Глава 45
Тот, кто считает, что президенту на отдыхе дают отдохнуть, глубоко заблуждается. Носимый ядерный чемоданчик все время поблизости. Мобильный пункт правительственной связи тоже рядышком. Только-только начинает клевать в обыкновенном, а не «заряженном» всеми породами рыбы озере, как из кустов выходит помощник с белой трубкой:
— Алексей Алексеевич, премьер-министр.
Безотлагательная информация и никуда не денешься. От этого звонка зависит если не судьба всего государства, то уж, во всяком случае, части всего мира. Как в американских фильмах герой говорит, что он идет спасать мир. И нам тоже частенько приходится спасать мир от дураков, которым дали в руки стеклянный, как его, подсвечник. А они размахивают им как дубиной, совершенно не думая о последствиях.
Я знаю, что есть любители приключений. Они как барон Мюнхгаузен готовы каждый день с девяти до десяти часов совершать подвиг. Но жизнь должна быть ровной и спокойной. Как работа мотора. Ухаживай за ним, подбавляй горючее, масло, проводи небольшую регулировку и он будет работать вечно.
Я по натуре не президент. Мне достаточно своего мира и чтобы в этот мир никто не совал свой нос, если я это не позволю. Вот это, пожалуй, высшее достижение человеческого развития, когда люди живут все вместе, но каждый в то же время живет своим отдельным миром.
Сегодня вечером я проведу еще одно мероприятие и тогда уже точно решу, как мне быть: идти на второй срок или нет.
Вечером я сказал жене, что буду всю ночь работать с документами и попросил меня не беспокоить. Такую же просьбу я передал и своему помощнику.
— Если не начнется атомной войны, то меня ночью не беспокоить, — сказал я.
В десять часов вечера, или, как говорят военные, в двадцать два часа я закрыл свой кабинет и подошел к своему сундуку. Там лежали одеяло, подушка, простыня для того, чтобы застелить диван, если я буду работать очень поздно. В принципе, в диване есть тоже место для постельных принадлежностей, просто я заполнял чем-то свой сундук, чтобы было меньше вопросов у всех, которые считали моим чудачеством таскание сундука за собой даже в зарубежные поездки.
Я знаю, что сундук является объектом серьезнейших исследований различных НИИ, и я знаю, что от сундука отколупнули десятка полтора кусочков дерева для исследований.
Все началось с Германии. Вещи руководителей государств досмотру и проверке не подлежат. Немецкий таможенник, увидев сие произведение мастеров позапрошлого века, не удержался и спросил:
— Майне херрен, а что это такое?
— Это шкатулка для личных вещей президента, — ответили ему.
В этот же день фотография сундука облетела весь интернет. Как преподносилась эта новость, я рассказывать не буду, но от души смеялся над некоторыми рассказами о сундуке и с удовольствием смотрел анимированный фильм о том, что находится в этом сундуке. Все по типу детского стишка о том, как дама сдавала в багаж саквояж, картину, корзину, картонку и маленькую собачонку. Кроме этого там был такой ворох вещей, как из бездонной бочки.
Так вот, на крышке этого сундука я и сидел, представляя, что же я могу увидеть там.
Глава 46
В двадцать три часа я открыл крышку сундука и сел внутри него. Посмотрев на виднеющиеся огоньки в окне кабинета, я закрыл крышку сундука. Внезапно яркий свет ослепил меня, а звук гудка далекого корабля заставил вздрогнуть. Вдали виднелось и плескалось море и какой-то корабль светил мощным прожектором.
Я стоял на крыльце двухэтажного домика и курил сигарету. Дым и вкус табака приятный, название богославское — Казбек. Ничего себе. Раньше это были сравнительно дорогие папиросы, а сейчас сигареты с длинным фильтром.
Недалеко от крыльца стояла беседка. Двери в домик большие, двухстворчатые и с толстыми полированными стеклами. Вдоль асфальтированных дорожек росли огромные кипарисы, между которыми стояли разноцветные светильники. Вдалеке со щелканьем летали светлячки.
— Интересно, — подумал я, — я же был на озере недалеко от Богородска, как же это меня перенесло на побережье? И что-то я не припоминаю, этого места.
Я бросил сигарету в урну и вошел в дверь.
Мужчина лет тридцати, по одежде и по поведению — охранник, кивнул мне головой. Куда идти и кто я здесь, совершенно непонятно.
— Все в порядке? — спросил я для проформы.
— Так точно, товарищ президент, — отчеканил охранник.
— Проводите меня до кабинета, — попросил я, — какая-то усталость навалилась.
Охранник что-то прошептал в сторону левого уголка рубашки и подхватил меня под руку, помогая подняться по ковровой лестнице на второй этаж.
На втором этаже навстречу мне несся человек с испуганными глазами. Он схватил меня за руку и стал щупать пульс. Затем мы вошли в комнату, в которой стоял большой письменный стол с настольной лампой с зеленым абажуром, большой кожаный диван и знакомый сундук в нише.
