Я справедливо заключаю, что моя сущность состоит только в этом, что я – мыслящая вещь. …И хотя, возможно… у меня есть тело… я действительно отличаюсь от моего тела и могу существовать без него.
Возможно, у нас никогда не будет окончательных ответов на такие вопросы, как: «Откуда взялось сновидение Паули?»; «Почему ему нужно было услышать о милосердии от его учителя?»; «Почему в мире сновидения у Паули была преподавательница музыки?»
Как мы видели, рассматривая сновидение Паули, у каждого человека есть внутренняя учительница музыки, поскольку наша внутренняя жизнь старается обучать нас тому, как ее выражать. Посредством медитации мы можем переживать, как сновидения пытаются стать реальными, так же, как посредством наблюдения в физике квантовый мир входит в общепринятую реальность и может быть измерен. На самом деле, как показывает сновидение Паули, за психологической и материальной реальностью стоят одни и те же закономерности.
Идея, что сновидения и материальные энергии выражаются в соответствии с одними и теми же закономерностями, нова для современной физики. Это утверждение будет подвергаться сомнению, обсуждаться, проверяться и, вероятно, будет принято. Подобные сомнения в отношении связи между сновидениями и реальностью существовали не всегда. До европейского Возрождения в алхимии тесно соединялись духовность и наука. История отделяла дух от материи по мере того, как количественные, общепринятые характеристики жизни обретали превосходство над качествами НОР Конфликт между духом и материей происходит от допущения, что измерения ОР составляют важную «действительность». Если мы взглянем на философии всего мира, то увидим, что эта реальность представляет собой лишь один вариант многочисленных возможных общепринятых реальностей. Например, в индуистской философии реальность повседневной жизни считается «майей», то есть иллюзией. Сходным образом, шаманские учителя, вроде описанного Кастанедой дона Хуана Матуса, называют реальных людей фантомами, потому что они не имеют опоры в мире сновидения. Дон Хуан называет реальным человеком того, кто в западной реальности считается мечтателем или визионером. Иными словами, современное понимание того, что составляет общепринятую реальность, в другие времена и в других местах было противоположным.
История показывает, что существующие западные представления о реальности сложились относительно недавно, не ранее XVI в. Именно тогда постепенно формировалась общая договоренность игнорировать такие виды опыта, как магия, духи и колдовство. История рассказывает не только о «возрождении» после «темных веков» и расцвете великих технологий и идей, например, физики Ньютона, но и о болезненной маргинализации духа. В истории, как и в любом повествовании, нет единственной объективной версии. То, как я вижу историю, зависит не только от моего личного опыта и чтения, но также от моего образования и периода времени, в который я живу.
Открытия и догадки современной физики, равно как и узкое представление о том, что следует считать реальным, основаны на допущении о возможности игнорировать восприятия, не поддающиеся проверке. В результате такие виды опыта, как, например, общение с животными, растениями и духами, до 1500 гг. составлявшие неотъемлемую часть западного сознания, постепенно подвергались маргинализации.
Вплоть до XVI в. люди в Европе почитали землю как заботливую мать и объясняли рост растений и то, что мы теперь называем парапсихологическими феноменами, результатом божественного таинства. Мать Природу считали доброй, но также уважали ее за способность порождать бури и бедствия, а также быть дикой, непредсказуемой и опасной.
В роли посредников между обычными людьми и природой выступали ведьмы и колдуны, однако люди считали их связанными с дьяволом или демонами. Ведьмы и колдуны раздражали церковные власти, видевшие в колдовстве ересь. Рост научного мировоззрения постепенно ослаблял власть церкви над практикой магии, но его широкое принятие также способствовало подавлению магической природы отдельных людей, которые, подобно самой природе, казались неуправляемыми.
Научная революция
В эпоху научной революции невидимые силы, Земли обещанная безопасность от ее «дикости» переставали быть центром внимания людей, однако при этом наука отделяла нас от Земли.
