– Я сказал что-то смешное? – хмуро спросил он.
– Нет, ты говоришь все верно, вот только… Почему ты не рассматриваешь возможность использовать то, что у нас уже есть?
– Ты говоришь о группе Кор-До?
– Я говорю о том, кого прислала к нам Юмико, желая найти союзника для нейропатов.
– Ты говоришь об арендодателе, который обратился за помощью в агентство «Энеида»? – Фарон нахмурился, увидев новую улыбку на лице Эсфирь.
– Не понимаю, почему умным людям нравится притворяться глупцами? – сказала она.
– Хочешь сказать, нам нужно присмотреться к Демиру?
– Я уже присмотрелась и говорю, что он лучший кандидат на роль нашего спонсора и союзника. А самое главное – практически не замаранный и не погрязший в коррупции, как Лок-Кли и подобные ему. Есть, конечно, свои грехи, но это не смертельно.
– Ты обратила на него внимание, потому что Юмико хочет сделать его покровителем нейропатов? – догадался Фарон.
– Именно.
– Мне казалось, ты не доверяешь ей.
– Не доверяю, но что касается анализа и оценки, программа Чанго даст фору любой современной системе, я уже не говорю о простых людях.
– И ты думаешь, что лучшей кандидатуры, чем Демир, нам не найти?
– Если только этими поисками не будет заниматься Юмико, что становится невозможным, учитывая конфликт наших интересов.
– А ты не думала, что Демир может идеально подходить для опеки над нейропатами и полностью не соответствовать нашим требованиям?
– А чем наши требования отличаются от требований группы Рахаба и Туреллы?
– Не забывай, что сын Демира нейропат. Так что здесь уже вопрос личных интересов.
– Демир считает нейропатию проказой. Думаешь, почему вместо того, чтобы начать сотрудничество с Рахабом, он отправил Окса выяснить все, что возможно, о созданной Чанго программе? Попробуй навести справки и поймешь, что он готов потратить целое состояние, лишь бы его сын стал обычным человеком. Так что если нам нужен человек, который сможет разделить наши идеи, то Демир – идеальный образец, – Эсфирь замолчала, понимая, что Фарону нужно время все обдумать. – Давай я оставлю тебя ненадолго. Пообщаюсь с Оксом, прощупаю почву, а потом вернусь, и мы обсудим все еще раз, – предложила она.
Старый инженер кивнул, но не успела Эсфирь покинуть его дом, как окликнул ее и сказал, что тоже хочет поговорить с Оксом.
– Пойдешь со мной или мне привести его в твой дом? – спросила она.
– Думаю, будет лучше, если мы с ним немного прогуляемся и обсудим детали с глазу на глаз вне границ поселения содомитов.
Эсфирь нахмурилась на мгновение, затем согласно кивнула.
Она не хотела покидать поселение содомитов, но Фарон решил, что ей нужно отправиться с Оксом, чтобы лично поговорить с Демиром после того, как представитель агентства «Ксанет» расскажет ему о том, что узнал в поселении содомитов.
– Ты спятил? – растерялась Эсфирь, напоминая о своем безумии, которое появляется, стоит только оказаться в Размерности, подключившись к нейронным сетям.
– А кого еще мы можем послать? – спросил Фарон. – У меня и Анк нет тел, чтобы вернуться в материальный мир. Легре курирует проект нейропатов, так что с ним у нас возникает конфликт интересов. К тому же для тебя разработали неплохой препарат, блокирующий безумие, так что…
– Препарат – отстой! В прошлый раз я едва могла сдерживаться, когда встречалась с Оксом и Лиором. Ни о каком ведении переговоров с Демиром и речи быть не может. Неужели ты хочешь, чтобы судьбу мира решал психопат и убийца?
– Ты не убийца, – устало выдохнул Фарон. – И тем более не психопат.
– До поры до времени. – Огромные глаза Эсфирь бешено вращались.
– Демир скупил целый квартал, где отключил нейронный генератор, чтобы сети не могли активировать способности его сына, – сказал Фарон. – Сейчас мальчик прячется от своего недуга в Подпространстве, в одной из игрушек, построенных в Квазаре… Не помню названия, я уже слишком стар для этого… Так что вести переговоры ты сможешь в том квартале.
Эсфирь промолчала, взвешивая слова друга.
– То есть сначала с Демиром встретится Окс, расскажет ему о нас, мы дадим арендодателю время все обдумать, и только потом появлюсь я и сделаю полноценное предложение? – осторожно спросила она.
– Именно, – едва заметно улыбнулся Фарон. – Нам ведь нужно поддерживать легенду, которую ты рассказала Оксу, когда наделила его и Лиора сверхспособностями?
– Они думают, что я выбираюсь из поселения содомитов, пользуясь альтернативной системой передвижений на далекие расстояния, созданной акеми по имени Дош-Ро, – согласилась Эсфирь. – Я сказала им, что могу обходить ограничения ТС содомита и не погибаю, приближаясь к цивилизованным районам благодаря тому, что транспорт Дош-Ро выходит за пределы фиксированного резонанса Квазара.
– Думаю, пока не время раскрывать все тайны.
– Но рано или поздно Окс узнает, что мы использовали его.
– Слишком много нюансов. К тому же сейчас мы отказываемся от первоначального плана Юмико и делаем «Ксанет» полноправными членами предстоящего союза.
