Машка тактично отвернулась, давая мне время прийти в себя. Она достала телефон, деловито потыкала в кнопки, вызывая из памяти аппарата телефон неведомого мне Евгения Щеткина, и спустя пять минут бодро отрапортовала, что сегодня в семь нотариус будет меня ждать.
– После работы выдвигаемся, – сказала она. – Нужно взять паспорт и документы, подтверждающие право собственности на квартиру. Так как они у тебя явно не с собой, у тебя есть время, чтобы решить, кто именно их тебе привезет. Ты же помнишь, где они у тебя лежат?
Разумеется, я помнила. Первым делом я позвонила Сашке. Однако та не выказала готовности прийти мне на помощь.
– Мам, Фома уехал по делам, поэтому машины у меня нет. Добираться на общественном транспорте и терять время я не собираюсь, у меня стрим скоро. И вообще, я считаю дикостью отказываться от отдельной квартиры, о которой мы так долго мечтали. Ты, принимая решение, обо мне совершенно не подумала. У меня своя личная жизнь, которая будет нарушена, если ты вернешься в нашу квартиру. И я своего согласия на это, кажется, не давала.
Я не верила своим ушам. Моя Сашка, оказывается, была против, чтобы я возвращалась в нашу квартиру, аренду которой до сих пор исправно оплачивала. И коммунальные платежи, кстати, тоже. Мое возвращение домой она воспринимает как нарушение ее жизни, ее личных границ. Нет, положительно вся моя жизнь летит в тартарары.
– Саша, я не собираюсь мешать тебе жить, – растерянно сказала я. – Я обязательно придумаю вариант, который всех устроит. Но не сейчас. Сейчас мне нужно вернуть Миронову квартиру и вывезти свои вещи. Потом, уже в спокойной обстановке мы обязательно обсудим, как жить дальше. А пока мне нужно сделать первый шаг, а для этого нужны документы.
– Тебе нужны, ты и езжай, – ответила Сашка твердо. – Мне ничего такого не нужно, и возможности выполнить твою просьбу у меня нет.
В трубке запикали короткие гудки. Моя дочь бросила трубку.
– Ты пошла по трудному пути, Лен, – сказала наблюдающая за мной Машка. – Не жди, что тебя на нем все будут понимать и поддерживать. К примеру, я поддерживать готова, хотя тоже, признаться, не совсем понимаю. А Сашка твоя – во многом еще ребенок с присущим всем подрастающим детям юношеским максимализмом. Ты не жди, что она радостно отнесется к твоему решению.
– Да я и не жду, – промямлила я.
Следующий звонок я сделала Натке. Моя сестра жила в соседнем подъезде, и ключи от моей квартиры у нее тоже были. Кстати, надо не забыть собрать все комплекты и отправить их потом Виталию все тем же заказным письмом. Или курьером. Я набрала номер Натки, но и та помочь мне не могла.
– У нас сегодня номер сдается, Лен, – сказала она извиняющимся голосом. – Все в запарке, шеф злой как собака. Если я сейчас отвлекусь, то два часа потрачу, это в лучшем случае. Он меня просто убьет. Да и Настюшку я обещала пораньше из детсада забрать. Ей там совсем хреново, плачет все время. Все-таки я ее, наверное, к Сизовым на лето увезу. Буду приезжать почаще, стараться из деревни работать. А что, интернет там есть. Сейчас Сеньку в лагерь отправлю, и уедем мы. Косте только самому придется справляться и с работой, и с бытом. Но ему не впервой. Тем более что он совершенно невыносимый в последнее время. У него на работе неприятности какие-то. Мне ничего не рассказывает, но мрачный ходит, как сыч.
Отчего-то мне стало грустно, что моя сестра перевела разговор на себя и свои проблемы, в то время как я прямо попросила о помощи. О том, что мы расстались с Виталием, она, разумеется, знала. О том, что я намерена вернуть ему квартиру, тоже. И никакого сочувствия не выказывала. Впрочем, так было всегда. Натка отлично пользовалась преимуществами статуса младшей сестры, о которой старшая должна заботиться. Ни в коем случае не наоборот, не перепутайте.
Быстро закончив разговор, тем более что мне в отличие от Натки причина таганцевского плохого настроения была ясна, но раз Костя молчал, объяснять ее сестре я не собиралась, я решительно повернулась к вернувшемуся в кабинет Диме.
– Сейчас вы возьмете ключи от моей квартиры, поедете ко мне домой и привезете мне необходимые документы.
Мой помощник в изумлении воззрился на меня, потому что в правилах нашего с ним взаимного сотрудничества содержался пункт о неиспользовании его для решения сугубо личных вопросов. Только для деловых. Но сейчас мне было наплевать на любые правила.
– У нас еще заседание.
– Заседание я проведу сама. И не вздумайте спорить.
– Да я и не собираюсь, – тихо пробормотал Дима.
К концу моего рабочего дня он успел смотаться ко мне домой и привезти необходимый пакет документов. Вернулся отчего-то смущенный, причем так сильно, что я невольно стала вспоминать, не оставила ли где-то на виду предметы дамского туалета. Вроде нет, но сейчас я не могла быть в себе уверена.
– Что-то случилось, Дима? – спросила я. – Вас что-то расстроило? Моя просьба показалась вам совсем неуместной?
– Нет-нет, Елена Сергеевна, – поспешно ответил мой помощник. – Все в порядке, уверяю вас.