По словам Кэролайн Мерчант,
…новое мировоззрение… переопределяя реальность как механизм, а не живой организм, санкционировало подчинение и природы, и женщины. Заслуги таких отцов-основателей современной науки, как Френсис Бэкон, Уильям Харви, Рене Декарт, Томас Гоббс и Исаак Ньютон, необходимо подвергнуть переоценке2.
Мерчант показывает, что рост науки, принижение женщин и природы, и усиление патриархата были частями одного и того же движения.
Френсис Бэкон, принадлежавший к новому поколению ученых, которые старались порвать с колдовством и религией, предлагал считать единственным полноценным знанием только то, что основывается на аналитическом рассуждении. Еще один из основателей научной революции, Коперник, шокировал своих современников утверждением, что Земля – вовсе не центр Вселенной и человек больше не может считаться главной частью божественного творения. Таким образом, он подвергал сомнению догму, которая принималась в Европе более тысячи лет. Согласно господствующей религиозной парадигме того времени, именно Бог, а не анимистические силы, почитавшиеся в колдовстве, создал и упорядочил космос. Бог был духом материи, его деяния было невозможно подвергать сомнению, а тем более проверке, и космос был совершенным и неизменным. Коперник объявлял свою теорию гипотезой, и она была опубликована лишь в год его смерти (1534), так как он боялся реакции церкви.
В наши дни идея логичного, связанного общепринятыми нормами, механического наблюдателя в физике, который дает обет не исследовать ничего не поддающегося измерению, отражает эту четырехвековую реакцию против непредсказуемости Матери Земли и гнета религиозной догмы, запрещающей сомнение.
Однако, прежде чем становиться бунтарями, мы должны вспомнить, что в Европе 1500-х гг. сегодняшняя рациональная, допускающая проверку общепринятая реальность подвергалась маргинализации. В то время ученые не только боялись правящей религиозной власти, но и боролись с ней за свободу подвергать сомнению, обсуждению и проверке теории и принципы природы. Ученые заявляли, что одна вера в истинность чего-либо еще не делает его истинным.
Потребовались наблюдения Тихо Браге новой звезды в 1572 г. и великой кометы в 1577 г., чтобы показать человечеству, что небеса действительно могут меняться. Многие ученые соглашались с точкой зрения Иоганна Кеплера (1571-1630), который в 1605 г. писал своему другу: «Моя цель – показать, что небесный механизм следует уподоблять не божественному организму, а часам»3.
Определение физики: не говорить о том, что нельзя проверить
Ученые пятьсот лет определяли область своей деятельности, как свободу сомневаться и проверять. Вот почему сегодня большинство квантовых физиков следуют философии Гейзенберга: «если ты не можешь это проверить, то не говори об этом». Хотя Гейзенберг говорил о трудности измерения событий квантового уровня, эта философия лежит в основе всей науки. Применительно к комплексным числам из этой базовой философии следует, что если мы не можем измерять мнимые числа, то не должны говорить об их возможном значении. Если что-то невозможно проверить, то это не «реально» и, следовательно, не имеет значения.
Определение реальности в физике подразумевает, что абсолютную реальность составляет реальность, допускающая проверку. Доказано, что это определение – одновременно великая сила и великая слабость физики. Его сила состоит в том, что с этой точки зрения многочисленные религиозные воззрения на природу Вселенной становятся относительными. То, во что верит один человек, группа или подгруппа, рассматривается как мнение, а не как окончательный ответ. Не существует окончательного ответа на вопрос о том, что есть в небесах; вместо этого, есть многочисленные точки зрения, подлежащие обсуждению и проверке. Эксперименты могут открывать новые аспекты природы.
Слабость научной точки зрения составляет то, что она препятствует изучению тех аспектов реальности (например, мнимых чисел), которые невозможно непосредственно измерять воспроизводимым образом, как того требует общепринятая реальность.
