С подпрыгнувшим сердцем я решила, будто написал Илай, но, когда записка послушно легла в ладонь и, демонстрируя прекрасные манеры отправителя, начала сама собой разворачиваться, стало очевидным, что она от Армаса. Я пыталась зайти к нему перед занятиями, но помощник с неприкрытой радостью в голосе объявил, что магистра нет в академии.
«Если появились вопросы, я в кабинете».
Чернильные строки стремительно побледнели и исчезли, намекая на большой скандальный секрет.
– Мне надо к Армасу, – объявила я друзьям, поднимаясь из-за стола.
– Ведьма, с таким стремлением к знаниям стоит называть тебя Ботаником, – съехидничала Тильда.
– Ведьма мне больше нравится, – парировала я, – сразу хочется соответствовать.
Время приближалось к семи вечера, в решетчатые окна заглядывала сизая темнота. Занятия уже закончились, в коридорах учебного корпуса и в преподавательской башне приглушили огни. При моем появлении в пустой приемной плотоядная мухоловка, словно хищница перед нападением, резко повернула десяток головок и с подозрением проследила за перемещениями «слабой жертвы». Хорошо, что она не выпрыгивала из горшка, как мой чудной кустик, сегодня гонявшийся за плавающими в солнечных лучах пылинками. Не прав магистр Ранор, заявляющий, будто рейнсверские растения не обладают сознанием! Мухоловка точно считала себя драконом или на худой конец скиффолсом. Кем считал себя кустик, оставалось загадкой, но то, что он страдал бытовым пьянством, было неоспоримым фактом.
Я тихонечко постучалась и заглянула в окутанный полумраком кабинет. Рабочий стол пустовал.
– Магистр?
– Аниса, – позвал он из глубины комнаты, – проходи.
С книгой в руках Армас стоял возле открытого шкафа. Меня магистр встретил коротким кивком, словно не писал полчаса назад никакой записки.
– Я хочу знать, как вернуться в тело без чужой помощи.
– Садись, – предложил магистр, указав на кресло.
Армас неторопливо приблизился, бросил поверх бумаг книгу и присел на краешек стола. Я испытывала неловкость и не могла выкинуть из головы абсурдную мысль, что он не просто преподаватель по высшей магии, а по-настоящему привлекательный мужчина, не сводящий с меня странного гипнотического взгляда. Хотя высшая магия, безусловно, сексуальна сама по себе, во всех проявлениях. Не понимаю, почему Илай предпочитает стихийную.
– Проще не возвращаться, а не выходить из тела, – заговорил Армас, не догадываясь, как далеко мои мысли ушли от урока ментальной магии. – Перемещение несложно распознать, признаки всегда есть. Если почувствуешь приближение, то можно сжать большой палец, ущипнуть себя, уколоть булавкой.
– Ущипнуть? – Я поерзала в кресле.
– Показать?
Вкрадчивым жестом он протянул руку. Я разглядывала короткую линию жизни, едва достигающую до середины открытой ладони, и всеми фибрами души противилась прикосновению.
– Не бойся. Я не кусаюсь. – На его губах расцвела медленная, изысканно-любезная улыбка.
– И что, по-вашему, вы тут делаете? – раздался голос Илая.
Вздрогнув, я резко повернулась. Он стоял в дверях, держался за косяк, словно боялся упасть, и полосовал нас яростным взглядом. Страшно представить, как мы выглядели со стороны. Девчонка, как дурочка, хлопает глазами, а магистр коварно скалится, словно уже получил разрешение на законное соблазнение. Ужас ужасный!
– Добрый вечер, господин Форстад, – спокойно поздоровался Армас.
– Какого демона вы делаете? – с ледяными интонациями вновь спросил он.
– Рассказываю о пользе хороших манер, – зло сыронизировал мужчина. – Если зайдешь попозже, то и тебе подробно расскажу.
Я оцепенела в кресле, вцепилась в подлокотники, не в силах пошевелиться или подать голос. Мы не делали ничего предосудительного… не успели сделать ничего такого, за что могло быть стыдно или неловко, но почему-то меня опутывал липкий страх.
Одарив нас последним холодным взглядом, Илай вышел и с треском закрыл дверь. В кабинете воцарилась непроницаемая тишина.
– Извините, магистр, – вскочила с кресла. – Отложим до следующего раза.
– Аниса, позволь ему успокоиться. – Армас не выглядел встревоженным. – Сколько мы знакомы с Форстадом-младшим, столько он страдает дурным нравом.
– Что вы, магистр, – оглянулась я. – Он вовсе не страдает от дурного нрава, он им вдохновенно наслаждается! Пойду тоже наслажусь… его нравом.
Найти взбешенного парня в учебном корпусе не удалось. Послание на ладони он подчеркнуто проигнорировал. Не открыл на громкий стук, способный разбудить даже тугоухого кастеляна на другом конце замка, и я нахальным образом взломала замок на двери с помощью магии, но в общежитской комнате его не оказалось.
Здравый смысл подсказывал, что следовало выдержать паузу. Я так и поступила, а что в середине ночи поднялась на восьмой этаж, чтобы проверить, не горит ли ручка красным цветом, так это просто не спалось, кустик слишком громко копался в земле…
Мы столкнулись только на следующее утро на балконе холла. Пожалуй, хуже места для выяснений отношений придумать было сложно, но меня разбирало. Недолго думая я схватила Илая за рукав:
– Давай поговорим!
