Хромоногий Дерек выходит из-за кустов, и тут же тяжелая туча уплывает, открывая месяц, и теперь я вижу лицо того, кто нас предал. Дерек бросает взгляд на Рэя и морщится. На Коди вообще не смотрит, но увидев, что я смотрю на него, тут же, прихрамывая, ускоряет шаг и подойдя, садится напротив меня.
– Джо, мне так жаль. – пустые слова, которые уже ничего не значат. Но я могу использовать его чувства себе во благо.
– Ты не виноват. – говорю я и краем глаза вижу, как Коди сокрушительно качает головой. – Ты сделал то, что сделал бы каждый из нас. Ты спасаешь себя… – решаю надавить. Прощупать почву. – Принося нас в жертву.
– Джо, вы бы все равно умерли.
Лучше бы это случилось без твоей помощи. Но вместо этого спрашиваю:
– Что это значит?
Дерек выглядит как плохая копия прежнего себя. Нет больше улыбок, светящихся глаз, на которые я однажды чуть не повелась. Он просто оболочка, думаю, души в этом парне не осталось. Дерек потерял себя на Острове Избранных. Как и я.
– У них вся вакцина. Больше трех сотен ампул. Я не знаю, как они её раздобыли, но я сам видел. Три рюкзака забиты… спасением.
Спасение. Огромная куча вакцин у меня под носом. Шестеренки со скрипом начинают крутиться в голове. Облизываю пересохшие губы и шепотом, как можно более уверенно обращаюсь к Дереку:
– Так освободи нас, – он тут же отрицательно качает головой. Но я продолжаю. – Мы вместе отнимем у них вакцину и сбежим.
– Всё не так просто.
Коди подает голос:
– А бросить друга на амбразуру – это просто?
Дерек морщится, но не отвечает. Я же мысленно приказываю Коди заткнуться, делаю как можно более невинные глаза и молю предателя:
– Дерек, помоги нам. Прошу тебя. Пожалуйста. Дерек…
– Я не могу. – смотря на парня, не понимаю, почему он стал таким трусом. Ведь будучи в Кубе, он был храбр. Жертвовал собой, спасая меня. Я уверена, что где-то там, под этой слабой оболочкой по-прежнему скрывается сильный духом Дерек.
– Ты всё можешь. – уверяю его я.
– Извини. – встает на ноги.
Мне нужно, чтобы он пришел ещё как минимум один раз. Я обязана убедить его. Но в данный момент больше наседать нет смысла. Он закрывается от меня.
– Дерек? – оборачивается. – Я умираю от жажды.
Парень немного мнется. Скрещиваю пальцы, чтобы его угрызения совести перевесили страх, и выдыхаю, только когда он тихо говорит:
– Постараюсь принести воды.
Это уже что-то. Он вернется, и я надавлю ещё раз. Пообещаю ему всё, что только можно: звезду с неба, льдинку из сердца пустыни, перо из жопы полярной совы, что угодно.
Дерек морщится от боли и медленно уходит.
Первая попытка провалилась.
Молюсь, чтобы была вторая.
Тишина давит на нервы. Пытаюсь вытянуть руку из кольца наручников. Тяну, прокручиваю и снова тяну. Ничего не получается, но я чувствую, как слезает кожа, и данное место саднит. Но эта крупица боли – ничто, по сравнению с плечом. Потерпев очередное поражение, на этот раз я проиграла металлическим браслетам, прикрываю глаза и утыкаюсь затылком в дерево. Неудачный день. Неудачная неделя. Неудачная я.
Столько всего произошло, а я даже не подумала о родителях. Как они справляются? Даже не представляю, что с ними происходит. Дядя, наверное, поднял всех на уши, мама наполняет не первую ванну слез, а папа… думаю, он скорбит. Он всегда был большим реалистом, чем мама. Если мама надеется, то папа вероятней всего со слезами на глазах подбирает надгробный камень.
– Джо, ты как? – хрипит Рэй.
Открываю глаза, и при виде его разбитого лица сердце сжимается.
– Нормально. Ты как?
– Жив. – его взгляд прожигает меня насквозь. – Как это возможно? – спрашивает Рэй, и мне даже не нужно уточнять, о чем именно идет речь. О моём чудесном исцелении. Глаза Рэйлана Бейкера излучают ту же тревогу, что и на поляне, когда он увидел, как я умирала. Он словно не верит, что это действительно я, да ещё и живая. Так хочется подойти к нему и прикоснуться, чтобы он убедился – я здесь. В ответ на его вопрос пожимаю плечами, и меня тут же прожигает резкая боль в правом плече.
– У нас меньше четырех часов. – сообщаю ему я.
– Отлично. – говорит Рэй и, не отрывая от меня пристального взгляда, говорит. – Надо кое-что попробовать.
Не успеваю спросить, что именно, как чувствую запах гари… это не обычный запах, горит человеческая кожа. На лбу Рэя выступает пот, зубы сжаты, глаза закрыты. Он пытается применить свою силу. Я физически чувствую, как ему больно. Мне больно вместе с ним. Шелест листвы, привлекает моё внимание. Он разносится с противоположной от лагеря заключенных стороны.
Шелест. Тишина.
Шелест, шелест. Тишина.
Со стороны лагеря идут две пары ног. Не могу сосредоточиться на всех звуках одновременно и выбираю те, что несут большую опасность. Из-за кустов выходит Ублюдок, именно так я буду его называть, и женщина, которая была с ним при нападении на нас.
