– Она все-таки умерла?
Парень проигнорировал вопрос и, глядя в пустоту, продолжал:
– Ее семье пришлось оставить Альманирс здесь. Оказывается, попавших под действие проклятия нельзя увозить далеко от южных земель.
– Как вы это поняли?
– У всех начиналось кровотечение из носа и глаз…
Натт мысленно перенеслась на лужайку перед академией, где на траве лежали оглушенные реквиемом банши студенты. Она тряхнула потяжелевшей от болезненных воспоминаний головой и снова взглянула на ребенка. Где он сейчас? Почему не идет домой по лунной дороге?
– Почему ты считаешь себя виноватым в смерти девушки?
– Я отчаялся. Всего один глупый поцелуй с подругой детства. Мне нужна была поддержка, чье-то тепло, и я поддался. Перестал верить. Всего лишь на миг! И в это самое мгновение Альма перестала дышать. Ее тело стремительно истлело, словно она уже давно была мертва. А потом песню спел Аяр. – Южанин опустил голову. – Ты же поможешь брату? Ты спасла всех из этерна сомниа?
– Не всех. – Бывшая некромантка стиснула зубы. Фирс Хассел так и не смог выбраться из призрачного парка развлечений, объятого пламенем.
– Умоляю. Он совсем еще ребенок. Только недавно научился читать. Он очень любит читать. – Рамид подскочил к полке, на которой стояло пять потрепанных книжек.
– Я постараюсь. Но мне нужно время, чтобы понять, куда и как они уходят. Что чувствуют в этот момент. Это не этерна сомниа. Больше похоже на добровольное заточение. За ними не охотится демон, – последнее девушке подсказала интуиция.
Полагаться на свои способности она больше не могла, но была уверена: духи тут ни при чем. Нечто иное заставляло несчастных засыпать.
– Хорошо. Хорошо… – Рамид распрямил спину. – Только времени у нас нет. Делаю это, чтобы спасти брата, что бы там ни было. – Голос парня дрогнул: – Лунная дорога приведет нас всех домой.
– Рамид, остано… – Слова застряли в груди заклинательницы, а тело парализовало, когда юноша прикрыл глаза и запел, расставив в стороны руки точно крылья.
– Аяр, Альманирс, я иду…
В жизни этой иль другой
Птица с черным опереньем
Позовет тебя с собой
В мир прекрасных сновидений.
На одном крыле блеснет
Серп серебряный и точный —
День он нежно резанет,
Знаменуя праздник ночи.
Россыпь искр на втором:
Звезд несчетные скопленья
Нам веснушчатым пером
Нагоняет наважденье.
Птица пламени сдалась,
Не отдав себе отчета,
И впервые обожглась,
Угодив во тьму с разлета.
Натт рванула к оседающему на пол парню. В последний момент успела придержать его голову, чтобы не ударился о каменные плиты.
Рамид спал. Теплый, живой и счастливый, а некромантка не могла сдержать слез. Знакомый мотив, слова, преследующие где-то на границах сновидений. Они знакомы ей!
Фирс Хассел напевал под нос эту самую песню, когда шел сражаться с демоном Дорнфьола. Натт Мёрке неосознанно пела эту песню, сидя на берегу озера мертвых. Как же так?
До позднего вечера Натт бродила по улицам поселения, злясь на собственное бессилие. У нее никак не получалось увидеть, куда ушли Аяр и Рамид. Она наталкивалась на глухую черную стену, едва пыталась заглянуть в их сны. Кренес жаловался на то же самое. Он остался возле двух братьев и обещал рассказать заклинательнице о любых изменениях, но что-то подсказывало, что если и будут изменения, они станут уже последними.
Со слов жителей, в каждой деревне находились несчастные, услышавшие «Зов Мьорке». Только девушка не была с ними знакома и не могла выделить закономерность, почему именно они? Может, в этом и крылся ответ?
Позади раздались шаги, и детский голосок, не выговаривающий половину букв, запел:
– Россыпь искр на втором,
Звезд несчетные скопленья…
Мёрке резко дернулась в сторону ребенка и грубо зажала ему ладонью рот, отчего светловолосая девчушка зашипела, как недовольный котенок, и укусила заклинательницу.
– Нельзя это петь, Иссир. Поняла?
Кроха вырвалась и показала чужачке язык.
– Ничего не будет! Я часто пою.
Нам веснушчатым пером
Нагоняет наваждение.
– Часто? Откуда ты знаешь слова?
– Все их знают. Они здесь. – Иссир ткнула себя в грудь и допела куплет до конца.
С девочкой ничего не произошло, и она самодовольно оглядела заклинательницу.
– Скажи, Иссир, ты счастлива? – внезапно спросила Натт, и на детском личике появилось задумчивое выражение.
– У меня есть мама и папа. Я не грущу, поэтому не слышу Мьорке!
– Аяр грустил?
– Да. Потому что он разболтал всем про Рамида и Альманирс, что они целовались, – уже шепотом сообщила трехлетка.
– Вот как. А разве целоваться плохо?
Иссир пожала плечами.
– Их родители громко ругались, а потом мама и папа Альмы решили уехать всей семьей.
– А почему ругались, знаешь?
Девочка помотала головой и затянула песню сначала. Натт устало опустилась на бортик каменного колодца и проследила взглядом за убегающей вприпрыжку Иссир. Выходило, что «Зов Мьорке» слышали только те, кто пребывал в печали. Рамид поцеловал другую девушку, Альма умерла, и сразу после этого ушел Аяр, очевидно, считая себя виноватым в трагедии.
