Везде, полагает Чалмерс, где во вселенной происходит процесс считывания информации, проявляется элемент сознания. Он присущ практически всему. И в этом Чалмерс совершенно солидарен с Менским. Только Менский еще и физик, то есть знает о природе больше философа, вооруженного только словами. У физика есть еще и второй язык – математика. Другой вопрос, почему математика, которая является чистым продуктом сознания, точно описывает наш реальный мир, но его мы еще коснемся…
Однако, прежде чем вернуться к расширенной эвереттике Менского, давайте еще раз проговорим некие важные вещи о том, что такое реальность и реальный мир. Мы этот вопрос уже затрагивали вскользь, теперь повторим чуть подробнее, поскольку повторенье – мать учения, просвещения и сияния чистого разума.
Итак…
Все, что мы наблюдаем вокруг себя, мы привычно называем реальностью, а физики называют классической реальностью. Это та самая объективная реальность, данная нам в ощущении. А мы – это субъекты. Иными словами, реальный мир по определению «иллюзорен», ибо воспринимаем субъективно: субъект ведь, как мы знаем, склонен к иллюзиям, сновидениям, ошибкам и галлюцинациям. Но тем не менее мы почему-то называем то, что видим вокруг себя, реальностью, а не видимостью. И физики с нами солидарны! С точки зрения физики наблюдаемое – это и есть реальность. Или, если хотите, наблюдение творит реальность, поскольку мы всегда имеем дело только с результатами замеров. Пронаблюдали, ощупали, рассмотрели, послушали, провели эксперимент – получили объективную реальность.
А вот квантовый мир с точки зрения классической физики как раз нереален, потому как волновая функция – это всего лишь абстрактный математический образ, описывающий вероятности возникновения реальной частицы там или сям. Что колеблется, когда квант летит в своем чистом состоянии, и описывается волновой функцией? Ведь там же есть какая-то частота! Это частота чего? Ну, если речь идет о фотоне, то колеблется попеременно напряженность электрического и магнитного полей, и это еще так-сяк, похоже на какую-то реальность. А вот если летит со своей собственной частотой электронное облачко или нейтрон, или фуллерен и потом за двумя щелями интерферирует само с собой? Там-то волны чего? Что описывает волновая функция нейтрона?.. А описывает она вероятность обнаружить нейтрон, как мы знаем. То есть это волна вероятности. Чисто математический объект!.. Говорить о какой-то физической реальности в этих условиях странновато.
Однако если подняться над тысячелетней привычкой, как это сделал Эверетт, то вырисовывается совершенно другая картина – как у кастанедовского шамана: реален только квантовый океан, а то, что мы наблюдаем, есть всего лишь продукт нашего сознания. И это справедливо как с физической точки зрения (ибо вытекает из математического формализма квантовой механики, которая является самой полной и самой базовой теорией физики), так и с философской точки зрения, поскольку мы каждую секунду имеем дело не с миром, а только с собственными ощущениями от него, то есть с собственным сознанием, живем в пузыре восприятия. С этой точки зрения классический физический мир как раз иллюзорен.
Получается, что есть «малая реальность», данная нам в ощущении в виде пузыря восприятия, на стенках которого мы видим цветные мелькающие картинки. И есть большая реальность – то, что находится за границами этой «плаценты», отделяющей нас от океана квантового мира. Именно этот пузырь и удерживает нас от разлития по всему нагвалю, как клеточная оболочка удерживает воду внутри клетки от растворения в окружающем океане[20].
Малая реальность – иллюзорна. Большая реальность – неописуема, ибо нет таких слов в нашем арсенале в силу отсутствия опыта проживания в такой реальности.
Знаете, что я в этой связи вспоминаю? Извините за небольшое отвлечение, но уж больно к слову оно тут придется. В общем, в одной из своих книг я описывал историю своего бывшего коллеги Дмитрия Назарова. Вот его рассказ:
«… странная история приключилась со мной в селе Красные всходы. Как я там оказался?.. Господи! Да я много в своей жизни где оказывался! Однажды, например, нелегкая занесла меня в деревню Семеновское-Лапотное. В семидесятые годы вышел областной путеводитель по окрестностям, и в нем было написано, что “село Семеновское-Лапотное знаменито на всю округу своим гонобобелем”. Что такое гонобобель, я до сих пор не знаю… А в Красных Всходах я очутился потому, что там проводила свой психотренинг одна известная московская психологиня. Так сказать, в отрыве от мегаполиса. Клиенты жили в тишине, гуляли по лесу и познавали себя на занятиях.
Так вот, после очередного дня занятий лежал я в избе, которую мы сняли буквально за копейки, и смотрел на потолок, на котором прыгали отсветы икеевских фонариков. Такие купленные в магазине IKEA жестяные фонарики со стеклышками и дверцей – внутрь вставляется маленькая круглая свечечка, похожая на парафиновую таблетку в жестяной облатке.
