней. – Азов утащил с моей тарелки один оладушек, окунул его в розетку с медом, а после отправил в рот. – Не будь скотиной. Девушка печалится, девушка переживает, девушка все осознала.
– Скажи, а тебе-то это зачем? – подумав, спросил у него я. – Велика ли разница, один я сплю в своем номере или с ней? На моей основной работе это никак не скажется.
– Откуда ты знаешь? – ответил вопросом на вопрос он. – Сейчас у тебя есть надежный тыл. Да, молодой, амбициозный, не всегда соображающий, что говорит и делает, но – тыл. А так останешься один. Нет, у тебя психика крепкая, любой позавидует, и все же… Иногда женское плечо, подставленное вовремя, оказывается крепче любого камня. И сразу обозначу – Верейская в этом плане совсем не вариант. Ее интересует только она сама, в отличие от Виктории. Ты просто картину целиком не видишь, в отличие от меня. И опыта жизненного у тебя все же поменьше будет.
Ну кто бы сомневался, что он в курсе моих амурных похождений. Впрочем, я не сильно и скрывался нынче ночью.
– Отдельно замечу, что это не только моя просьба, – многозначительно произнес безопасник. – Короче, возвращайся в семью, Киф. Ну построй свою подругу еще маленько, пошпыняй, как следует испугай, но в архив все же не списывай. Не надо.
Веселые дела. Таким макаром они мне скоро даже марку туалетной бумаги навязывать начнут.
– Илья Палыч, ты пойми, не та это тематика, где «старик, уважь» срабатывает, – по возможности дипломатично изрек я. – Мы же не о любимой марке коньяка говорим и не о поездке на шашлыки. Вика – чудный человек, но в последнее время нас очень уж сильно в разные стороны растаскивать начало. Да, я сам не эталон нравственности и добросердечия, согласен. Но ее закидоны любого достанут, не то что меня.
– Да наносное это все, Харитон, наносное, – замахал руками Азов. – Ну ударила ей в голову власть… Или какая другая жидкость, такое тоже случается. Так ведь с кем не бывает? А как дело дошло до того, что тебя рядом не будет, сразу пропала бизнес-леди, появилась прежняя девчонка, до ужаса напуганная происходящим. Повторюсь – она половину «Радеона» на ноги поставила ночью, пока тебя искала. Слышал бы ты, как она в трубку икала, у нее слова из горла не лезли.
Умеет убеждать, зараза такая. Что-то мне свою сожительницу жалко стало.
– Ну а что до сильно умных советчиков, которые до такого состояния ситуацию довели, так и с ними мы пообщаемся. – Азов стащил у меня еще один оладушек. – И, кстати, я буду рад, если ты составишь мне компанию. Думаю, тебе тоже будет не лишним данную беседу послушать.
Увы и ах, мне все же пришлось снова спускаться на нижние этажи «Радеона». Ну вот не люблю я их. Умом понимаю, что на этот раз никто меня пинать ногами не станет, а все одно на душе муторно стало. Эти узкие коридоры, которые покрыты толстым ковролином, полностью гасящим звук шагов, безликие двери, за которыми невесть что творится, приглушенный тусклый свет…
Очень неприятное место, прямо скажем.
– Нам сюда, приятель. – Азов распахнул дверь, ничем не отличающуюся от других, и мы оказались в небольшой комнатушке со скромной меблировкой. Стол, три стула, офисный шкаф с пустыми полками – вот и все. Правда, имелось еще окно в полстены, за которым была видна соседняя комната, в данный момент пустая и ничем особо от этой не отличающаяся.
– Прямо как в кино. – Я уселся на один из стульев. – В смысле, про полицию. Вот как сейчас заведут туда подозреваемого, как начнут его кошмарить!
И ведь угадал! Завели. Дверь в соседний кабинет открылась, и в него вошла наша Ксюша с хорошо мне знакомым полуиспуганным-полузастенчивым выражением лица, тем самым, с которым она когда-то впервые предстала передо мной. И, заметим, добилась своего.
– Располагайтесь, – приказала незнакомая мне крепко сбитая девушка в черном брючном костюме, которая, похоже, ее сопровождала. – Ожидайте.
Слышно все было отлично, так, словно мы прямо там, в соседнем кабинете находились.
– Удивлен, – удовлетворенно заметил Азов и хлопнул меня по плечу. – Верно? Да не пугайся, мы ее слышим – она нас нет.
– Да не то чтобы совсем удивлен, – глянул на него я. – Но, как всегда, восхищен скоростью вашей работы. Конфликт не успел возникнуть, а вы уже сюда ее вытащили для профилактической беседы.
– А с чего ты взял, что она тут из-за того, что случилось вчера? – как всегда чуть иронично заметил безопасник. – Может, просто звезды так сошлись в одной точке? Такой вариант ты не рассматриваешь?
– Теперь уже не знаю, – призадумался я. – От вас всего, чего хочешь, можно ожидать.
И прямое подтверждение тому сразу же после моей фразы вошло в соседний кабинет. Такое, что я чуть со стула не вскочил.
– Это наш Славик, – с некой гордостью сообщил мне Азов, явно наслаждаясь моей реакцией на происходящее. – Хорош, верно?
Хорош? Не то слово. Если бы я сейчас оказался на месте Ксюши, то, скорее всего, начал печалиться о том, что не успел завещание оформить.
Двухметровый широкоплечий верзила в криво сидящем костюме, с короткими волосами, которые вдобавок росли у него на голове не равномерно, а, скажем так, кустами, с лицом, которое наводило на мысли о пьяной акушерке, которая не очень удачно в свое время извлекла плод из утробы матери, с «волчьей пастью» и маленькими булавочными глазами – вот что я видел за стеклом.