– Думаешь, от них будет много пользы?
– На поиски новых кандидатур у нас нет времени.
– Согласна, вот только… Как быть с Легре? Ему не понравится, что мы строим планы у него за спиной.
– Мы привлечем его в проект чуть позже, – не задумываясь ответил Фарон, давая Эсфирь понять, что не забыл о старом друге. – Если все получится, то, возможно, ему удастся продолжать работу с нейропатами, при условии, конечно, что он не захочет присоединиться к главному проекту.
– Думаешь, Демир станет курировать разработки бестерминальных переходов?
– Время покажет. Не забывай, что его сын – нейропат. Если способности мальчика активируются, то у Демира не будет выбора. Сомневаюсь, что он откажется от сына. Скорее наоборот – поддержит.
Эсфирь молчала несколько долгих минут, взвешивая все за и против, затем осторожно кивнула.
– Только я немного боюсь, если честно, – призналась она.
– Мы все немного боимся, – поддержал ее Фарон.
Следующие несколько часов они потратили на обсуждение деталей, затем он встретился с Оксом и организовал его возвращение в цивилизованные части Квазара. Хозяйка куба по имени Джиль-Ла, доставившая Окса к поселению, лишилась во время стычки с дикими содомитами транспорта, так что пришлось обратиться к акеми по имени Сво-Дош, чтобы он подыскал для девушки, продолжавшей скрывать свое лицо при помощи неопределенного коэффициента восприятия, новый куб переносов.
Сделка с Демиром держалась в тайне, поэтому, когда спустя несколько дней после того, как Окс покинул поселение содомитов, на переговоры с арендодателем из Isistius labialis отправилась Эсфирь, то она не знала, как встретят ее в Размерности. Держать связь с представителями агентства «Ксанет» казалось слишком рискованным, да и не было гарантии, что они не станут играть против Фарона. Так что оставалось рискнуть, договорившись с Легре, что его люди позаботятся об Эсфирь, когда она вернется в Размерность.
На этот раз нейропата, впрыснувшего ей в кровь препарат для стабилизации восприятия, она не узнала. Да и был ли это нейропат? Мальчишка встретился с Эсфирь взглядом и спешно попятился, помялся несколько секунд, затем развернулся и выбежал из помещения терминала переходов. Эсфирь гортанно рассмеялась, напугав девушку из обслуживающего персонала, которая хотела помочь ей выбраться из капсулы.
– Не бойся, сегодня я не убью тебя, – сказала Эсфирь. – Может быть, завтра или в другой день, когда я появлюсь в Размерности, а рука очередного сопляка с наношприцом дрогнет, и препарат не сработает. Вот тогда начнется веселуха… Но не сегодня.
Она снова рассмеялась, заставляя молодую девушку вжаться в стену и не двигаться, пока странная женщина с огромными, словно чайные блюдца, глазами не покинет терминал.
Эсфирь не знала, насколько серьезно клирики озабочены ее поисками, поэтому старалась избегать зон, где можно было столкнуться с хранителями или нейронными системами слежения. Подобное обычно встречалось только в центре да в паре полупустых кварталов местных богачей, предпочитавших, чтобы охраной их семей занимался Институт всемирной иерархии.
Выкупленный Демиром квартал, где он, вопреки запрету клириков, отключил нейронные сети, подготавливая временный дом для сына, когда тот покинет игровую площадку, вернувшись в реальность, находился на другой стороне жилого комплекса, если сравнивать с терминалом, где содержалось тело Эсфирь. Путь через центр обещал быть неблизким, а учитывая, что она собиралась избежать встречи с хранителями и системами слежения, держась преимущественно промерзших окраин, вообще превращался в долгое и нудное путешествие с кучей пересадок и смен станций общественного транспорта, так как внешнее кольцо пневмотоннелей часто подвергалось промерзанию, в результате чего начинали сбоить вакуумные рельсы, и рейсы отменяли, пока ремонтные синергики не устранят проблему.
«Главное, чтобы действие препаратов не закончилось раньше, чем я доберусь до квартала Демира», – думала Эсфирь, считая сделанные пересадки. На втором десятке она сбилась, чувствуя, как в груди начинает закипать гнев. Когда это почти безлюдный после трагедии столетней давности жилой комплекс Isistius labialis превратился в кишащий грубиянами муравейник? Что не так с этими наглецами, которые не уважают никого, толкаются, грубят и если в капсуле общественного транспорта не хватает мест, то готовы вышвырнуть тебя на перрон, если их друг или родственник зазевался, не успев протиснуться внутрь.
– Туристы! – услышала Эсфирь возмущенный голос одной из пассажирок, которая жаловалась подруге на игровые площадки, привлекающие в комплекс фанатов, ведущих себя так, словно местные жители – это люди низшего сорта.
Гнев женщины передался Эсфирь, заставив сжать кулаки так сильно, что ногти проткнули кожу на ладонях и по пальцам заструились тонкие ручейки крови. Нейронный медицинский помощник спешно залатал раны. «Когда же эта давка закончится?» – думала Эсфирь, скрипя зубами и кусая до крови губы, снова и снова активируя нейронного медицинского помощника. Кто-то из пассажиров сказал, что в час пик общественным транспортом лучше не пользоваться, и у Эсфирь появилась надежда, что толкотня закончится раньше, чем она потеряет контроль над собой.