– Не понимаю только, какого черта нейропаты и созданная для них программа лезут в нашу жизнь, – ворчала Эсфирь, общаясь с Легре, после встречи с Оксом и Лиором. – Эти парни неудачники, а само агентство «Ксанет» – та еще шарашкина контора. Ума не приложу, как они смогут дать толчок более глобальным событиям? Даже получив сверхспособности, они остались жалкими посредственностями.
– Может быть, поэтому тебя и не считают способной предсказывать будущее? – снисходительно улыбнулся Легре.
– Иногда не нужно быть предсказателем, чтобы понять – «Ксанет» безнадежен, – отмахнулась Эсфирь, но не прошло и года, как дела агентства пошли в гору.
Казалось, что им действительно под силу решить любую задачу, которые становились все сложнее и сложнее. Цены за услуги росли; люди, обращавшиеся в «Ксанет», располагались все выше и выше на социальной лестнице.
Когда Юмико отправила Туреллу и Рахаба похитить мальчика-нейропата, показав ему терминалы нового образца, надеясь, что его отец, крупный арендодатель Isistius labialis по имени Демир, начнет спонсировать проект, никто не думал, что вместо сотрудничества он обратится в «Ксанет», отправив Окса на поиски разработанной Чанго программы, чтобы выяснить ее настоящее влияние на нейропатов. Никаких других целей Демир не преследовал и тем более не собирался спонсировать запрещенные Иерархией проекты.
На тот момент Окс и Лиор думали, что скоро эксперимент Эсфирь, объединивший их в сеть, закончится, поэтому, отправляясь на поиски программы для нейропатов, разработанной Чанго, они ставили целью не только помочь клиенту, но и найти Эсфирь, уговорив оставить им сверхспособности. Если бы они не преследовали личные цели, то никогда бы не сунулись в поселение содомитов. Не приди в тот день Эсфирь на помощь, Окс и хозяйка куба, доставившая его в поселение, погибли бы от рук диких содомитов, рыщущих в округе в поисках жертв. Точка сборки хозяйки куба имела неопределенный коэффициент восприятия, и Эсфирь старалась как можно реже смотреть на нее, потому что эти постоянные смены лиц и фигур начинали раздражать, выводя из себя, словно она снова оказалась в Размерности, где безумие крадется за ней по пятам.
– В таком случае постарайся держаться от нее подальше, – посоветовал Фарон, увлеченный разгадыванием ребусов Юмико.
Программа Чанго плела сложный узор на ковре жизни. Никто не знал, к чему все это приведет, но время показало, что Юмико можно верить.
– Когда-то давно люди говорили, что дорога в ад вымощена благими намерениями, – сказала Эсфирь, обращая внимание Фарона на то, что влияние и значимость решений программы Чанго увеличиваются как снежный ком. – Она завоевала наше доверие на мелочах, но что если, когда настанет время серьезных решений, она сыграет против нас?
– Против нас? – старый инженер, получивший вечную жизнь, снисходительно улыбнулся. – И на чьей стороне, по-твоему, она выступит?
Эсфирь пожала плечами, признавая, что пока на этот вопрос у нее нет ответа.
– Почему бы тебе просто не признать, что ты боишься того, что не можешь объяснить? – спросил Фарон.
– Мы можем объяснить. Ты сам говорил, что в создании Юмико практически нет заслуги Чанго. Конечно, можно считать его программу выпадающим уравнением схем жизнеустройства, наделяя ее божественным провидением и волей чуть ли не самого Архитектора мира, но что если это просто набор случайностей и ошибок, тянущийся из далекого прошлого?
– У тебя есть идея, как это проверить?
Эсфирь промолчала, понимая, что вопрос риторический.
– Я просто хочу сказать, что не нужно слепо доверять Юмико, – проворчала она. – Кем бы программа Чанго себя ни считала, но пока нам известно лишь, что она может общаться только с нейропатами и не имеет к простым людям никакого отношения.
– Разве сотрудничество Легре с группой Рахаба и Туреллы не доказывает, что нейропатам можно верить?
– Это доказывает мне лишь то, что они, как любой другой вид, хотят развиваться, совершенствуя свои навыки, чтобы выжить, вытеснив другие виды. Так сделали когда-то люди по отношению к животным, теперь, я не исключаю, нечто подобное могут предпринять нейропаты в отношении простых людей. Посмотри, каким ученые Энрофы видят мир будущего! Разве там есть место для обычных людей? А все эти разработки бестерминальных переходов? Разве их смогут совершать люди без сверхспособностей? Я уже не говорю о том, что нейропатов становится все больше и силы их увеличиваются. Сейчас было три волны людей со сверхспособностями. Многие считают, что это финальный аккорд природы в эволюционном процессе, позволяющем человеку приспособиться к новой среде обитания в нейронных сетях, но что если первые три волны были началом и люди продолжат меняться, пока не сформируют новый вид? Вспомни, кто был прародителем человечества. Разве сейчас мы имеем много общего с приматами? Я говорю не о физических сходствах и различиях. Меня заботит построение мира. Если верить ученым Энрофы, то мир будущего, который лежит не за горами, будет кардинально отличаться от нынешнего.
– И что ты предлагаешь? – на губах Фарона появилась едва заметная улыбка. – Затормозить прогресс невозможно.
– Я не говорю, что мы должны затормозить его. Но разве кто-то запрещает нам самим выбирать свою судьбу? Что если немного скорректировать направление?
– Ты предлагаешь выступить против нейропатов? – опешил старый инженер.