Человек, от которого слегка пахло лекарствами, взял мою левую руку и надел на средний палец какое-то толстое и эластичное кольцо. Кольцо внезапно раздулось и сильно сжало мой палец, затем послышалось негромкое шипение и кольцо стало ослаблять свою хватку.
— Давление нормальное, Алексей Алексеевич, — сказал доктор, снимая кольцо с моего пальца. — Вам нужно перестать курить эти ужасные сигареты и соблюдать режим работы. Сейчас я разгоню ваших помощников, и вы выступите с посланием к народу Богославии экспромтом, и выступление будет самым лучшим, — улыбнулся он.
— Хорошо, доктор, — согласился я, — я только взгляну на исправленный текст и лягу спать.
Доктор ушел, а в кабинет вошли три человека.
— Алексей Алексеевич, — сказали они чуть ли не хором, — вот обновленный текст доклада. Мы ждем в соседней комнате.
И они вышли.
Я взял бумаги и скал читать.
Глава 47
— Уважаемые граждане Богославии! Сограждане, — начал я читать вслух. — Сегодня, в 50-ю годовщину моего избрания президентом Богославии я, по многолетней традиции, должен дать вам отчет о проделанной работе…
Я читал и не верил своим глазам. Это что же, я переместился на сорок шесть лет вперед и все еще президент? Уму непостижимо. И это даже невообразимо. Мы же не в азиатской стране, где пожизненное президентство является нормой азиатской демократии. Добрался до власти, переломал кости оппонентам и все граждане во избежание еще больших ломок все как один, единогласно, избирают этого человека пожизненным президентом. Можно и подемократить, выберешь другого, а вдруг он еще хуже окажется? Пусть уж лучше этот гад правит.
Судя по докладу, я числюсь в числе хороших президентов. Или это партия моя меня так красит? Не человек красит партию, а партия красит человека. Любого паразита можно покрасить розовой краской, и он будет как ангелочек, можно и голос разными там хирургическими приемами сделать потоньше и поласковее.
По уровню антикоррупционности мы на третьем месте в мире. По свободе слова и свободе прессы — на пятом. Третье — по использованию передовых информационных и коммуникационных технологий. 3-е место по числу сотовых абонентов. 2-е место по числу пользователей Интернета. 72 место в мире по числу самоубийств. 134-е место по числу курящих детей. 4 место в мире по продолжительности жизни. 32-е — по количеству заключенных на 1000 человек. 6-е место по объему золота, находящегося в государственном резерве. 1-е место в мире по числу миллиардеров. 5-е место по уровню жизни. И то, что Богославия уничтожила знак равенства между милицией, преступностью и прокуратурой.
Там еще было немало позиций, по положению Богославии в современном мире. Результаты, я скажу, хорошие. За такую страну и погордиться не зазорно.
В конце доклада было написано дословно так:
— Граждане Богославии. Я сделал все, что было в моих силах. Стабильность в нашей стране обеспечена. Возможность повторения коммунизма и фашизма исключена. Поэтому я и обращаюсь с просьбой не поддерживать мою кандидатуру на следующих президентских выборах. Выберите себе достойного кандидата и испытайте в жизни хоть какие-то изменения. Выдавите из себя последние капли ленинизма и сталинизма. Больше не будет массовых репрессий и подавления личности. Живите свободно!
Как будто я написал то, о чем думал всегда и, наконец, пришло время, когда мысли мои материализовались. Верили ли мы в это? Верили ли наши граждане в то, что такое время придет? Убежден, что не верили. Им столько раз рассказывали такие красивые сказки, которые так и оставались сказками, что в них просто никто не стал верить. А тут на тебе…
В дверь кто-то постучал.
Я повернул голову и увидел фигуру человека лет тридцати с несколькими листами бумаги в руках.
Он подошел и положил листы передо мной.
Я стал читать, и с каждым словом изумлялся больше и больше.
Глава 48
Контракт. Мы, нижеподписавшиеся: Люций Фер с одной стороны и Люций Ал с другой стороны, именуемые договаривающиеся стороны, заключили настоящий контракт в том, что одна сторона продает свою душу, а другая сторона покупает эту душу за исполнение всех желаний продающей стороны. Подписи сторон. Завитушка Люций Фера и моя подпись.
— Что, Алексей Алексеевич, не узнаете? — сказал человек, и я узнал Люция Фера. Он нисколько не изменился. Я тоже не так сильно изменился, но все равно уже выглядел старше пятидесяти лет, хотя мне шел уже девятый десяток.
— Сейчас узнаю, — сказал я, — только я думал, что наши договоренности забыты обеими сторонами и я свободный от всех обязательств человек.
— Это вы зря о нас так плохо думаете, — улыбнулся мой старый знакомец, — мы никогда и ничего не забываем и своих друзей не бросаем.
— А чего же полвека не появлялись и даже не напоминали о себе? — как бы обиженно спросил я.
— Наказать вас хотел, вот и не появлялся, — усмехнулся Люций Фер.
— Чем это вы меня наказать хотели и за что? — не понял я.
— Да не вас лично, а все человечество за грехи ваши неисчислимые, — голос Люция Фера звучал хитро, да за всякой хитростью часто кроется коварство.