Короче, лежал я, смотрел на потолок и думал: что есть жизнь? Точнее, есть ли вообще что-нибудь на белом свете, или это все иллюзия. И вдруг с потолка мне ответил голос. Мужской баритон. Мне никогда раньше не отвечали голоса с потолка, поэтому я просто поразился… Я не пил. Я вообще не пью, не курю и наркоту не принимаю…
Голос сказал:
– Ты знаешь, а на свете ничего нет.
Я был поражен не только самим голосом, но и его ответом! “Как же так? – спросил я его мысленно, – а вот же все вокруг! То, что вокруг меня – все это есть! Почему же “ничего не существует?..”
Голос ответил:
– А это все тени. Вот ты видишь пляшущие тени на стене от фонарика. Но ты же не думаешь, что они есть на самом деле! Это просто тени.
И тогда я просил:
– А я? Я есть?
– И тебя нет, – ответил баритон.
– Но… но когда я умру – что же тогда исчезнет, если меня нет?
Помолчав, голос ответил:
– Когда ты умрешь, твои внутренние тени сольются с внешними…»
Хорошая история. Жаль только, что Назаров не догадался спросить, это тени от чего и на чем.
Часть 4. Невыносимая легкость реальности
Хочется-не хочется, а часики бегут,
Стрелками, как ножницами, времечко стригут,
Аккуратно отрезая тоненькие ломтики минут.
Глава 1Многий мир
По Менскому, реальный мир можно представить себе как многогранный сияющий кристалл с мириадами граней. Кристалл – это квантовый мир, он всего один. А каждая из множества его сверкающих граней – классическая реальность. То есть одна грань – это одна классическая вселенная, один мир. Или одно сознание, по Никонову, которое тождественно воспринимаемому миру.
С чем бы это сравнить?
Ну, вот мы можем в электромагнитном поле увидеть, если захотим, только его электрическую составляющую в виде электростатики. Или, напротив, только магнитную, как в железном магните… Мы можем увидеть только одну сторону медали или монеты и не смотреть на другую… Мы можем пронаблюдать волновые свойства фотона или корпускулярные – все это зависит от условий эксперимента. То есть от точки зрения.
Так и в случае с «кристаллом Менского»: взгляд на одну грань показывает нам только одну классическую вселенную, один мир. (Строго говоря, Менский говорил не о грани этого гипотетического кристалла, а о его проекции, но нагляднее говорить о грани.)
– Но кто же смотрит на эту грань мирового кристалла. Кто видит лишь одну проекцию мира? – хотел бы я спросить Менского, но при его жизни не догадался, а теперь уже и не у кого.
Однако, я догадываюсь, что бы он мне ответил. Ничего. А я отвечу, кто смотрит!
Никто. Никто не смотрит «извне» на мир и его какую-либо грань. Поскольку любая грань мирокристалла и есть индивидуальное сознание (оно же – классический мир). И эти сознания – грани-миры – контачат только ребрами. У каждого из нас свой мир. В чем-то наши индивидуальные миры похожи, и все они находятся на кристалле бытия.
Диван, на котором я сижу; Юпитер, который я вижу в виде маленькой яркой точечки на небе; далекий Сириус, о котором я когда-то читал в книге; динозавры, от которых остались одни скелеты в музее, – все это мой реальный твердый мир. Который меня сковывает и приковывает к себе. Потому что он – Я. Я в нем (в себе) убежден. Экспериментально. Каждодневно. Перестав быть ребенком, я полностью закрыл свой «физический гештальт», сформировав цельный кокон своей реальности. Из которого не вырваться.
Или вырваться можно?
Могу ли я выйти из этого мира? И куда?
Это хорошие вопросы. Но прежде, чем ответить на них, я бы хотел сделать небольшой экскурс в многомирие. Если уж квантовая механика, занимающаяся малюсенькими вещами, говорит, что миров много, давайте посмотрим на это с другой стороны – со стороны космологии, которая занимается довольно крупными предметами размером с вселенную и даже больше.
Начнем с самого начала. С Большого взрыва. Точнее, не с него, а даже чуть раньше… Мой читатель, как человек грамотный, наверное, возразит:
– А раньше ничего не было! Само время, а также пространство и материя появились при Большом взрыве. Так что все разговоры о том, что было до Большого взрыва и где он произошел, не имеют смысла, они просто некорректно поставлены, поскольку ни «до», ни «где» тогда еще не было.
Ну, молодец, че…
Однако должен сказать, что с тех пор, как вы в юности прочли научно-популярные книги про космологию и Большой взрыв, в науке все несколько изменилось. Поэтому теперь возникла некая терминологическая путаница.
Раньше считалось, что вся вселенная началась с сингулярности и Большого взрыва. А потом все разлетелось до сегодняшнего состояния вселенной. Это классический взгляд на вещи, который наверняка сидит в памяти каждого гражданина.