Дверь в бывшую комнату аспиранта Хассела закрылась, и только сейчас заклинательница сделала глубокий вдох, а вместе с ним пришли слезы от осознания собственных наивности, беспомощности и глупости.
Вернувшись к себе, первым делом девушка собиралась разбить кленовую лампу, но вместо этого снова убрала ее в шкаф и обвесилась амулетами. Еще одного видения этой ночью точно не пережить. Закрыла балконную дверь и легла спать, в душе надеясь, что заболеет и не придет на совместную пару с Эндэлиге Флэмом, ведь только что Мёрке твердо решила, что между ними все кончено.
С утра Натт долго рассматривала в зеркало саднящее горло и прикладывала руку ко лбу. На больную она не походила, несмотря на бледность и круги под глазами, – этого недостаточно, чтобы убедить Анда дать ей отгул сразу после затяжного отпуска.
Стук в дверь. Мёрке сжала кулаки и с трудом заставила себя принять равнодушный вид. Больше никаких перепалок с келпи, никакого флирта и прикосновений. Обычные деловые отношения. Она очень старалась не переигрывать и прокручивала в голове дежурные вежливые фразы, но на пороге оказался не Дэл, не Синд и даже не Брорд.
– Госпожа Бэарин! – Натт с нескрываемым удивлением таращилась на магистрессу с факультета элементалей.
– Хауп, – улыбнулась женщина. – Пустишь на минутку перевести дух?
– Конечно, вам не стоило в вашем положении сюда подниматься. – Мёрке суетливо запихнула под кровать грязные вещи и пригладила покрывало.
– Я беременная, а не немощная. Извини, что так внезапно, но… – Она замялась и рассеянно покрутила головой в поисках стула. – Можно, присяду?
Натт сняла со спинки плащ и пригласила стихийницу.
– У меня к тебе очень деликатное дело, и оно касается… Даже не знаю, как начать. – Хауп сжала подол робы и опустила взгляд.
– Говорите как есть. Но я не знаю, чем могу быть полезна. С недавних пор я…
– Знаю, – перебила волшебница. – Я не за помощью. Это касается Фирса Хассела и меня…
Мёрке показалось, что у нее выбили остатки воздуха из груди. Это уже слишком, она была на грани. Хотелось поскорее выбежать из башни, лишь бы не слышать признание. Вот сейчас стихийница скажет, что отец близнецов – Фирс, и разум окончательно откажется подчиняться своей хозяйке.
– …а в итоге я так и не призналась. Ты простишь меня, Натт?
– За что? Фирс на тот момент ничего не был мне должен. Он был свободным человеком, и… теперь после него останутся дети. Это… это же прекрасно, – механически проговорила Мёрке, а лицо магистрессы вытянулось.
– Что, прости?
– Близнецы. Они от Хассела, да?
Хауп зашлась кашлем и хрипло попросила воды. Натт быстро налила стакан гостье и себе.
– Во-первых, никогда! Слышишь, никогда не говори такое вслух! – строго отчитывала стихийница. – Мой ревнивый муж едва разрешает преподавать. Если хоть один подобный намек услышит – запрячет дома на всю оставшуюся жизнь! А во-вторых, Натт, я учила Фирса. Мальчишкой помню. Неужели ты подумала… Кошмар… Ты меня совсем не слушала?
– Нет, – честно призналась заклинательница.
– Хорошо. Придется сначала. Боги, какой же стыд. Как тебе такое только в голову взбрело? – Бэарин пошла красными пятнами и ослабила ворот мантии.
– Простите… – Мёрке опрокинула свой стакан, все еще глядя себе под ноги. В последнее время она определенно стала слишком эмоциональной и импульсивной.
– Как только Фирс поступил в Тэнгляйх, мне навязали стать его поверенным лицом. Формальная процедура, необходимая всем сиротам. В случае смерти я должна была сообщить последнюю волю указанным в завещании людям. – Хауп выдержала паузу, давая собеседнице время переварить услышанное.
– Разве этим не местные нотариусы занимаются? – с сомнением спросила Натт.
– С Фирсом всегда все было не так. Да и какое могло быть завещание у мальчика-южанина? Мы договорились, что после совершеннолетия он обратится к юристам, но адепт Хассел решил оставить меня своим доверенным лицом.
– Он завещал что-то помимо своих вещей в комнате и мастерской? – Мёрке чувствовала, как учащается пульс. Что угодно, лишь бы прикоснуться к этим предметам.
– Да. – Бэарин снова замялась. – Не злись на меня. Я не могла выполнить его последнюю просьбу раньше. Мне запретили.
– Кто запретил? – Сердце стучало уже в висках. Фирс хотел что-то сказать. Она выяснит прямо сейчас. Получит послание, только узнает, кто хотел этому помешать.
– Синд Форсворд и Гостклиф Анд.
Натт не стала дожидаться, когда гостья спустится из башни. Оставила ее у закрытой двери и рванула вниз. Где-то на середине лестницы закружилась голова, словно это у нее, а не у Бэарин естественное недомогание. Злость и обида придавали сил и гнали дальше, ступенька за ступенькой, по длинным коридорам, минуя десятки поворотов и галерей, пока Мёрке не оказалась у комнаты друга. Она стучала так громко и неистово, что гулявшие неподалеку студенты решили не испытывать судьбу и покинули шумное место.
– Ты чего в такую рань прилетела? – Синд выглянул наружу, спешно вытирая влажные седые волосы.
