вести новый роман станет затруднительно. И эта материнская неустроенность вкупе с непонятливостью вызывали сильное раздражение.
Материнское возвращение домой требовало что-то решать с Фомой. Горохов только-только закончил перевозить в Сашину квартиру свои вещи, и теперь приходилось срочно освобождать спальню, которую они вдвоем заняли. Конечно, переехав, мать свалила коробки и тут же свинтила к Натке в деревню. У нее как раз начался отпуск, а напряженная обстановка дома отдыху никак не способствовала, вот она и уехала в пустующий деревенский дом, в который сама Натка наведывалась только на выходные.
Однако отсрочка в две недели концептуально ничего не решала, поэтому с Фомой и их общей взрослой жизнью все равно нужно было что-то делать. Даже самой себе Сашка боялась признаться, что и в этом вопросе назревала существенная проблема. Дело в том, что на нее, как шторм в открытом океане, надвигался новый роман, причем человек, втягивающий в него Александру, был взрослым, умудренным опытом и умеющим в отличие от юнца Горохова ухаживать красиво и со вкусом. Пусть и не так, как Виталий Миронов, но все равно эффектно.
Этим внезапно объявившимся в жизни Александры кавалером был Ванадий Клюшкин. После первой встречи, состоявшейся в офисе правления ТСЖ «Мой РАЙ-ОН», он на следующей же неделе позвонил Сашке с предложением встретиться и обсудить детали их сотрудничества, на которое, по его разумению, она должна была дать согласие. Немного подумав, Александра согласилась. И на работу, и на встречу.
Последняя состоялась в новом и довольно дорогом ресторане, о котором говорила вся московская тусовка и куда нужно было записываться чуть ли не за месяц. По крайней мере, блогер Александра Кузнецова здесь еще не бывала и, когда Клюшкин предложил встретиться именно там, не смогла удержаться от искушения «запилить» из модного места рилз, а также пообещать сделать подробный видеоотчет по итогам.
Клюшкин против ее ужимок с камерой не возражал, помогал подобрать фоны и красиво расставить еду, в кадр не лез, много улыбался и шутил, настойчиво предлагал попробовать различные деликатесы, не глядя на их стоимость, с собой принес роскошный букет пионов, а не каких-то там пошлых роз, выглядел достойно и привлекал внимание модных девиц, глядевших на Александру с нескрываемой завистью.
В общем, как кавалер он придавал девушке значимости и уверенности в себе. Рядом с одноклассником Гороховым чувствовала Саша себя девчонкой, а тут вдруг сразу перешла в разряд дам, и эта метаморфоза ей нравилась.
После первой встречи последовала вторая, а потом третья. Ванадий вел себя прилично, руки не распускал, недостойных предложений не делал. Во вторую встречу они покатались на арендованной яхте по Москве-реке, и для этой встречи Клюшкин заготовил чуть ли не ведро черешни. А в третью съездили в Коломенское, погуляли там по Кремлю и сходили в музей коломенской пастилы. Саша привезла оттуда такие видосы, что собрала огромное количество просмотров. Охват был такой, что даже более известные блогеры могли позавидовать.
Ситуация с известными блогерами, впрочем, Александру Кузнецову тоже напрягала. Уголовные дела по факту уклонения от налогов продолжали возбуждать, и практически весь топ российского интернета сейчас разбирался со своими проблемами с законом. Конечно, Саша была слишком мелкой рыбешкой, чтобы всерьез кого-то интересовать, но тенденция настораживала.
Против воли она то и дело вспоминала мамины предупреждения о новом законе «О рекламе» и необходимости регистрироваться на площадке какого-нибудь рекламного оператора, но разбираться со всеми этими токенами и прочей мутью отчаянно не хотелось. И с мамой не посоветоваться из-за того, что они поссорились. И с Фомой не посоветоваться тоже, потому что из-за свиданий с Клюшкиным Сашка чувствовала себя не в своей тарелке.
Конечно, изменой эти встречи считаться не могли, потому что они с Ванадием просто общались на разные темы. Даже не целовались ни разу. И все-таки Саша чувствовала себя изменницей, потому что это все-таки были свидания, да и проходили они за спиной у ничего не подозревающего Фомы. Обычно о своих деловых встречах Саша ему рассказывала, а тут хранила молчание, понимая, что ему это не понравится.
Из-за всего вышеперечисленного настроение у нее в последние дни было мрачное и подавленное. Неукротимый жизненный поток нес ее куда-то, и впервые у Саши не было ощущения, что она сама им управляет. Интересно, у мамы с Наткой такое бывало?
Впрочем, если поговорить по душам с мамой сейчас было затруднительно, то пообщаться с Наткой никаких проблем не составляло. Поэтому на следующий день после поездки в Коломенское Саша позвонила тетке и сказала, что сейчас приедет, если та не против.
– Санька, ну конечно, приезжай. Ты же знаешь, я всегда рада тебя видеть, – голос Натки в противовес словам был какой-то нерадостный, унылый. Интересно, у нее-то почему плохое настроение.
Когда Саша приехала в «Мой РАЙ-ОН», то против воли кинула взгляд на дверь, за которой располагалось правление ТСЖ. И тут же рассердилась сама на себя. В глубине души ей казалось, что она специально отправилась сюда вовсе не для того, чтобы поговорить с Наткой, а чтобы увидеть Ванадия. «Еще не хватало тебе влюбиться», – сердито пробормотала Саша себе под нос и, отвернувшись, зашагала к нужному ей подъезду.
