- Не хочу, - подтвердил я после короткого молчания и задумчиво посмотрел на нее.
"Говорить? Нет? Ох, как все сложно..." - я никак не мог решить, где провести черту. Проще и, конечно же, куда как правильнее было бы даже не начинать весь этот разговор. Или у меня еще есть на эту девочку резерв возможностей?
- Ладно, предположим... - я решил не спорить о терминах. - Есть гораздо более важное обстоятельство.
- Какое? - спросила она напряжено.
Я еще раз подумал - в самый распоследний раз.
- Строго между нами, - взглянул на Наташу испытующе, - если ты на это согласна.
- Согласна, - быстро ответила она, и в глазах ее сверкнула неожиданная радость. Она чуть подалась вперед. - Слышишь, я согласна!
- Я серьезно. Очень.
- И я, - видимо, на моем лице отразилось невольное сомнение, потому что Кузя схватила меня за руку и с жаром добавила: - Ну, честно, без балды.
Я еще чуть поколебался, потом подвел черту:
- Хорошо, попробую поверить, - и начал занудным тоном: - Понимаешь, нам, детишкам-школьникам, вполне допустимо верить в то, что одновременное появление в школе американки и нового завуча по внеклассной работе - это просто совпадение. Это не имеет никакого отношения к тому, что из таких вот симпатичных русисток потом формируют советский отдел в ЦРУ. Это просто совпадение, вот и все. И то, что в роли командира экспедиции появляется вдруг совершенно свободный именно на эти недели дядя Чернобурки - бравый флотский офицер, на которого Мэри не могла, видимо, не запасть - это случайность. И сегодня, на доске, вдруг ставшей отчего-то скользкой, не сломалась вместе с рукой и операция серьезной, поверь мне - очень серьезной организации... И можно верить в то, что дяди и тети в той организации - сама доброта, и им даже в голову не придет наказать одну молоденькую дурочку, верно?
Я методично наматывал фразу за фразой, и глаза у Наташи становились шире и шире, словно вбирая все сказанное; рот ее непритворно приоткрылся. Потом я замолк, и между нами легла тяжелая длинная тишина.
- Так, - выдавила наконец из себя Кузя деревянным голосом. - И что... Все?
Я посмотрел на нее искоса, потер переносицу...
"Ничего", - подумал, выдерживая паузу, - "пусть попреет, в следующий раз, может быть, подумает"...
- Нет, ну почему же обязательно "все"... Как повезет. Я доски протер довольно старательно. Будет Чернобурка землю носом рыть, нет... Сообразит внимательно посмотреть на доски понизу, не сообразит...
Кузю передернуло словно внезапным ознобом.
- Лучше бы ты мне это не рассказывал, - глухо укорила она, и на глазах ее начали наливаться слезы. - Напугал-таки, - всхлипнула почти беззвучно, спустя пару секунд по ее щекам побежали, разматываясь вниз, две влажные дорожки, - удалось, молодец...
Губы у нее предательски задрожали, начали некрасиво кривиться, и Кузя резко крутанулась, отворачиваясь.
Я смотрел на судорожно подрагивающие плечи и пытался сообразить, можно ли дать ей мой уже пользованный носовой платок или не стоит.
- На, - решившись, сунул его Наташе в свободную ладонь, - давай, приходи в себя. Не до истерик сейчас.
Она коротко закивала, пару раз прерывисто втянула воздух, длинно выдохнула и принялась вытирать лицо.
- У меня предчувствие, что в этот раз сойдет с рук, - соврал я ей в спину.
- Правда? - Кузя обернулась и с надеждой посмотрела на меня. Глаза у нее блестели обильной влагой.
- Да. Сейчас темень, да и Мэри у нее на шее висит - это если она с Арленом не уехала...
- Не уехала, - мотнула головой Кузя.
- Ну... Все равно, до утра она вряд ли что-то будет делать. А тебе надо будет найти какие-нибудь тряпки и ночью еще раз хорошенько все протереть.
- И правда дурочка, - печально покачала головой Наташа, - не догадалась взять тряпку доски протереть...
- Ыы-ы-ы... - застонал я. - Не зли меня! Дурочка - что вообще в это полезла, не разобравшись. Могла бы со мной поговорить, я бы тебе голову не откусил. Ты не одна - не забывай об этом.
У Кузи на лице мелькнуло удивление, мелькнуло и сменилось горьким изгибом губ:
- Я бы и хотела об этом не забывать, - она чуть помедлила, словно решаясь на что-то, а потом продолжила, глядя на меня со значением: - Но мне сложно быть в этом уверенной. В конце концов, вышить тебе что-то за деньги могут многие.
- Вон оно как... - протянул я озадаченно и, отступив на шаг, окинул Кузю испытующим взглядом. - А говорила, что "материалистка"...
Наташа прищурилась на меня с вызовом, но промолчала.
- Слушай, - спросил я, - а зачем тебе все это? Ну, в смысле, ты же хотела сделать своего мужа самым счастливым человеком? Уже скоро ты его получишь - и давай воспитывай.
Кузя покосилась куда-то вбок.
- Скоро - это потом, - буркнула невнятно и добавила с каким-то вызовом: - А сейчас я твоей Мелкой иногда завидую.
- Да там нечему завидовать! - воскликнул я.
- Да знаю я! - в тон мне тут же ответила Кузя. - Ты просто не понимаешь!