Реальность, которую исследует физика, – это общепринятая реальность, где наблюдения подлежат обсуждению, только если их можно измерять в терминах действительных чисел, фотографировать, записывать или признавать существующими на основании мнения большинства. Это пристрастие к общепринятой реальности пронизывает и другие науки. Например, парапсихология объявляет, что призраки реальны потому, что их можно фотографировать. Таким образом, парапсихология поддерживает господствующую научную парадигму измерения: если что-то можно фотографировать, то оно реально, в противном случае – нет.
С этой точки зрения, единственный призрак, который я когда-либо видел, никогда нельзя было бы никому показать, поскольку я был слишком напуган, чтобы взять камеру и сделать снимок! Из утверждения «не говори об этом, если не можешь это измерить» следует, что призрак не существовал. Обычный физик посоветовал бы не говорить о призраке, если только мое переживание нельзя проверить. Честный физик не стал бы утверждать, что призраки не существуют, но он бы маргинализировал важность переживания, заявляя, что оно не относится к области науки. Таким образом, переживания НОР изгоняются из физики.
Однобокое представление о реальности, характеризующее сегодняшнюю физику, повлияло и на психиатрическую диагностику. Клиент, который говорит: «Однажды я видел духа, и это имело значение для моей повседневной жизни, независимо от того, был ли он реальным или нет», – встретит менее строгое осуждение, нежели тот, кто заявляет: «Духи все время рядом и донимают меня многие годы». Если кто-то слышит голоса, исходящие от деревьев, и не интерпретирует этот опыт метафорически (например, «должно быть, то дерево – это моя собственная внутренняя мать»), то это, вероятно, сочтут симптомом заболевания, имеющего биологическую основу.
Представления о реальности носят политический характер. Каждая группа – любая группа – заявляет, что одни вещи реальны, а другие – нет. Например, Церковный Собор в Авиньоне в 323 г. н.э. провел закон, запрещавший русалок. До 323 г. н.э. вы могли бы поклоняться глиняному изображению русалки, установленному вблизи реки или озера. После этого времени русалки больше не могли официально считаться существующими.
Конфликт между религией и физикой отражен в истории Галилея, который хотел исследовать скорость падения тел и внешний вид Луны. Галилей соорудил телескоп с большими линзами. Посмотрев в него, он увидел, что на Луне есть кратеры. Галилей приглашал Медичи (правящее семейство в Италии того времени) посмотреть в его телескоп. «Приходите посмотреть в мой телескоп, вам это по-настоящему понравится!».
Но они отвечали: «Нет! Ты не можешь смотреть на Бога! Ты не должен это делать!» Галилей сказал: «Ладно, но, по крайней мере, приходите посмотреть на мой наклонный желоб с шаром на одном конце.
Я хочу исследовать, сколько времени нужно шару, чтобы скатываться по этому желобу».
Но Медичи опять сказали: «Нет, этого ты тоже не можешь делать, ты не можешь исследовать Бога, мы с этим не согласны». Реакция Медичи содержала в себе многие верования. Они верили, что может быть только одно переживание Бога – то, что признается религиозными властями. Они считали материальную реальность созданием Бога, который совершенен и не подлежит измерению или исследованию, – на него нельзя даже смотреть. Согласно официальной точке зрения, ваши личные идеи и переживания Бога считались неприемлемыми; если в них было что-то такое, с чем не соглашались религиозные власти, ваши чувства были просто неверными. Разумеется, за этим убеждением скрывалась более глубокая страсть – желание защищать понятие Бога как божества НОР за пределами возможности проверки.
Зарождавшаяся новая парадигма хотела все подвергать сомнению и исследованию. Галилей хотел, насколько возможно, отделить Бога от материи. Чтобы защитить свою свободу в исследовании природы, Галилей в 1623 г. точно сформулировал различие между физикой и духовностью, между первичными и вторичными качествами материи. Он называл первичными те качества, которые можно было измерять в терминах действительных чисел, как, например, 4 грамма и 10 метров, и говорил, что вторичные качества, вроде любви и цвета, не сводимые к эмпирическим измерениям, не входят в сферу науки.
