Разумеется, во времена, когда принималось решение помочь союзу независимых разработчиков, никто не думал, что благодаря этому удастся вычислить Легре, но факт остается фактом. Ученые Энрофы разработали систему, благодаря которой можно было перенести часть Квазара на субуровни Подпространства, расширив возможности мира, но сохранив связь с двухуровневой реальностью. Конечно, до уровня мира Энрофы подобным системам было далеко, но для ученых, работавших прежде в Квазаре, открывался гигантский спектр новых возможностей.
Чтобы отследить путь Легре до момента, как связь с его физической оболочкой прервалась, ученые Энрофы воссоздали на субслоях Подпространства все, что удалось достать агентам касательно жизни бывшего клирика. На некоторое время пришлось фактически развернуть на системных слоях кусок Квазара, сохраненный в отчетах перезагрузки резонансных инженеров.
След Легре терялся в неиндексированных территориях, но в день, когда связь его сознания и тела прервалась, был зарегистрирован большой выброс энергии, отпечатавшийся на системном коде, затронув тонкие грани временных мембран, а с учетом того, что бывший клирик занимался прежде исследованиями в этой сфере, открытие наводило на мысль, что ему удалось подобраться к еще одной тайне жизнеустройства. Но дальше расследование зашло в тупик.
С мертвой точки не удавалось сдвинуться до дня, пока группа акеми, помогавшая Аст-Пла вернуть связь с материальной оболочкой в Размерности, не обратилась к представителям Энрофы, желая принять участие в проекте по созданию терминалов нового образца, позволявших отказаться от содержания тел в капсулах Размерности, пока сознание пребывает в Квазаре. Они, желая произвести впечатление, рассказали, что принимали участие в проекте Аст-Пла, а также ту часть истории акеми, что была им известна. Дальше представителям Энрофы не составило труда провести параллель между судьбой Аст-Пла и Легре, приняв решение продолжить разработки погибшего акеми.
Они создали новый отдел, в который вошли бывшие коллеги Аст-Пла. Но работать, не имея возможности проверить теории экспериментально, оказалось практически невозможно. Все, что у них было, – это отчеты о двух неудачных запусках программы, последний из которых привел к выгоранию ядер личности Аст-Пла. Какое-то время удавалось строить разработки вокруг имевшихся данных, но затем настало время двигаться дальше. Пришлось расширить отдел, агенты которого занимались поисками Легре, но в итоге бывший клирик сам заявил о себе, узнав о разработках Энрофы касательно бестерминальных переходов в двухуровневом мире.
От предложения участвовать в возрожденном проекте Аст-Пла он сначала отказался, но затем, посоветовавшись с Фарон, решил, что терять нечего – эксперименты по извлечению энергии из подпространства все равно зашли в тупик. Возможность вечной жизни не могла оставаться секретом, о котором никогда не узнают. Да и ученые Энрофы умели держать язык за зубами, в отличие от других собратьев по науке.
После длительного изучения феномена разрыва связи с материальной оболочкой и получения энергии, необходимой для стабильного существования ядер личности, был проведен ряд пробных экспериментов, большая часть модуляций которых завершилась успехом. Легре, Фарон и Анк, ожидавшие, что тайна вечной жизни всколыхнет мир, удивились, услышав от представителей Энрофы, что пока будет лучше держать все в тайне. В качестве доводов озвучивалась главным образом неготовность КвазаРазмерности к подобному откровению, что приведет к попытке получить эксклюзивное право на процедуру разрыва биологической оболочки с сознанием, бунты населения, среди которого найдутся те, кто докажет, что процедура приведет к разрушению схем жизнеустройства, пересмотру политики репродукционных центров, так как прирост населения станет в разы больше убыли, к расширению Квазара и неизбежной гибели Размерности.
– Под итог все человечество переберется в Подпространство, а здесь останется лишь горстка избранных, призванная обеспечивать работоспособность Квазара и его ежедневные перезагрузки, – сказал еще совсем юный представитель Энрофы по имени Ским. – На наш взгляд, это еще хуже, чем нынешняя монополия Института всемирной иерархии на генераторы холода. К тому же какой смысл уничтожать двухуровневый мир, который создает необходимый баланс, давая людям возможность выбора. Испокон веков устройство мира стремится к биполярности, меняются лишь формы и обличия, но суть остается прежней. Лишившись Размерности, реальность какое-то время будет находиться в подвешенном состоянии, балансируя на грани между абсолютной гегемонией или анархией. Подобные периоды в истории хорошо известны, и ничем хорошим, как правило, они никогда не заканчивались. Один древний мыслитель сказал: «Чтобы построить святыню, нужно разрушить святыню». Мы согласны, что иногда подобный подход действенен, особенно в сферах науки, в индустрии развлечений и в политике, когда устаревшие взгляды зашедших в тупик, но все еще пользующихся уважением людей мешают развитию, но в случае КвазаРазмерности подобное неприемлемо. Двухуровневый мир создавался тысячелетиями как единственный вариант существования после апокалипсиса, загнавшего людей в жилые комплексы. Никто не знает, как долго Великий ледник будет сковывать планету. Представьте себе вариант, что вместо ожидаемого потепление температура опустится еще ниже. Генераторы холода уже сейчас работают, давно исчерпав ресурс. Но пока существует КвазаРазмерность, люди готовы бороться, делать новые открытия. Скоро клирики либо лишатся монополии на обеспечение мира энергией в результате бунтов, либо будут вынуждены изобретать что-то принципиально новое. Но представьте, во что превратится мир Размерности, если все жители переберутся в Квазар? Конечно, есть шанс, что человечество сможет доработать системы, избавившись от необходимости ежедневных перезагрузок и зависимости построенного в Подпространстве мира от резонансных инженеров, но ведь тогда мы окончательно потеряем связь с материальным миром. Как вы думаете, человечество готово к такому повороту?