Чувство вины!.. Заклинательница прижала руки к груди. Ей ли не знать его силу. Это могло бы объединить всех попавших под действие дурмана. Но в чем была виновата бедная уснувшая девушка? Теперь уже и не узнаешь. Она мертва, а ее семья уехала.
– Оденься. Заболеешь, ночи тут холодные. – Кренес накинул теплую кофту на плечи бывшей ученицы.
– Ты знал Альманирс?
– Да. – Целитель сел рядом.
– А про них с Рамидом?
– А что с ними? – Льонт напрягся и начал нервно тереть шею.
– Они были вместе.
– Как вместе? – дернулся наставник.
– Как возлюбленные.
– Нет! Это невозможно. Я предупредил ее. Она бы не стала…
– Что не стала? – Мёрке схватила Кренеса за плечи. – Что ты знаешь?
– Я только ей сказал. У здешнего народа горячий нрав. Боялся последствий… У них общий отец, я сразу это понял по их аурам. В Сорплате все друг на друга похожи как братья, и обман никогда бы не вскрылся. Знала только мать Рамида и отец Альмы. Вернее, догадывались. Но у молодых людей все было так невинно. Простая дружба. Чтобы не зашло слишком далеко, я…
– Поговорил с Альмой? – догадалась заклинательница.
– Нельзя было допустить… Она могла впоследствии забеременеть от своего же брата. Это ужасно, Натт! Я видел плоды таких союзов, – оправдывался мужчина. – Альманирс спокойно выслушала меня, пообещала разорвать отношения с Рамидом.
– Видимо, не разорвала…
– Это я виноват во всем, понадеялся на ее здравомыслие. – Кренес сдавил виски руками.
– Нет. Никто не виноват. Это грустная и грязная история, но ни ты, ни бедные влюбленные ни при чем. Зато теперь я знаю, как попасть в чертоги Мьорке, – улыбнулась девушка.
– Что ты задумала?
– Все будет хорошо. У меня есть ключ и карта. Эндэлиге подготовил меня именно к этому. – Некромантка достала из кармана горячую сферу, отливающую серебром.
– Кто такой Эндэлиге? Натт, пожалуйста, не делай глупостей!
– Я верну всех домой. Я Мьорке! Лунная дорога у меня в руках.
И она запела, ощущая приятный прохладный ветерок между лопаток. Он нежно ласкал два черных крыла за спиной заклинательницы мертвых.
И впервые обожглась,
Угодив во тьму с разлета…
Крылья ударили воздух. Сфера погасла и покатилась по земле, когда Натт упала без сознания к ногам ошарашенного целителя.
Глава 7
В этот раз не нужно было искать якорь, чтобы отправиться в призрачный мир. Натт и без того держало в реальности слишком много людей. Она любила своих студентов, друзей, Синда, который, несмотря ни на что, навсегда останется особенным для нее. Фирс… Он отдал свою жизнь за нее, и она будет ценить эту жертву, потому что любит его, потому что сама превратилась в доказательство существования одного импульсивного стихийного мага.
Натт Мёрке здесь не задержится. Здесь? А где это здесь? Девушка открыла глаза. Пустынные галереи сотен уходящих в никуда коридоров. Холод и полумрак, усыпляющие и обещающие покой и свободу от всего, что гнетет. С разных сторон ее обволакивал шепот. Попыталась прислушаться, но в шелесте несчастных голосов не удалось выделить ни одного слова.
Сделав шаг вперед, Натт ощутила за спиной приятную тяжесть. Обернулась. Выходит, крылья не пригрезились. Перья мерцали опалами и излучали мягкий свет.
– Ты вернулась? – спросил тонкий голосок, и через мгновение незнакомая девушка обняла заклинательницу. – Никто не верил, но я знала, Мьорке не оставит нас.
– Ты Альманирс? – Натт провела по длинным светлым волосам незнакомки, и та кивнула.
– Спрячь меня, Мьорке! – взмолилась южанка.
– От кого?
– От Рамида. Он последовал в этот мир за мной. Но любимый жив и еще может вернуться, а я нет. Я умерла. Когда он осознает это, не захочет возвращаться домой.
– Попробую убедить его, – пообещала Натт. Теперь она смогла расслышать один из голосов. Юноша звал любимую по имени. Альма, Альма. Альма!
А та с каждым разом бледнела все сильнее и крепче прижималась к темной.
– Я омерзительна. Так и не сказала ему правду.
Бывшая некромантка взяла девушку за плечи и слегка встряхнула.
– Ты не виновата. Ты любила его всем сердцем и не желала зла. Прости себя.
– Мы были близки… Я знала, кто мы друг другу, и не остановила… Я омерзительна, – бесконечно повторяла Альманирс, глядя в пустоту, и Натт решила поступить иначе.
Сделала глубокий вдох и вкрадчиво заговорила, пытаясь достучаться до неупокоенной души:
– Если тебе интересно мое мнение, ты действительно поступила плохо и эгоистично. Не дала Рамиду возможность узнать правду. Вовлекла в запретную связь. Но даже не это самое страшное. Ты сдалась и бросила парня одного без ответов. То, что он оказался здесь, – твоя вина, Альма. Но с твоей помощью это поправимо.