Он стоял босыми ногами на холодном полу. Из одежды на инквизиторе были лишь штаны, которые прилипали к мокрой коже. Глядя на тугие, красиво очерченные мышцы и широкие плечи, Натт смутилась и на мгновение забыла, как сильно злится. Она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что этот мужчина и долговязый сероглазый Синд Форсворд из прошлого один и тот же человек.
– Ко мне зашла Хауп Бэарин, – только и ответила девушка.
Инквизитор издал какой-то обреченный сдавленный звук и раскрыл дверь шире.
– Зайди. Поговорим.
– Не хочу говорить с тобой. Где сфера?
– Ты уже говоришь, – ухмыльнулся друг. – Зайди, я все объясню. Сама примешь решение, просто дай мне сказать.
Натт, не поднимая глаз, прошла в комнату, оказавшуюся почти в два раза меньше ее каморки.
Половину пространства занимала кровать. Одинокий, завешанный одеждой стул стоял в углу рядом с крохотным комодом. Вещи Синда лежали прямо на полу, несколько мешков торчали из-под постели. А крохотная дверка в стене, очевидно, вела в ванную.
– Присядь. – Он кивнул на кровать, быстро набросил на плечи свежую рубашку и забрался с ногами на покрывало.
– Не смей наказывать Бэарин за это!
– Наказывать? – Синд нахмурился. – Каким же чудовищем ты меня считаешь?
– Не считаю, просто… не понимаю! Почему ты молчал все это время?
– Хочешь узнать причины?
– За этим я и пришла.
Форсворд запустил пятерню во влажные волосы.
– Хорошо. Причины… Их три. Во-первых, не хотел вываливать это на тебя сразу после случившегося в Дорнфьоле. Тебе нужно было время прийти в себя. Ты была в ужасном состоянии.
– Это мне было решать. – Натт наконец посмотрела на друга.
– Помолчи, я не договорил! Вторая причина – Фирс. Он просил меня не показывать. Вдруг опомнился, что у него есть доверенное лицо, и не захотел, чтобы ты смотрела ту ребяческую сферу.
– Что же там такого?
Синд мучительно поморщился.
– То, после чего ты больше никогда не заговоришь со мной. Нашей и без того сложной дружбе придет конец. Фирс это понимал, как и осознавал, что сферу записал, поддавшись импульсу… Но я устал держать это в себе. Хочу, чтобы ты знала, какой я на самом деле. Пусть будешь ненавидеть, но я должен…
– Что на сфере?
– Фирс рассказывает, как я сломал вам обоим жизнь.
– Что за бред? – Натт развернулась к другу. – Ты не мог!
– Еще как мог! И сделал… У меня только одна просьба. Не смотри одна. Давай вместе, хорошо? Сфера хранится у Анда, я сегодня же заберу ее. Как только будешь готова, просто скажи. – Синд прикусил нижнюю губу.
– Уже не хочу, – Мёрке слезла с кровати и шагнула к двери, – забудь. Хватит с меня открытий.
– Подумай. Ему там восемнадцать… Это наш последний год обучения в Тэнгляйхе.
– Не хочу! – Тонкие пальцы теребили манжеты.
– Я буду ждать, Натт. Я правда устал.
Девушка, не говоря ни слова, вышла в коридор, оставив друга одного. Смотреть на него не было сил, и не потому, что он собирался признаться в ужасном поступке. Странное дело, но она заочно простила его за все. Только этот обреченный покорный взгляд… Словно прощался с ней! Ужасное ощущение, рвущее душу на мелкие кусочки.
Синд Форсворд… Парень, который помог пережить страшную утрату, снова научиться дышать. Они почти никогда не расставались: учеба, каникулы, совместные шалости и бесконечные неприятности. А потом – роковая ночь на кладбище и долгая разлука. Натт не хотела снова разочароваться в нем. Не будет она смотреть сферу.
На общем спиритуализме удалось немного отвлечься. Благодарить стоило факультет элементалей, который снова сцепился с темными. Преподавательнице потребовалось потратить добрую часть занятия, чтобы развести магов по углам. Брорд и Инист со скучающим видом следили за перепалкой одногруппников. Адепт Кьют все так же бросал странные выжидающие взгляды на бывшую некромантку, и Натт гадала, связано ли это с его загадочным подарком. Она ожидала, что стихийник будет смущаться в ее присутствии, но он точно забыл о недавней сцене в башне. О кленовой лампе спрашивать Мёрке не решалась, да и что спросить? Может, лампа ни при чем. Совпадение, не более!
Сдвоенное бальзамирование встретило четверокурсников запахом гниения и реагентов. Как назло, оба занятия стремительно пролетели, заставив желудок некромантки болезненно сжаться – впереди ждал практический спиритуализм с Эндэлиге Флэмом. Натт так и не вызнала у декана, что задумал призыватель, – Анд пожал плечами и пробормотал что-то про возможность отдохнуть, пока талантливый заклинатель ведет занятие.
– Опять пропустила завтрак. – Келпи недовольно оглядел коллегу. – Тебя за ручку водить в обеденный зал, что ли?
– Хватит, Дэл! Мы заигрались. Пора прекратить.
– Что прекратить?
В большой поточной аудитории было еще пусто. Студенты не торопились занимать места. Кто-то, воспользовавшись переменой, ушел в библиотеку, другие отправились перекусить, а третьи расположились вдоль стен в коридоре и оживленно болтали.