Таким образом, с течением времени господствующий общественный и культурный консенсус в отношении божественной природы реальности постепенно уступал место точке зрения Возрождения, согласно которой космос считался механизмом, состоящим из простых частей или шестеренок. Возрождение защищало свободу думать и исследовать, но также маргинализировало воображаемый опыт как нереальный. В определенном отношении новая наука была иной, поскольку исследовала Вселенную и отделяла ее изучение от религии.
Но в другом отношении она не была иной. Новая наука, равно как и господствующая религия, маргинализировала индивидуальное чувственное переживание и выражение и покровительствовала коллективным представлениям о природе и божественном. В известном смысле новая наука просто заменяла господство одного представления – о живой, чувствующей Земле – господством другого – о механическом мире, доступном для исследования. И религиозное, и научное мировоззрение – каждое по своим собственным причинам – подавляли непосредственный личный опыт.
Между XVI и XVII вв. ученые разрывались между этими двумя мировоззрениями. Они занимались физикой, но использовали религиозные метафоры. Например, Исаак Ньютон был не только великим физиком, но и, вероятно, последним великим магом. Он делал великие открытия в математике и физике, но также практиковал магию и алхимию.
Сегодняшние ученые все еще находятся в том же положении. Например, Эйнштейн подвергал сомнению вероятностную интерпретацию квантовой физики, говоря: «Бог не играет в кости». Как и религиозные лидеры до Возрождения, он отождествлял материю с Богом. Иными словами, физики по-прежнему связывают мир природы с опытом Бога, в то же время говоря, что существование Бога невозможно доказать или опровергнуть.
Несмотря на то что сегодня этот разрыв все еще лежит в основе науки, если посмотреть на популярные книги, в которых современная физика соединяется с квазирелигиозными системами и терминами: «Дао физики» Капры, «Духовная Вселенная» Вольфа и «Частица – Бог» (The God Particle) Леона Ледермана, – можно ощутить изменение в атмосфере. Спустя пять веков после Возрождения мы заигрываем с идеей примирения между наукой и религией, соединения шаманской точки зрения с объективными измерениями4.
Физика рабства
Внутренняя жизнь Паули, которая рекомендовала милосердие, вероятно отличалась от внутренней жизни Френсиса Бэкона, проявлявшего мало терпимости в отношении иррациональных событий. Он беспощадно заявлял:
Природу было необходимо обуздать и поставить на службу. Ее нужно было обратить в рабство. Природу следовало посадить в оковы, и задачей науки было выпытывать у нее ее тайны5.
Сексизм, расизм и антипатия к Земле, характеризовавшие Бэкона, были продуктами тех времен, когда сексизм и рабство представляли собой стандартную практику. Однако даже сегодня маргинализируемые группы считаются варварскими, примитивными, нечистыми и подобными животным, и либеральные демократии все еще практикуют предвзятые подходы в экономике, которые «обуздывают» такие группы и делают их экономическими «рабами». Сексизм и расизм невозможно отделить от разрушения экологии или от теоретической физики – и там, и там действует одна и та же исходная предпосылка маргинализации.
Концепция обращения природы в рабство стоит и за используемыми сегодня физическими терминами и определениями. Например, работа – это форма энергии6. В физических обозначениях E = W, где работа определяется как сила, действующая на расстоянии, то есть W = F × D. Хотя человеческое рабство, в конце концов, было официально упразднено, новыми рабами становились машины, использующие энергию и выполняющие работу, перемещая тяжести. Сегодня большинство средних людей больше не думают о рабстве, однако природу считают таким же рабом, как и машины для выполнения тяжелой работы.
Сущность всех форм рабства состоит в убеждении, что раб – это «другой», не я. Считается, что у раба нет чувств, и потому его можно использовать, не относясь к нему как к духовному существу. Если мы думаем, что у раба нет чувственных способностей, то считаем себя вправе делать с ним что хотим – он этого не заметит. В природе видели и продолжают видеть источник энергии, которую можно добывать и использовать для человеческих нужд. Сила воды, уголь, нефть, минералы и другие природные вещества больше не были тайнами, которым следовало поклоняться, и стали ресурсами, подлежащими использованию или порабощению. Большинство людей считают такие мысли, как «земля страдает, если мы ее роем», недоказанными, нелепыми или старомодными.