– Я предлагаю дать миру шанс, а не толкать его в пропасть, где ценности, на которых он держится, канут в небытие. Почему мы должны отказываться от чувств только из-за того, что они выгорают у нейропатов? Давайте создадим третий уровень реальности, где будут жить те, кто по доброй воле или в силу врожденных изменений утратил свою человечность?
– Говоришь так, словно нейропаты уже не люди, – подметил Фарон.
– Пока еще люди, потому что, лишившись эмпатии и других реакций на внешние раздражители, они вынуждены подчиняться законам и правилам нашего мира, где существуют понятия добра и зла, порока и добродетели, любви и ненависти. Но попробуй представить, какими станут нейропаты, если им не нужно будет притворяться и подстраиваться под старые как мир ценности?
Теперь пришел черед промолчать Фарону.
– Я не говорю, что мы должны бороться с нейропатами, – продолжила Эсфирь. – Но что мешает нам бороться за жизни простых людей устаревшего вида, как называют нас нейропаты? Почему, имея средства и возможности, мы должны передавать их тем, кто вытеснит нас из этого мира? Почему должны подыгрывать им, вместо того чтобы думать о себе?
– Ты сейчас говоришь о чем-то конкретном или просто обобщаешь? – осторожно спросил Фарон.
– Я говорю о том, что случилось на базе «Виадос-12», – сказала Эсфирь. – Изучение тонких граней временных мембран. Разработка передачи энергии из Квазара в Размерность. И самое главное – вечная жизнь… Ты понимаешь, что это может означать для мира людей?
– Представители Энрофы считают, что человечество не готово к подобным переменам.
– Энрофа вообще не любит, когда кто-то опережает ее в своих исследованиях.
– Не думаю, что в вопросе тонких граней ими движет зависть. Энрофе свойственно занимать нейтральные позиция, преследуя собственные интересы и не заботясь об интересах других.
– И какие интересы они преследуют, если говорить о тонких гранях временных мембран?
– По-моему, ответ очевиден, – Эсфирь выпучила огромные глаза, удивляясь несообразительности Фарона. – Сейчас Энрофа зациклена на бестерминальных переходах. Идея, конечно, гениальная, если не учитывать, что алгоритм перехода работает только с нейропатами. Вспомни, как они убеждали тебя подождать с оглашением открытий, сделанных на базе «Виадос-12». Что было главной причиной отсрочки, при условии, что мы отбросим пустые слова о том, что общество не готово к вечной жизни и это может нарушить баланс двухуровневого мира?
– Бестерминальные переходы, – тихо произнес Фарон. – Но ученые Энрофы уверены, что смогут модифицировать жидкие чипы простых людей, чтобы позволить им пользоваться новой технологией.
– А еще они уверены, что нейропаты – это новый этап эволюции человека. Разве нет? Так и зачем им ломать голову, модифицируя жидкие чипы, если рано или поздно людей без сверхспособностей не останется?
– И что ты предлагаешь? – еще тише, чем прежде, спросил Фарон.
– Думаю, ты и сам понимаешь это, – сказала Эсфирь.
– Хочешь, чтобы я отвернулся от Энрофы и начал собственные разработки?
– Насколько я понимаю, ты ни о чем конкретном не договаривался с Энрофой, поэтому и отворачиваться не придется. Мы предложили им свои разработки, они сказали, что заинтересованы, но предложили ждать, сославшись, что если нам доступна технология вечной жизни, то несколько поколений для нас – не срок.
– Анк тоже решила, что подобное заявление звучит не без издевки, – согласился Фарон. – Хотя, учитывая, что поставлено на карту, думаю, глупо ставить во главу угла обиды.
– Согласна.
– К тому же если искать союзников не в лице ученых Энрофы, то… – Фарон задумался на мгновение, перебирая в уме возможные варианты. – Кому можно доверить подобную тайну? Клирики, на мой взгляд, доказали свою несостоятельность. Адепты не заинтересованы в возможности выкачивать энергию из Квазара – они обозначили свои позиции еще во времена исследований квазацентристами временных мембран… Да и не хочу я связываться с адептами… Что касается акеми, то от них в этом вопросе, думаю, будет немного пользы, потому что нужно работать на двух уровнях реальности, а они бесполезны, когда речь идет о Размерности. К тому же у нас уже был опыт сотрудничества с акеми – этот союз исчерпал себя. Их можно будет пригласить в качестве наемных специалистов, но не больше… Нам нужен кто-то важный, располагающий достаточной суммой единиц Влияния, чтобы организовать центры как в Размерности, так и в Квазаре. Плюс не нужно забывать о конкурентах, которые будут пытаться ставить палки в колеса. Да и клирики со своими догмами и катехизисами станут играть не последнюю роль. Нам нужен кто-то влиятельный и достаточно независимый от Иерархии, адептов и Энрофы. Навскидку приходит скандально известное семейство монополистов Лок-Кли из Isistius labialis, но, по-моему, они так сильно прогнили, что связываться с ними – себе дороже. Есть еще союз независимых разработчиков из того же комплекса, что и Лок-Кли, а также гильдия торговцев, базирующаяся в Hexactinellida, но они пока еще слишком молоды и агрессивны – они не доказали свою состоятельность. Да и цели, преследуемые ими, далеки от наших взглядов. Попади наши разработки в их руки – и нет гарантии, что они воспользуются ими во благо, а не ради своих коростных целей… – Фарон замолчал, увидев, что Эсфирь улыбается.