С другой стороны, можно поразмыслить и о более «слабой» трактовке свободной воли, которая касается доступных нам макроскопических знаний о мире, а не мысленных экспериментов, основанных на точных знаниях о природе вещей вплоть до микроскопических масштабов. В таком случае возникает непредсказуемость иного рода. Если перед нами человек и мы (или он, или какие-то третьи лица) владеем информацией о его текущем психическом состоянии, то этим знаниям, как правило, будет соответствовать множество конкретных конфигураций атомов и молекул в телах и мозгах этих людей. Некоторые из таких конфигураций могут приводить к существенно разным нейронным процессам, поэтому и действовать мы будем по-разному, если все эти конфигурации имеют отношение к реальности. Тогда лучшее, что мы можем сделать для описания того, как люди (или другие агенты, обладающие сознанием) действуют в реальном мире, – признать за ними наличие свободной воли, то есть способности выбирать, как поступить.
В повседневной жизни мы приписываем свободу воли и себе, и окружающим. На практике не важно, будем ли мы предсказывать будущее, опираясь на исчерпывающие знания в настоящем, – ведь таких знаний у нас нет и не будет. По этой причине философская традиция, восходящая еще к Томасу Гоббсу, предполагает наличие компатибилизма, то есть совместимости между основополагающими детерминированными законами и реальностью совершаемого человеком выбора. Большинство современных философов подходят к свободной воле с позиций компатибилизма (что, конечно, еще не означает правильности такого подхода). Свободная воля реальна, как и столы, и температура, и ветви волновой функции.
Что касается квантовой механики, не важно, придерживаетесь вы компатибилизма или нет. Ни в том ни в другом случае квантовая механика не должна повлиять на вашу позицию. Даже если вы не можете предсказать результат квантового измерения, этот результат проистекает из законов физики, а не из вашего личного выбора. Мы не создаем мир нашими действиями, наши действия – часть этого мира.
С моей стороны было бы упущением, если бы я, говоря о человеческом факторе многомировой интерпретации, умолчал о сознании. Существует тезис с долгой историей, согласно которому человеческое сознание необходимо для понимания квантовой механики либо что квантовая механика может быть необходима, чтобы понять сознание. Во многом это связано с представлениями о таинственности как квантовой механики, так и сознания, поэтому кажется, что между ними может быть что-то общее.
В общем и целом нельзя сказать, что это неверно. Может быть, квантовая механика и сознание каким-то образом взаимосвязаны – это гипотеза, над которой мы вправе поразмыслить. Однако согласно всему, что нам сегодня известно, убедительных доказательств такой связи не существует.
Давайте сначала разберемся, может ли квантовая механика помочь нам в понимании сознания. Вполне возможно – хотя и далеко не наверняка, – что скорости различных нейронных процессов в вашем мозге интересным образом зависят от квантовой запутанности, так что они не могут быть поняты только с помощью классических рассуждений. Однако что касается сознания в том виде, как мы привыкли о нем думать, оно не сводится только лишь к скорости нейронных процессов. Философы различают «простую проблему» сознания – понимание того, как мы воспринимаем феномены, реагируем на них, думаем о них, и «сложную проблему» – каково наше субъективное восприятие мира от первого лица, каково это быть самим собой, а не кем-то еще.
По-видимому, квантовая механика никоим образом не связана со сложной проблемой. Некоторые пытались это проверить: в частности, Роджер Пенроуз вместе с анестезиологом Стюартом Хамероффом пытались разработать теорию, согласно которой объективный коллапс волновых функций мозговых микротрубочек помогает объяснить, почему мы обладаем сознанием. Это предположение не получило широкого признания в нейрофизиологическом сообществе. Что еще важнее, непонятно, почему это вообще должно иметь значение для сознания. Можно представить, что какие-то тонкие квантовые процессы в мозге, происходящие с участием микротрубочек или каких-то совершенно иных структур, влияют на скорость срабатывания нейронов. Однако это нисколько не помогает перекинуть мостик между «срабатыванием наших нейронов» и «нашим субъективным опытом самосознания». Многие ученые и философы, и я в том числе, вполне верят, что такой мостик перекинуть можно. Но крошечное изменение в скорости того или иного нейрохимического процесса, по-видимому, не имеет отношения к тому, как это происходит. (А если и так, то нет никаких причин, по которым такой эффект нельзя было бы воспроизвести на компьютере.)
Эвереттовская квантовая механика не может сообщить ничего особенного о сложной проблеме сознания, чего бы не сообщали и другие парадигмы, в рамках которых мир считается сугубо физическим. С такой точки зрения к релевантным фактам, касающимся сознания, относятся следующие:
1. Сознание возникает в мозге.
2. Мозг является согласованной физической системой.