Врать Дима не умел совсем, но настаивать я не стала. Выяснится рано или поздно. А если нет, значит, и не надо.
В семь часов вечера мы с Машкой входили в кабинет Евгения Щеткина. Нотариус оказался высоким худощавым мужчиной примерно нашего с Машкой возраста, с короткой стрижкой и в стильных очках в тонкой оправе.
– Машуня, душа моя, как я рад тебя видеть. – Голос у него тоже оказался приятным, хотя и более высоким, чем мне нравилось. Я всегда всем мужским голосам предпочитала глубокий баритон.
Они с Машкой обнялись, после чего Щеткин повернулся ко мне.
– Евгений Николаевич, можно просто Евгений.
– Елена Сергеевна. Можно просто Елена Сергеевна.
Меньше всего на свете я сейчас была склонна к панибратству.
– Проходите, присаживайтесь.
Мы с Машкой подошли к столу для посетителей и опустились в стоящие друг напротив друга кресла, довольно удобные.
– Маша сказала, что у вас срочное дело.
– Особой срочности нет, – призналась я. – Просто я уезжаю в отпуск через три дня, и мне бы хотелось все закончить до этого момента. Это чисто психологическое желание – разделаться с неприятным для меня делом.
– Рассказывайте.
Я посвятила Щеткина в наш с Машкой план – оформить нотариально заверенный договор дарения квартиры в жилом комплексе «Мой РАЙ-ОН» в виде односторонней сделки.
– Вы сможете это сделать? – спросила я Щеткина.
Тот пожал плечами под строгим, довольно качественным летним костюмом.
– Разумеется. Это совершенно законная, хотя и не очень распространенная сделка. Однако я должен предупредить вас о некоторых последствиях вашего шага.
– Меня не интересуют последствия.
– Елена Сергеевна, вы же судья и понима– те, что я не могу нарушить должностную инст– рукцию.
– Да, простите. Разумеется. Я слушаю.
– Во-первых, факт дарения невозможно будет отменить. Другими словами, если вы передумаете, то не сможете вернуть свою квартиру обратно без согласия собственника. Аннулировать договор, который мы сейчас подпишем, невозможно.
– Я это понимаю и не передумаю.
– Хорошо. Идем дальше. Несмотря на то что квартира пробыла в вашей собственности менее трех лет, вам не придется платить никакой налог. После перехода прав собственности вы, как даритель, ничего платить не будете, так как передаете свою недвижимость безвозмездно и не получаете никакой оплаты. Это позитивный момент.
– Прекрасно.
– Если бы вы дарили свою квартиру близкому родственнику, например детям, родителям или братьям-сестрам, то они бы тоже не платили никакого налога.
– Вот я ей и говорю, чтобы она подарила квартиру дочери, – вмешалась Машка. – У нее есть совершеннолетняя дочь Александра. И квартира бы у девки была, если уж она сама в ней жить не хочет, и налог платить не надо.
– Мы не будем сейчас это обсуждать, я в здравом уме и твердой памяти собираюсь заключить одностороннюю сделку и передать в дар двухкомнатную квартиру в жилом комплексе «Мой РАЙ-ОН» гражданину Российской Федерации Миронову Виталию Александровичу. И этот документ мы сейчас и заверим вашей, господин нотариус, подписью.
– Хорошо-хорошо. – Щеткин поднял вверх обе руки, показывая, что сдается. – Последнее уточнение. Так как господин Миронов не является вашим родственником…
– А мог бы, – снова вставила неугомонная Машка.
Нет, ей-богу я когда-нибудь прибью свою излишне инициативную подругу. Мне хотелось поскорее все закончить, потому что в кабинете у нотариуса было душновато и у меня снова начинала кружиться голова, вызывая ставшую уже привычной тошноту.
– … То ему придется заплатить в пользу государства налог с той стоимости квартиры, которая указана в вашем договоре купли-продажи. Тринадцать процентов – это весьма солидная сумма. Человек, которому вы дарите квартиру, попадает на сумму не меньше миллиона.
– Ничего, он справится, – заверила я. – В сравнении со стоимостью квартиры это не та сумма, о которой можно переживать. А для господина Миронова тем более.
– Хорошо. Тогда я сейчас составлю договор, который вы подпишете, а я заверю.
– Хорошо. Мне нужно, чтобы вы еще отправили его второй стороне заказным письмом с уведомлением о вручении. Вы можете это сделать? Разумеется, почтовые расходы и ваши услуги я оплачу.
– Да, я могу это сделать.
Щеткин принялся за составление документа, то и дело бросая на меня взгляды. Клянусь, в них читалась чисто мужская заинтересованность. С одной стороны, мне это льстило, с другой, я была настолько подавлена всеми происходящими вокруг меня событиями, что даже думать не могла, что на свете существуют какие-то другие мужчины, кроме Виталия Миронова. Да, от этого своего «счастливого» романа я буду оправляться очень долго. А может быть, и не оправлюсь до конца никогда.
«Сама виновата, – огрызнулся мой внутренний голос. – Поверила в сказочку, которую сама себе сочинила, вот и испытывай на своей шкуре все те волшебные ощущения, какие бывают после возвращения космонавтов с орбиты. Полетала в космосе, учись теперь заново ходить по грешной земле. Как в песне поется? «Принцев много, и на всех их не хватает»