– Птисска, ты проснулась. – выбитые зубы заставляют Ублюдка шепелявить. Он подходит ко мне, присаживается на корточки. Вглядывается мне в глаза, а я пытаюсь срастись с деревом, хоть как-то оказаться подальше от его физиономии и смрада, присущего именно ему. В одной руке у заключенного пистолет, вторую протягивает ко мне и резко задирает футболку, проводит рукой по животу. Жду боль, но присутствует только омерзение от того, что его руки прикоснулись ко мне. – Невероятно, и правда… зажило.
Бросаю взгляд вниз и вижу чуть выше пупка красную полоску шрама, а вокруг размазана уже засохшая кровь. Удивительно? Ошеломительно? Да я чертов супергерой! Не иначе. Шрам такой, словно меня ранили не пару часов назад, а несколько недель. Ублюдок ещё раз проводит рукой по животу, но в этот раз не для того, чтобы убедиться в отсутствии ранения, в этот раз он дарит мне ласку, которая вызывает рвотный рефлекс.
– Саставила ты меня побегать.
Молчу, он склоняет голову набок и наконец-то убирает руку. В его взгляде ад. Там беспроглядная тьма, которая готова выпрыгнуть и захватить меня с собой.
Медленно раздвигает губы в беззубой улыбке. В схватке с Рэем он лишился трех верхних и одного нижнего передних зубов. Не думаю в какой я ситуации, выдаю:
– Тебе бы к стоматологу.
Неожиданно, хотя нет, ожидаемо, он замахивается и дает мне мощнейшую оплеуху тыльной стороной ладони. Щека горит, во рту металлический привкус. Языком нахожу разбитую о зубы щеку. С моим новоприобретённым навыком заживления ран это не страшно.
– Скоро будет представление. – говорит Ублюдок, возвращаю к нему взгляд, дама рядом с ним фыркает, и он продолжает. – Нассывается рассрыв башки. Посмотришь со мной? – я не отвечаю, достает ампулу, вертит в руках. – Хотел угостить тебя, но ты себя плохо ведешь.
– Зачем мы вам? – на языке так и вертится вопрос: "Почему не убили нас сразу"? Но я боюсь задать этот вопрос, вдруг этот недалекий вообще не рассматривал такую возможность.
Пожимает плечами.
– Да незачем. – бросает взгляд на Рэя, который тактично делает вид, что он без сознания, потом на Коди и в итоге переводит на меня. – Ты будешь моей шлюхой, а вот тот, – кивает на Рэя, – посмотрит на это, хоть увидит перед смертью, как надо обращаться с такими как ты. Он так сражался за тебя, думаю, там, – указывает рукой между моих ног и облизывает губы. Я же содрогаюсь. – Есть кое-что стоящее.
Снова звук раздвигающейся листвы. И далекое, но слышное только мне:
– П-ш-ш, Джо. – голос Гаррета заставляет меня замереть. – Это я, Гаррет. Если слышишь меня, кивни.
Киваю.
– Так ты согласна?! – чуть не кричит заключенный.
Черт! Я кивнула головой в момент, когда он что-то спрашивал? Твою мать! Делаю абсолютно беспристрастное лицо и говорю:
– Я прослушала вопрос.
– Нет. Так не пойдет. – мерзко улыбается и опускает руку на свои причиндалы, сжимая их в ладони. Какая это мерзость. – Ты согласилась ублажить нас всех, но только после меня, конечно.
– Не соглашалась. – стараюсь казаться спокойной, но внутри ураган страха и мерзости готов унести меня в другую страну.
– А что тогда кивала? – Ублюдок начинает злиться.
– Тик у меня такой.
Хмурится.
– Больная что ли?
– Определенно.
Глаза ублюдка бегают из стороны в сторону, как у сломанной игрушки. На лбу не хватает только таблички "Внимание! Он думает". Через пару секунд его мыслительный процесс прекращается, и он начинает разговаривать со своей спутницей, я же вслушиваюсь в слова Гаррета, наблюдая, как заключенные передают друг другу бутылку виски, которую вероятнее всего прихватили из "дома".
– Ну в общем, я тут мимо проходил и наткнулся на вас. Думаю, ну ладно, помогу им по старой-давней дружбе. – мысленно закатываю глаза, Гаррет даже в такой патовой ситуации треплет языком. – И вот, я здесь. Когда уйдут ублюдки, надо как-то позвать Дерека, ключи от наручников у него.
В голове всплывает образ Дерека. Ключи! Точно, они висели у него на ремне. Получается, наручники на нас надевал он.
Я была настолько поглощена монологом Гаррета, пыталась не упустить ни одного важного слова и не заметила, как заключенный-ублюдок-Рауль оказался возле меня, схватил за подбородок и впился в мои губы отвратительно вонючим и влажным ртом. Мотая головой из стороны в сторону, я пару раз ударилась затылком о ствол дерева. В ушах зазвенело. Он начал проталкивать свой мерзкий язык мне между губ, и я тут же укусила его. Так сильно сомкнула зубы, что почувствовала вкус его крови. Он отстранился, я сплюнула ему в лицо и тут же ощутила его руки на своей голове, которые зажали мне уши и со всей силы ударили затылком о дерево. Я потерялась в пространстве, а тело заключенного рухнуло на меня, а за его спиной стоял разгневанный Рэйлан Бейкер. Ему удалось избавиться от наручников! Ничего не слышу, но отчётливо вижу, как от его рук исходит пар. Он расплавил наручники? Пытаясь проморгаться, наблюдаю, как заключенный отползает в сторону, женщину не вижу, думаю, она побежала за подмогой. Рэй подходит к дереву отламывает ветку диаметром в три сантиметра. Возвращается к корчащемуся заключенному, пинком ноги переворачивает его на спину, замахивается веткой, что-то говорит и втыкает палку в кричащий рот Ублюдка.