Эта проблема перекликается с тем, о чем мы говорили в седьмой главе: о важности трактовки индивидов из разных веток как разных людей, пусть даже они произошли от одного и того же человека, оставшегося в прошлом. В многомировой интерпретации существует важная асимметрия между тем, как мы думаем о «нашем будущем» и «нашем прошлом», и в конечном итоге эту разницу можно связать с низкой энтропией, характерной для ранней Вселенной. Любой индивид может проследить себя в прошлое до единственного человека, но при движении в будущее эти личности будут множиться. Нет в будущем такого индивида, который сможет считать себя «настоящим потомком» вашего «я», и столь же верно, что ни один человек не является суммой всех этих будущих личностей. Они все разные, подобно однояйцевым близнецам, которые развились из одной зиготы.
Нас может волновать, что происходит с нашими двойниками, живущими в других ветках, но не имеет смысла приравнивать «их» к «нам». Допустим, вы приготовились измерить спин электрона по вертикали, подготовив для этого равную суперпозицию верхнего и нижнего спинов. Тут к вам в лабораторию заходит какой-то филантроп и предлагает следующую сделку: если спин окажется верхним, он даст вам миллион долларов, а если нижним – то вы дадите ему один доллар. С вашей стороны будет разумно согласиться на такое предложение: как бы то ни было, вам предлагают ставку с равными шансами либо выиграть миллион долларов, либо потерять всего один, даже если кто-то из ваших будущих двойников наверняка поиздержится на доллар.
Но теперь предположим, что вы успели приготовить эксперимент чуть-чуть быстрее и увидели результат (нижний спин) прямо перед тем, как к вам вломился филантроп. Он ведет себя как нахальный делец и утверждает, что в другой ветке кто-то из ваших двойников получил миллион долларов, поэтому теперь в этой ветке вы должны гостю доллар.
Невозможно представить, чтобы такая ситуация вас устроила (и вы отдали бы доллар), даже если в другой ветке ваш двойник вполне доволен случившимся. Вы – не ваши двойники, а они – не часть вас. После ветвления вы – два разных человека. Ни ваш опыт, ни ваши награды нельзя считать разделенными между вами и вашими двойниками в других ветках. Не играйте в квантовую русскую рулетку, не соглашайтесь на денежные сделки с квантовыми проходимцами.
Пожалуй, такая стратегия логична, если речь идет о вашем собственном благополучии, но что если речь идет о других? Как знание о существовании других миров влияет на наши представления о моральном и этичном поведении?
Правильный подход к представлениям о морали – это вообще противоречивая тема, даже в одномировой реальности, но в данном случае показательно было бы рассмотреть две широкие области теории морали: деонтологию и консеквенциализм. Деонтологи считают, что моральное поведение зависит от следования верным правилам: любые действия по определению правильные или ошибочные, независимо от их последствий. Консеквенциалисты, что неудивительно, придерживаются альтернативной точки зрения: мы должны работать над тем, чтобы довести до максимума положительные следствия наших действий. Утилитаристы, выступающие за доведение до максимума некоторых аспектов общественного благосостояния, – это парадигматические консеквенциалисты. Есть и другие подходы, но эти два иллюстрируют основные положения.
Представляется, что факт возможного наличия других миров никак не затрагивает деонтологию. Если суть вашей теории заключается в том, что все действия по определению правильны или неправильны независимо от последствий, то существование других миров, в которых будут эти последствия происходить, не имеет никакого значения. Типичным деонтологическим правилом является категорический императив Канта: «Поступай так, чтобы максима[19] твоей воли могла бы быть всеобщим законом». Представляется, что «всеобщий закон» здесь вполне можно было бы заменить на «закон, соблюдающийся во всех ветках волновой функции», не изменяя ни одного значительного суждения об оценке тех или иных действий.
Консеквенциализм – совершенно другое дело. Допустим, вы серьезный утилитарист и считаете, что есть величина под названием полезность, с помощью которой можно измерить количество благополучия, присущего сознательным существам, и что эта величина может суммироваться для всех существ для получения общей полезности, и что морально верным является такой образ действия, который эту полезность максимизирует. Далее предположим, что, на ваш взгляд, общая полезность во всей Вселенной должна выражаться некоторым положительным числом (если бы вы считали иначе, то не отказались бы от попытки уничтожить Вселенную, что было бы хорошим сюжетом о становлении суперзлодея, но не понравилось бы окружающим).
Следовательно, если значение полезности во Вселенной выше нуля, а наша цель – максимизировать полезность, то создание новой копии целой Вселенной было бы одним из наиболее доблестных поступков с моральной точки зрения, какие только можно совершить. В таком случае было бы правильно разветвлять волновую функцию Вселенной как можно чаще. Можно представить себе сборку квантового устройства под названием «квантовый максимизатор полезности – КМП» (quantum utility maximizing device, QUMaD): пусть это будет прибор, постоянно отражающий электроны и пропускающий их через блок, в котором у электрона измеряется сначала вертикальный спин, а затем горизонтальный. Всякий раз, когда электрон претерпевает любое из этих измерений, Вселенная раздваивается, и при этом удваивается общая полезность во всех вселенных. Собрав и включив КМП, вы станете самым высокоморальным человеком всех времен!