– Так вы предлагаете ждать, храня тайну вечной жизни, пока не будет изобретена система бестерминальных переходов? – догадался Фарон. – Но разве проект создается не для нейропатов, коих пока всего несколько процентов по отношению к нормальным жителям КвазаРазмерности.
– Поверьте мне, преобладание нейропатов над обычными людьми – это лишь вопрос времени, – снисходительно улыбнулся Ским. – Природа расценила нейронные сети как постоянные факторы окружающей среды, и начала менять нас, делая более приспособленными к данным условиям жизни.
– Так вы хотите дождаться, когда все человечество превратится в нейропатов? – опешила Анк.
– Слышу в вашем голосе неприязнь, – отметил Ским. – Считаете нейропатов мутантами, лишенными чувств? А вы не думали, что в Квазаре их чувства не выгорают, как это происходит в Размерности? Проведите параллель, и поймете, что сама природа подготавливает людей к переходу на новый уровень бытия.
– А если природа просто дала сбой, как в случае с мутантами, рождавшимися в эру, когда мир покрывали ядерные электростанции? – спросила Анк.
– Вы сравниваете воздействие нейронных сетей на человека с воздействием радиации на живые ткани? – спросил Ским, загнав Анк в угол подобным вопросом. Скажи она «да», и ее смело можно было бы назвать глупым, предвзятым человеком, вычеркнув из списка участников дальнейших дебатов, а если она ответит «нет», то сама признает необоснованность своих заявлений. Так что оставалось только молчать.
Анк бросила короткий взгляд на Фарона, надеясь, что у него найдутся весомые аргументы, но он, кажется, был согласен с представителем Энрофы. То же самое можно было сказать и о Легре.
– Мы не говорим, что нужно заморозить проект, – сказал Ским. – Эксперименты и разработки продолжатся, но чтобы сохранить мир КвазаРазмерности, нужно держать информацию о бессмертии в тайне, по крайней мере пока мы не научимся обращать процесс, позволяя людям возвращаться в размерность… Хотя и после этого лучше дождаться серии новых открытий в сфере терминалов и альтернативных генераторов.
– А мне кажется, что вы просто хотите выиграть время, получив фору в исследованиях, – не сдержалась Анк.
Ским не стал спорить, но снова обыграл все так, что цели Энрофы оказались единственно верными, направленными на заботу о КвазаРазмерности и будущем людей.
– Тебе бы в Институт всемирной иерархии, – скривилась Анк. – Стал бы хорошим оратором. – Она покосилась на Легре и сказала, что не хотела никого обидеть.
Бывший клирик едва заметно кивнул, принимая извинения.
– Если вы согласны, то мы готовы отвести вас в терминал, где хранится в стазисе тело Легре, – сказал Ским. – Думаю, эксперименты по восстановлению разорванных связей с биологической оболочкой лучше начать не с клонов, а с тела, которое некогда находилось в симбиозе с сознанием.
– Пожалуй, вы правы, – согласился бывший клирик, тщетно пытаясь скрыть волнение.
Анк не знала, боится он повторить судьбу Аст-Пла или просто встревожена тем, что снова увидит свое молодое тело, находящееся в глубокой заморозке. Она попыталась представить, как повела бы себя, окажись на его месте. Десятилетия в Квазаре совершенно стерли воспоминания о материальном мире Размерности. Бывшая база квазацентристов, ныне превращенная в поселение содомитов, стала для Анк домом. Ее тело, скорее всего, давно утилизировали, так что если и придется, то в качестве новой биологической оболочки нужно будет выбрать тело клона. Анк подумала, что одно дело, когда сознание переносится в клона временно, как в случае путешествий между жилыми комплексами, и совсем другое, когда с клоном устанавливается постоянная связь. Последнее почему-то казалось очень интимным.
– Пожалуй, я возьму небольшую паузу в переговорах и все обдумаю, – сказала Анк, собираясь покинуть место встречи, проходившей в неиндексированных территориях Квазара.
Она вернулась в поселение содомитов и долго держалась в стороне от исследований, избегая обсуждать детали с Фароном или Легре: слышала, что приближается день испытаний, но настырно игнорировала эту информацию. Легре и Фарон возвращались на бывшую базу «Виадос-12», а это значило, что пробного запуска еще не было. Даже когда Фарон пришел один, Анк терпела несколько дней, прежде чем поинтересовалась судьбой бывшего клирика.