- У-уууу... - негромко и тоскливо завыл я вверх на ущербную луну. Еще раз проворачиваться через ту же самую мясорубку очень не хотелось. - Ладно, ты - не одна. То, что ты стала рулить девчонками, и как - хвалю. А вот с Арленом - феерический провал. И не потому, что он сломал руку, - Наташа посмотрела на меня с удивлением, и я счел необходимым уточнить: - Хотя и это плохо. Я понимаю, что Мэри - симпатяжка, а Арлен - мутный. Но приятны ли люди с той стороны, неприятны ли с нашей - в этом мы будем разбираться потом, когда они перестанут оспаривать наше право самим определять свою жизнь. Знаешь, это как в войну: какие из немцев на самом деле хорошие, а какие не очень, разбирались уже после взятия Рейхстага. А пока здесь - мы, а там - они. И в этом не надо путаться.
Кузя вдруг улыбнулась.
- Я бы предпочла "мы" покомпактнее, - ладони ее сложились вокруг майки, словно лепя снежок.
Я огляделся вокруг и заговорил уже спокойнее:
- Давай об этом поговорим потом, в другой обстановке. А пока самое главное: если ты хочешь быть не одна, и это "не одна" включает и меня... - я сделал паузу и вопросительно посмотрел на Кузю.
Она коротко втянула сквозь зубы воздух, замерла так на миг, а потом согласно двинула головой, еле-еле, чуть заметно.
"Молодец", - прошелся я по себе бритвенно-острым сарказмом, - "кто-то берет под свою руку крепости и племена, а кто-то - пригожих девиц, да одну за другой. Может Кузя сегодня и выступила дурочкой, но для тебя-то это - постоянная роль..."
Я кхекнул, прочищая горло, и постарался завершить фразу ровным голосом:
-... то тебе надо научиться согласовывать свои поступки с моими планами.
- Но я же их еще не знаю! - неподдельно возмутилась Наташа и посмотрела на меня с надеждой.
- И не будешь, - согласно кивнул я, - поэтому свои женские "поступки" предварительно обсуждай со мной.
- Что, все? - поразилась Кузя.
- А их что, так много? - подивился я.
Она громко фыркнула. Этим, в общем-то небогатым звуком, ей удалось выразить высшую степень своего превосходства.
Я тяжело вздохнул, готовясь уступать:
- Те, что могут выплеснуться последствиями за пределы класса.
Она задумалась, что-то прокручивая в голове.
- Идет! - довольно блеснула глазами.
- Ладно, - сказал я недовольно, - на сем договорились. Дай, - забрал платок, а потом потянул остатки майки из ее рук.
- Эй, эй, - она вдруг вырвала у меня эту тряпицу и торопливо спрятала ее за спину, чему-то криво при этом улыбаясь. - Я же обещала!
- Тогда пошли, - я предложил локоть, и она тут же за него уцепилась.
На подходе к лагерю я почувствовал, что Кузю начинает нервно поколачивать. Покосился: у нее опять начали срываться слезы.
- Ну? - я остановился и озабоченно посмотрел ей в лицо.
- Страшно... - прошептала Наташа и попыталась ткнуться лбом в мое плечо.
- Вот не надо... - я мягко увернулся и подумал обреченно: - "Началось... Да как быстро..."
Кузя горестно вздохнула, постояла, глядя куда-то в сторону, потом двинулась вперед. Я молча пристроился рядом. На душе было муторно, словно на мне неожиданно повис крупный долг - и когда только успел?!
Первым со скамьи нас заметил Алексеич. Он курил, прикрывая огонек папиросы ладонью.
- О, - произнес негромко, скользнул цепким взглядом по мокрым дорожкам на Кузиных щеках и кивнул мне с одобрением.
- Наташ, ты что? - бросилась к нам от стола встревоженная Томка.
- Очень за Арлена Михайловича переживает, - мрачно сказал я.
Руки у Кузи взлетели и торопливо прикрыли лицо.
- Похвально... - процедила Тыблоко, натягивая крокодилью улыбку.
- Позаботься о ней, - подтолкнул я Наташу к Томке.
Тыблоко проводила уходящих девушек долгим взглядом, потом похлопала по скамье рядом с собой:
- Андрей, садись с нами, чайку погоняем.
Я нашел свою кружку и сел, с опаской посмотрев на задумчивую Чернобурку. Из класса за столом я остался один. Помолчали, потом Мэри тайком понюхала свои пальцы и брезгливо поморщилась.
- Ай, что уж теперь... - решительно сказала Чернобурка, до того искоса поглядывающая за ней. С этими словами она решительно достала из-под скамьи сумку и выставила заготовленный, видимо, совсем для другого случая, запас: пару бутылок армянского пятизвездного и пакет с "Белочкой".
Сидевший чуть особняком от нас усатый сапер заметно оживился.
Мэри, судя по всему, не употребляла в своей жизни ничего крепче травки. После первой она ощутимо обмякла, после второй - полюбила весь мир и, особо, сидящих за столом.
Потом я не выдержал и под многозначительное молчание Тыблоко слил остатки со дна бутылки себе в чай.
- Третья, - объявил твердым голосом, - вечная память... И упокой душ.
Алексеич решительно кивнул и выдохнул дым под стол. Чернобурка недовольно зыркнула, но тут Мэри начало пробивать на покаяние всем присутствующим, и настроение у оперативницы сразу переменилось.