Взгляд, каким он окатил мои пальцы, крепко сжимающие его свитер, пожалуй, можно было занести в книгу самых надменных взглядов, если таковая где-нибудь существовала.
– А есть о чем? – бесцветно вымолвил он.
– Я догадываюсь, как вечером… мы выглядели со стороны, но совершенно точно ты все неправильно понял! – выпалила скороговоркой, пока меня слушали. Надеюсь, что еще и слышали.
– Ясно, – коротко ответил он. – Ты закончила со мной говорить?
– Илай, не веди себя как кретин!
С него слетела бесстрастная маска, глаза потемнели от гнева, на скулах заходили желваки, и даже на расстоянии ощущалось, как тело напряглось, словно сжатая, готовая в любой момент развернуться пружина. Он схватил меня за запястье.
– Хочешь поговорить, Эден? – процедил сквозь зубы. – Поговорим.
Вообще-то было вовсе не обязательно тащить меня на глазах у любопытных сплетников, готовых сочинить столько слухов, что хватит на толстенный том графических новелл, но от чувства вины и большого желания прояснить глупое недоразумение я смолчала.
Илай толкал каждую дверь в поисках свободной аудитории. Наверное, это была судьба – снова оказаться в кабинете философии. Вообще в нашей академии философию преподают или просто для вида держат табличку на кабинете, где можно уединиться, предаться легкому разврату или выяснить подпорченные недоразумением отношения? Надеюсь, что обойдется без заклятья разрушения, ведь портреты известных ученых-мыслителей, видавших нас в разном настроении, вовсе не виноваты, что мы тут чуток повздорили.
– Начинай говорить, – кивнул Илай. Прозвучало как призыв поорать.
– Не заставляй меня оправдываться, – огрызнулась я. – Не происходило ничего, за что мне было бы стыдно!
– Ладно. – Он усмехнулся. – Я неправильно понял, ничего не происходило. Верю. Только скажи мне, Аниса, почему ты так сильно испугалась?
Интересный вопрос, сама им задаюсь.
– Я не знаю.
– И я не знаю, – кивнул он.
Некоторое время мы молчали. Надо просто честно рассказать, что несколько раз я за ним подсматривала, и Армас пообещал помочь справиться со странным то ли недугом, то ли магическим браком. Быть откровенной несложно, делиться проблемами нормально, но почему-то не для меня.
Только решилась и открыла рот, чтобы признаться как на духу, но Илай опередил:
– Я смертельно устал от присутствия отцовского выкормка в своей жизни и хочу держаться от него подальше. Давай на этом остановимся.
– Что ты имеешь в виду? – оторопела я, вдруг почувствовав, как живот сводит болезненной судорогой, а в груди перестает биться сердце. – Нас? Команду? Что именно?
– Все, – бесстрастно уронил Илай и вышел, самоустранившись от разговора.
Некоторое время я переваривала это его категоричное «все». Поперек горла стоял горький комок, сердце болезненно сжималось. Не верилось, что Илай просто хлопнул дверью у меня перед носом!
Неожиданно даже для себя я всхлипнула и осторожно, боясь подступающих слез, перевела дыхание. Следовало выйти из аудитории, вернуться в общежитие, надеть мантию, отправиться на занятия – сделать кучу обычных банальных дел, занимавших утро, но хотелось съехать по стене, уткнуться лбом в колени и разрыдаться.
– Не плачем, Аниса! – приказала я сама себе. Перевела дыхание и дернула дверь аудитории. Лить слезы на людях мне никогда не позволит гордость.
Не успела я сделать и нескольких шагов в коридоре, как пол под ногами мелко задрожал. С недоумением я помедлила, огляделась вокруг. Адепты проходили мимо, не замечая тревожной вибрации учебного корпуса. Пространство начало меняться стремительно и резко, как в прошлый раз, когда нас с друзьями перенесло в кабинет Армаса из квест-комнаты. Исчезали люди, яркие цвета глохли до полутонов, воздух стремительно остывал, и в шерстяном платье становилось зябко.
Не прошло и десяти секунд, как я оказалась в абсолютно пустом коридоре, наполненном полумраком, глубокими тенями и мертвой тишиной. Огни были погашены, кабинеты закрыты. За окнами разливалась туманная дымка, словно мир исчез и Дартмурт дрейфовал в безвременье, которому во взломанной методичке Хилдиса посвящалась целая глава.
Нас предупреждали, что финальный проверочный квест для адептов факультета хранителей всегда является сюрпризом. Я считала, что оставалась еще минимум учебная декада, но, видимо, ради высокопоставленного гостя испытание перенесли и для зрелищности превратили в лабиринт целый замок. Что сказать? Совершенно точно от шока мне расхотелось плакать.
В сизом воздухе засветилась точка. Она быстро росла и вдруг взорвалась ослепительной вспышкой, заставив меня сморщиться и прикрыть ладонью глаза. На расстоянии вытянутой руки повисли две карточки с мерцающими контурами. На одной было написано «найти команду», на другой «найти выход».
– Какой богатый выбор, голова идет кругом.