Вот и все («согласованный» в данном случае означает «состоящий из взаимодействующих частей», две совокупности нейронов, находящиеся в двух невзаимодействующих ветках волновой функции – это два разных мозга). Можно расширить понятие «мозг» до «нервная система», или «организм», или «система для обработки информации», как хотите. Суть в том, что мы не делаем дополнительных допущений о сознании или личной идентичности при обсуждении многомировой интерпретации квантовой механики, это полностью механистическая теория, в которой не отводится никакой особой роли для наблюдателя или его опыта. Обладающие сознанием наблюдатели ветвятся вместе со всей остальной волновой функцией, равно как камни, реки и облака. В многомировой интерпретации задача понимания сознания столь же трудна, как и в любой другой теории, и не имеет отношения к квантовой механике.
У сознания есть множество важных аспектов, которых ученые пока не понимают. Этого следовало ожидать: человеческий разум вообще и сознание в частности – исключительно сложные феномены. Тот факт, что мы не до конца их понимаем, не должен искушать нас предлагать все новые фундаментальные физические законы, которые помогли бы справиться с этой проблемой. Законы физики и их экспериментальные подтверждения гораздо понятнее, чем работа нашего мозга и взаимосвязь мозга и разума. Возможно, когда-нибудь мы задумаемся об изменении законов физики, чтобы успешно объяснять ими сознание, но такой ход следует оставить на случай, если не останется других вариантов.
Также можно перевернуть вопрос с ног на голову. Если квантовая механика не помогает описать сознание, то, возможно, сознание играет центральную роль для описания квантовой механики?
Возможно многое. Но здесь есть еще кое-что. Учитывая, какое пристальное внимание уделено акту измерения в правилах стандартной академической квантовой теории, естественно задать вопрос, а есть ли что-либо особенное во взаимодействии сознающего субъекта и квантовой системы. Может ли коллапс волновой функции быть обусловлен сознательным восприятием определенных свойств физических объектов?
Согласно академическим взглядам, волновые функции коллапсируют в акте измерения, но что именно представляет собой «измерение», остается немного неясным. В копенгагенской интерпретации проводится различие между классическими и квантовыми областями, а измерение трактуется как взаимодействие классического наблюдателя и квантовой системы. Но не совсем понятно, где стоит провести эту линию. Так, если бы у нас был счетчик Гейгера, измеряющий излучение радиоактивного источника, то было бы естественно считать счетчик частью классического мира. Но это необязательно, даже в копенгагенской интерпретации можно представить счетчики Гейгера как квантовые системы, эволюционирующие согласно уравнению Шрёдингера. При таком подходе коллапс волновой функции обязательно наступит лишь в том случае, если результат измерения воспринимается наблюдателем, поскольку ни один человек еще не сообщал, что ему довелось оказаться в суперпозиции двух результатов измерения. Поэтому последнее место, где можно провести такую границу, – между «наблюдателями, способными засвидетельствовать, находятся ли они в суперпозиции» и «всеми остальными». Поскольку восприятие того, что ты не находишься в суперпозиции – это часть нашего сознания, не так уж безумен вопрос о том, а не сознание ли является истинной причиной коллапса.
Эту идею еще в 1939 году выдвинули Фриц Лондон и Эдмонд Бауэр, а позже ее поддержал Юджин Вигнер, получивший Нобелевскую премию за исследование симметрии. По словам Вигнера:
Все, что, по-видимому, предоставляет квантовая механика – это вероятностные связи между последующими впечатлениями (также именуемыми «апперцепциями») сознания, и хотя разделительная линия между наблюдателем, чье сознание оказалось затронуто, и наблюдаемым физическим объектом может быть в значительной степени сдвинута в сторону первого или второго, она не может быть устранена. Возможно, преждевременно считать, что современная философия квантовой механики окажется навечно вписана в физические теории будущего, но в каком бы направлении ни стали развиваться наши будущие концепции, останется примечательным, что само изучение внешнего мира привело нас к выводу, что именно содержимое сознания есть высшая реальность.
Сам Вигнер впоследствии изменил мнение о роли сознания в квантовой теории, но это знамя подхватили другие. В принципе, это не та точка зрения, о которой благосклонно отзываются на конференциях по физике, но есть некоторые ученые, продолжающие воспринимать ее всерьез.
Если сознание действительно играет роль в процессе измерения квантовых феноменов, то что конкретно это означает? Самый прямой подход предполагает постулирование дуалистической теории сознания, согласно которой «разум» и «материя» должны являться двумя разными взаимодействующими категориями. Общая идея такова, что наши физические тела состоят из физических частиц, обладающих волновой функцией, которая подчиняется уравнению Шрёдингера, а сознание локализуется в отдельном нематериальном разуме, чье влияние и вызывает коллапс волновых функций, воспринятых разумным наблюдателем. Сегодня дуализм утратил былую популярность, а его расцвет пришелся на времена Рене Декарта. Основным камнем преткновения является «проблема взаимодействия». Как именно разум и материя взаимодействуют друг с другом? В данном контексте: как нематериальный разум, не представленный ни в пространстве, ни во времени, должен влиять на волновые функции и вызывать их коллапс?