Даже сегодня такие астрономы, как Николай Кардашев из бывшего Советского Союза, классифицируют цивилизации в соответствии с тем, сколько энергии они потребляют. Его идеи часто используют современные физики, которые вместе с правительствами планируют будущее нашей планеты. Кардашев относил к типу I цивилизации, контролирующие энергетические ресурсы всей планеты. Согласно этой точке зрения наша сегодняшняя цивилизация относится к типу I. Более развитая цивилизация типа II будет контролировать энергию солнца, а цивилизация типа III – энергию всей Вселенной, и даже управлять пространством-временем.
В этой точке зрения вызывают беспокойство допущение правомочности и философия присвоения в качестве собственности. Такой подход исходит из допущения, что люди вправе делать с Вселенной что угодно, и оценивает цивилизации на основании того, насколько велика их власть над природой.
В эпоху Возрождения переживание отношения к природе как к духу заменялось идеей ее использования. Поскольку считалось, что природа обладает особыми силами, женщин, которые были наделены сходными особыми силами, например, тем, что называлось ведьмовством, можно было изучать, но следовало и осуждать. Бэкон говорил
… использование и практику таких умений следует осуждать, однако их рассмотрение и обдумывание. может дать полезные сведения не только для правильного мнения о преступлениях людей, обвиняемых в подобных практиках, но и для дальнейшего раскрытия тайн природы…7
В те времена тысячи женщин сжигали на кострах по обвинению в ведьмовстве. Было приемлемо истязать природу и женщин, равно как и людей других рас. Бэкон был не только ученым, но и генеральным прокурором Англии. Наука и политика были едины.
Когда я изучал физику, никто не упоминал об этих исторических фактах. Я сомневаюсь, что они были известны моим учителям. Если бы я знал эти вещи, когда изучал физику и ее приложения, то выбрал бы другой путь. Возможно, я занялся психологией для того, чтобы вернуть себе те чувства, которых, как мне казалось, недоставало в точных науках. Сегодня мы стоим на пороге объединения физики, психологии и шаманизма в новое и всеобъемлющее мировоззрение.
История – это не только описание прошлого, но и бессознательная часть настоящего. Она влияет на всех. Нам необходимо помнить, что даже сегодня новые открытия в физике обычно не бывают направлены на то, чтобы помогать нам улучшать наши взаимоотношения с Матерью Землей. Возможно, именно поэтому мы пытаемся посылать людей на другие планеты, но заходим в тупик, когда дело касается разрешения проблем личных отношений и социальных вопросов. Это область духа и чувства, маргинализируемой части жизни, которая нуждается в большем понимании. Многие ученые, подобно Эйнштейну, признают, что легче решать уравнения, чем иметь дело с людьми.
Но наука, которая способствует невежеству в личных вопросах, создает политику, не осознающую этику, – политику, дающую самое мощное оружие людям, которые почти ничего не знают о природе или других человеческих существах. Чтобы мы могли противостоять этой маргинализации, физиков должно интересовать не только то, какую следующую частицу им предстоит открыть, но и то, какой следующий шаг необходим для нахождения общего языка с природой. Точно так же терапевты должны задаваться вопросом не только о том, что в данный момент означает для человека то или иное внутреннее переживание, но и о том, как оно связано с его телом и с окружающей средой.
Мотивация физики
Не все мотивации, которыми руководствуется развитие науки, лишены чувства. Многие из них имеют эмоциональную основу. Например, идеи Ньютона неразрывно связаны со второй эпидемией чумы в Европе. В 1665 г., когда Европу поразила вторая эпидемия, оставившая после себя безмерные страдания, ему был двадцать один год и он жил в Оксфорде.