Первое, что она увидела, очутившись в квартире, были большие коробки, громоздящиеся в прихожей. Странно, Натка с Таганцевым уже давно обжились в новой квартире, разложив все вещи по местам.
– Вы что, собираетесь мебель менять? – спросила она тетку.
– Нет, переезжать, – ответила та, запирая замок на входной двери. – Проходи в кухню. Я одна, как ты знаешь. Сенька в лагере, Настюша у Сизовых в деревне, Костя на работе. Сегодня с делами управлюсь, тоже в деревню поеду. Скучаю по Насте, просто сил нет. И она там скучает, все у Лены спрашивает, когда мама приедет. Может, со мной отправишься?
Сашка прикусила губу и отрицательно покачала головой.
– Нет, не поеду. И не читай мне нотаций. Стоп. Что значит «переезжаете»? – До нее только теперь дошел смысл сказанного.
– То и значит. Нашелся покупатель на эту квартиру. Правда, это и неудивительно. Мы ж ее выставили по той же цене, что и покупали, а она значительно ниже рынка.
– Почему? Зачем?
– Квартира меньше пяти лет в собственности, все равно налог с продажи платить, так что много бы не заработали, – пояснила Натка, неправильно интерпретировав вопрос. – Да и при проверке служебной, если выяснится, что мы на ней денег наварили, так у Кости еще больше неприятностей будет. Нет уж. За что купили, за то и продаем. Не жили хорошо, нечего и начинать.
Александра вообще ничего не понимала.
– Продаете зачем? Вам же здесь нравилось. Вас что, мать моя покусала? Сначала она от прекрасной квартиры избавилась, а теперь и вы вслед за ней. И какая проверка? Какие неприятности?
– Ну да. Ты же ничего не знаешь, – спохватилась Натка. – Из-за ссоры с Леной живешь в полном вакууме, совсем от семьи оторвалась. Сейчас расскажу.
Чем больше Саша слушала, тем сильнее холодела. История противостояния фактических владельцев жилого комплекса и жильцов, а также грязный факт втягивания в эту историю Таганцева и мамы ей категорически не нравилась. Более того, факт знакомства с Клюшкиным, его неожиданный мужской интерес к ней, а также попытка заплатить блогеру Кузнецовой немыслимые полмиллиона за рекламу ТСЖ приобретали совсем другую окраску.
– Наташа, я тебе тоже кое-что сейчас расскажу, – тихо проговорила Саша, когда тетка выдохлась и замолчала.
Конечно, надежды на то, что Натка выслушает, не перебивая, не было изначально, но она взорвалась, как только услышала фамилию Клюшкин.
– Саша, детка, ты с ума сошла?! – возопила она, воздев руки к небу. Выглядело комично.
– Наташа! Если ты будешь орать, я пожалею о том, что тебе рассказала!
– Нет, ты смотри что придумал, мерзавец! Специально решил тебя втянуть и деньгами замазать, чтобы бросить тень на всю нашу семью. Как мы будем выглядеть, если в суде выяснится, что ты взяла с этих проходимцев полмиллиона? Нет, это просто уму непостижимо. Таганцева квартирой замазали, эта скидка в цене выглядит как взятка. На Лену тень навели, хорошо она быстро сориентировалась и от квартиры этой избавилась. Теперь ее в декларацию вписывать не придется, а проверку по ней провести не смогут. Повода нет. Так они за тебя взялись! Да еще и совратить попытались, чтобы вертеть тобой, как игрушкой.
– Мной не так-то просто вертеть, – довольно уныло отбивалась Александра, понимая, что тетушка права.
– Да, конечно! – язвительно заметила та. – Вон, мать домой коробки перевезла, так ты с ней демонстративно не разговариваешь. В деревню носа не кажешь. Лена вся осунулась уже от переживаний. У нее и так не самый простой период в жизни, а тут ты еще со своими выкрутасами. Представляю, что бы ты начала вытворять, если бы к началу судебного процесса этот Клюшкин стал твоим любовником. Да ты бы все мозги нам вынесла, только чтобы мы его в покое оставили.
– Натка, ну что ты ерунду говоришь. – Саша попробовала возмутиться, но получилось как-то неубедительно, без огонька. – Какой он мне любовник. У меня с Фомой отношения. Мы живем вместе. То есть жили. А с мамой я помирюсь, я тебе обещаю. Я же не знала, из-за чего она вдруг решила квартиру вернуть. Думала, просто взбрыкнула, поругалась с Мироновым и в эмоциональном порыве приняла такое решение. А двухкомнатными квартирами в новом микрорайоне не бросаются на эмоциях, знаешь ли. И вообще, она тоже виновата. Трудно было со мной поговорить и все мне объяснить? Я что, слов не понимаю? И вообще, нечего со мной, как с маленькой. Пойди туда, сделай то, сиди тут. Я уже взрослая.
– Ладно, взрослая, – примирительно сказала Натка и улыбнулась. – Ты же характер своей матери знаешь. Кремень, а не женщина. И, кстати, мы с тобой частенько этим ее качеством беззастенчиво пользуемся. А наши недостатки есть продолжение наших достоинств. Конечно, вместо того чтобы ругаться, орать и вопить, можно было сесть и поговорить. Но это не для нашей семьи путь.