Впрочем, что-то здесь явно не так. Включение КМП вообще никак не скажется на жизни людей ни в этой Вселенной, ни в других. Они даже не знают о существовании этой машины. Можем ли мы быть уверены, что этот прибор настолько восхитителен с моральной точки зрения?
К счастью, есть парочка способов выпутаться из этой загадки. Один из них – это отвергнуть изначальное предположение: может быть, серьезный утилитаризм такого рода – не лучшая моральная теория. Существует долгая и славная традиция изобретений вещей, номинально повышающих уровень полезности во Вселенной, но никак не коррелирующих с интуитивно понятной нам моралью. (Роберт Нозик вообразил «монстра полезности», гипотетическое существо, столь всецело предающееся гедонизму, что самый моральный поступок со стороны каждого – обеспечивать максимальный уровень удовольствия этому монстру независимо от того, кто в таком случае может пострадать.) КМП – просто еще один подобный пример. Простая идея суммирования полезности для разных людей не всегда приводит к тем результатам, которые мы себе представляли.
Однако есть и другое решение, которое более непосредственным образом согласуется с многомировой философией. Когда мы рассуждали о выводе правила Борна, мы затрагивали и вопрос о том, как распределить степени уверенности в условиях неопределенности самолокализации: нам известна волновая функция Вселенной, но мы не знаем, в какой из ее веток оказались. Мы пришли к выводу, что наши степени уверенности должны быть пропорциональны весу ветки, то есть квадрату соответствующей амплитуды. Этот «вес» – критически важный аспект нашего представления о мирах в эвереттовской парадигме. Это касается не только вероятностей, но и закона сохранения энергии: он работает, только если мы умножим энергию каждой ветки на соответствующий ей вес.
В таком случае целесообразно подойти с таких же позиций и к полезности. Если у нас есть Вселенная с некой известной общей полезностью и мы измеряем спин, чтобы разделить эту Вселенную на две ветки, то общая полезность после ветвления должна быть суммой весов каждой из веток, умноженных на полезности этих веток. В таком случае вероятно, что выполненное нами измерение спина не повлияет на чью-либо полезность существенным образом и общая полезность из-за нашего измерения совершенно не изменится. Так нам подсказывает интуиция. Кроме того, именно к такому выводу мы пришли бы, избрав подход к вероятностям в рамках теории принятия решений (речь об этом шла в главе 6). С этой точки зрения многомировая интерпретация не должна заметным образом менять наших представлений о моральных действиях.
Тем не менее можно придумать систему, в которой отличия между Многомировой интерпретацией и теориями, предусматривающими коллапс, действительно будут значимы с моральной точки зрения. Допустим, есть квантовый эксперимент, который с равной вероятностью может привести к результатам A или Б, где A – это очень хорошо, а Б – тоже хорошо, но в меньшей степени, и эти эффекты в равной мере касаются каждого человека в мире. В одномировой интерпретации утилитаристский подход (который вполне можно назвать «здравомыслящим») указывает, что такой эксперимент провести целесообразно, так как огромное добро A или небольшое добро Б повысит суммарный уровень полезности в мире. Но предположим, что в вашем этическом кодексе абсолютный приоритет отдается равенству: не важно, что происходит, главное, чтобы это событие затрагивало всех в равной мере. В теориях, связанных с коллапсом, вы не знаете, каков будет результат, но любой из них приведет к сохранению равенства, поэтому проводить эксперимент все-таки стоит. Но в многомировой интерпретации, если люди в одной ветке получат A, то люди в другой ветке получат Б. Даже если между ветками невозможна ни коммуникация, ни какие-либо иные взаимодействия, такое положение дел может уязвить ваши моральные представления, и вы будете против такого эксперимента. Лично я не считаю, что неравенство между людьми, буквально обитающими в разных мирах, должно иметь для нас серьезное значение, но с логической точки зрения это возможно.
Если исключить такие искусственные конструкции, то у многомировой интерпретации, по-видимому, нет никакой моральной подоплеки. Представление о ветвлении как о «создании» совершенно новой копии Вселенной – очень яркое, но не вполне правильное. Лучше считать, что существующая Вселенная делится на почти идентичные сегменты, каждый из которых обладает меньшим весом, чем исходный. При таком подходе можно прийти к выводу, что о будущем следует думать так, как если бы мы жили в единственной стохастической Вселенной, подчиняющейся правилу Борна. Как ни парадоксальна многомировая интерпретация на первый взгляд, в конце концов она никак не отражается на нашем подходе к жизни.