Только представьте себе: идет 1665 год, и Ньютон – студент университета. В первый год его обучения Оксфорд закрывается, чтобы спасти своих студентов, памятуя о том, что в 1350 г. от эпидемии погибли две трети студентов университета. Ньютон тяжело переживал эти события. Его последующие открытия были связаны с этим страшным опытом. Он изучал природу отчасти для того, чтобы покорять ее ради блага всех человеческих существ.
Когда мы вспоминаем о недоверии науки к природе, нам следует помнить все события эпохи Возрождения. Люди умирали молодыми и воспринимали природу как разрушительную проблему. Общепринятым подходом были попытки контролировать такие события, как эпидемии. Сегодня большинство людей поступают точно так же. Если у вас рак, то вы, наверное, будете рады подвергнуться облучению или химиотерапии, чтобы контролировать силы природы в вашем теле.
Можем ли мы контролировать природу? И да, и нет. Мы можем сдерживать грипп и чуму, но появляются новые болезни, такие как синдром приобретенного иммунодефицита (СПИД). Сегодня средняя продолжительность жизни в Европе составляет около 74 лет. Во времена Ньютона она была равна примерно 38 годам. Но более долгая жизнь не обязательно означает меньше страданий для всех.
Тело как часы
Декарт считал переживания духов, химер и чудовищ фикциями индивидуального воображения. Для него и его современников Вселенная и тело были механизмами. Немеханические индивидуальные переживания не имели значения для болезни. Он говорил: «Помоему мнению, больной человек подобен сломанным часам, в то время как здоровый человек – это искусно сделанные часы»8.
Он был кое в чем прав. Многие функции тела, например питание и физические упражнения, носят механический характер и подобны действию часового механизма. Если вы не питаетесь правильно и регулярно, ваше тело-машина страдает. Убеждение, что тело действует причинным образом, подобно часам, популярно и в наши дни. У нас есть машины, облегчающие наш труд, но недостаток труда, расходующего энергию, заставляет нас толстеть. Тогда, как это ни парадоксально, многие люди пытаются худеть, снова используя механизмы, которые действуют в соответствии с рекомендацией в духе ньютонианской науки, распространяемой средствами массовой информации: «Упражняйтесь, расходуйте энергию, вы будете сжигать жир и худеть». Ньютон был бы доволен. Еще одна рекомендация в том же духе гласит: « Если вы едите слишком много холестерина, ваши сосуды закупориваются». Согласно этой точке зрения для здоровья важно только ваше тело, а ум не имеет значения.
Декарт выражал ту же идею, говоря: «Что бы вы ни думали в своем уме, это никак не влияет на ваше тело, и что бы ни происходило в вашем теле, это не имеет никакого отношения к вашему уму»9.
Сегодня общепринятое мнение состоит в том, что если тело не ведет себя правильно (имеет постоянную температуру, менструальные периоды в правильное время и так далее), то тело больно. Оно рассматривается не как сновидящее что-либо значимое, а как патологическое. Каждый раз, говоря, что мы «больны», мы, подобно Бэкону и Декарту, подавляем мудрость своего тела и обращаемся с собой как со сломанными часами. Но тело – это не только механизм. Это чувствующее, иррациональное человеческое существо – это вы!
Сегодня передовые психотерапевты и врачи считают, что ум влияет на тело. Далее в нашем совместном исследовании я буду рассказывать о новом подходе к телу – о работе с симптомами как с процессами, которые понимаются не как хорошие или плохие, а просто как правильные и полные смысла.
«Живая сила» Лейбница
Исаак Ньютон показал, что если бросить объект в воздух, то можно видеть путь, который он проходит, падая на землю. Ньютон утверждал, что причиной падения тела является сила тяготения. Хотя он не знал, что такое тяготение, он говорил, что это сила, притягивающая объект к земле, и ее можно измерить.
Лейбниц с этим не соглашался и заявлял, что сила, которая тянет объект вниз, – это не просто сила, действующая на него извне. Подобно представителям коренных народов, которые говорили это до него, Лейбниц утверждал, что во всех объектах есть «живая сила», vis viva, заставляющая их вести себя так, как они себя ведут10. Лейбниц определял эту живую силу как mv2, где m – это масса объекта, а v – его скорость11. Он считал, что эта живая сила пропорциональна кинетической энергии.
В то время как Ньютон говорил, что судьбой неживых объектов управляют внешние силы, Лейбниц настаивал на существовании живых энергий внутри всех материальных вещей. Он утверждал, что материю заставляет двигаться заключенная в ней внутренняя сила, «vis viva». По его мнению, материю невозможно отделить от духа, материя сознательна, она движется, так сказать, сама собой. Для него мир по-прежнему был живым. Кроме того, именно Лейбниц называл мнимые числа прибежищем божественного духа.
Спор между Ньтоном и Лейбницем история разрешила в пользу Ньютона. Однако сегодня, более чем триста лет спустя, теория относительности Эйнштейна утверждает, что каждый материальный объект обладает внутренне присущей ему энергией, зависящей от его массы m. Фактически, E = mc2, где m – это масса тела, а c – скорость света. В материи заключена энергия. Иными словами, «живая сила» Лейбница предвосхищала достигнутое Эйнштейном понимание энергии материи.
В науке до сих пор преобладает представление Ньютона о неживой материи, поскольку энергия определяется механически. Однако на заднем плане маячит «живая сила» Лейбница, стоящая за новой тенденцией ученых, работающих на переднем крае физики, которые исследуют, где в материю входит сознание. Как мы видели ранее, Паули подозревал, что психология будет играть фундаментальную роль в понимании проблемы наблюдения в квантовой физике. Он говорил, что для понимания взаимодействия между наблюдателем и наблюдаемым решающее значение будет иметь новое определение реальности.
Настоящий момент в истории
Одна из центральных идей этой книги состоит в том, что материя сознательна и что это тонкое, обычно не признаваемое сознание закодировано в математике, которую использует физика. Материя не живая и не мертвая; с точки зрения нашего опыта НОР, все живое. В исторической перспективе это воззрение составляет часть цепи философий, связывающих физику и психологию с шаманизмом, алхимией и вечной философией.
Физика – это аспект психологии любого человека. Каждый человек – физик. Каждый из нас представляет собой материю. Следовательно, каждое переживание самих себя, которое у нас бывает, составляет часть физики. Осознание переживаний связывает нас не только с материей, но и с реальностью опыта, которая дает начало и психологии, и физике. Это осознание делает нас современными шаманами, чуткими к единому целому, стоящему за всеми аспектами опыта.
В образе мышления современного шамана именно чувственное осознание, а не материя является фундаментальной субстанцией Вселенной и главным объектом науки. В этой новой парадигме место фундаментального «материала» реальности занимает необщепринятый опыт, а общепринятая реальность и измеримость происходят от него. Если мы становимся современными шаманами, снова включая опыт НОР в науку, то множество переживаний, безжалостно выброшенных из научной парадигмы во время Возрождения, могут снова появиться в осознании каждого человека. Таким образом, манера использования природы как бесчувственного объекта преобразуется в отношение к Ней как к другому человеческому существу.
Примечания
1. См. прекрасную книгу Кэролайн Мерчант «Смерть Природы» (Carolyn Merchant. The Death of Nature). Я благодарен Фритьофе Капре за то, что его книга «Дао физики» привлекла мое внимание к работе Мерчант.
2. Там же, стр. xvii.
3. Там же, стр. 128-129.
4. Интересный взгляд на это примирение с точки зрения теологии содержится в книге Брайяна Хайнеса «Шепот Бога, гром творения» (Brian Hines, God’sWhisper, Creation’s Thunder)
5. Мерчант К. цит. ист., (С. 169).
6. См. например, захватываеющее футуристическое предсказание Мичио Каку в его «Гиперпространстве».
7. Мерчант К. цит. ист., (С. 168).
8. Sommers, 1978.
9. Там же.
10. Мерчант К. цит. ист., (С. 279).
11. Интересно, что Лейбниц называл духом материи то, что физики называют кинетической энергией (mv2/2).