Лодка недолго шла по фарватеру реки. С креном на правый борт, она взяла курс на огни города. Ничего не понимаю. Куда проще было свернуть в Щучий проран, а там: Воложка – Бакалда – Тумак, да так далеко и не нужно, чтобы затеряться в лабиринте поймы.
Глянув на залитый огнями высокий правый берег, я определил, что причаливать (если будем, конечно) предполагается, скорее всего, за речным вокзалом, где-то возле устья Царицы. И угадал.
Лодка с выключенным двигателем толкнулась в каменистый берег метрах в сорока от воздвигнутого на постамент «Гасителя».
И тотчас, будто по команде, погасло освещение набережной и домов в районе ресторана «Нептун». Растворился в темноте и мост через сухое русло Царицы.
– Приплыли, – сказал Васька Жила с характерной хрипотцой и добавил: – на этот раз сухостоя нет.
Я посмотрел на него, поняв, что под сухостоем он понимает только одно засохшее на корню дерево. Васька Жила нагнулся (очевидно, за свертком), лодка слегка качнулась. У меня не дрогнул ни один мускул: от повторения экстремальных ситуаций не становится страшнее. Привыкаешь, а точнее – тупеешь.
– Выходи! – скомандовал Василий Жиляев, и я, как робот, поднялся.
«Прихвати груз».
Подключился мой ведущий. Голос его, как мне показалось, стал свежее: не исключено, что слегка отдохнул, пока Жила меня катал. Значит, еще не конец, если приказано выходить с дипломатом, – подумал я и переступил через борт на скользкие камни.
«Поднимись к дороге».
Легко выхожу по облицованному плитками откосу. На асфальте подъездной дороги к «Гасителю» остановился. Слева сдвинулась какая-то приземистая глыба и поползла в мою сторону, издавая тихое потрескивание, как сковородка с разогретым маслом, – шелест шин на мягком асфальте. Ни света, ни шума двигателя.
Автомобиль замирает рядом. Щелчок открываемой дверцы.
«Садись, да поживее!»
Кто-то вышел из машины неразличимой тенью, цепко взял меня за рукав куртки и без лишних церемоний затолкал на заднее сидение.
– Погнали! – приказал ведущий, но на этот раз голос его прозвучал из динамика, установленного в автомобиле.
Глава шестаяВ компании Гнутого и других
В салоне, кроме меня, четверо: Гнутый, Добролюбов, Шлеп-Нога и Таран. У них, естественно, другие имена, клички, но я, чтобы не усложнять и так запутанное повествование, остановился на этих, пришедших мне на ум в первое мгновение, а может быть, и задним числом.
С Гнутым все ясно: из-за спины видна только половина его головы. Казалось, что он специально пригнулся, чтобы лучше видеть дорогу. Это Гнутый взял у меня дипломат и поставил его между сидениями. Второй был похож на Добролюбова. Ассоциация с Добролюбовым возникла у меня, очевидно, в связи с очками в тонкой оправе, которые казались несоизмеримо маленькими на его удлиненном лошадином лице с мясистым носом и шкиперской бородкой. Он сидел рядом с водителем.
Таран, который, как бульдозер, затолкал меня в машину, сидел справа от меня, Шлеп-Нога – слева. Ясно, что эту кличку я дал ему позже, когда увидел, как он шел от веранды к гаражу. Подсветка приборной доски едва обозначала их лица.
Как только я оказался в машине, Гнутый протянул ко мне руку и широкой ладонью, пахнувшей вяленой рыбой, облапил мое лицо, сдирая с него очки.
– Теперь они больше тебе не потребуются, – пояснил он.
Машина легко тронулась с места и пошла в гору. Слева наплыло что-то, закрывая звезды.
– Правее! – крикнул Добролюбов. – Подпорная стенка!
– Не ори. Вижу, – процедил сквозь зубы Гнутый. – Испугался, что ли?
– Стенка-то с моей стороны.
Едем с выключенными фарами. Шины трутся о бордюрный камень то слева, то справа. Темнота. Даже не верится, что в нескольких сотнях метров центр города.
– На кой хрен вырубили свет? – бурчит рядом Таран.
– А ты хотел при прожекторах и с оркестром? – повернув голову, спрашивает Добролюбов.
– А хоть бы и так. Кто будет за нами следить? Теперь вся милиция бегает на том берегу по камышам.
– Кто бегает, а кто здесь сидит, – заметил Гнутый. – Выедем на проспект, тогда и включат освещение.
Молчавший до этого Шлеп-Нога зашуршал пачкой сигарет, чиркнул газовой зажигалкой, закурил. Приятный запах табака защекотал ноздри.
Проезжаем мимо ресторана «Нептун». Там еще не включили резервное электропитание, но играет оркестр, и я представляю, как приятно сейчас сидеть там, наверху в темноте, когда незнакомка – соседка по столику – не таясь касается ладонью твоей руки.
Гнутый сбавляет скорость, вертит головой по сторонам.
Добролюбов протягивает руку к приборной доске и включает приемник.
*… где-то в районе Царицы. Спецотряд грузите на катер и направляйте к восьмому причалу*
*У них двое потерялось*
*Утром сами найдутся. Что Назаров молчит?*
*У него что-то с рацией*
Я почувствовал, как насторожились мои сопровождающие. Гнутый почти совсем сбросил газ, и машина «Жигули» еле катила.
– Мне не совсем нравится, что они вякают про Царицу и восьмой причал, – буркнул Гнутый.
«Мне тоже».
Раздался голос моего ведущего, как мне показалось, из того же динамика.
«Слушай, Гнутый, пока не надо через мост: там какая-то непонятная суматоха».
– Куда рулить-то? – спросил Гнутый и притормозил.
«Рули к кондитерской фабрике».
– Думаешь, за Жилой хвост?
«Вряд ли. Скорее другое. Выясняем».
– Только не затягивайте, здесь нас легко тормознуть.
«С корреспондентом не остановят».
Поравнялись с кондитерской фабрикой. Казалось, что мы едем по дну темного каньона, заполненного запахами ванили, шоколада, жженого сахара.
– Вкусно пахнет, – потянул носом Таран.
– Проголодался? – спросил Шлеп-Нога.
– А то нет? Не дали даже после второй закусить.
«Гнутый!»
– Что еще у тебя?
«Прокатись до элеватора».
*Они в районе кондитерской фабрики!*
*Понял. Пеленгуй дальше*
Это прозвучало одновременно, и я понял, что работают два динамика. Голос ведущего раздался правее.
– Засекли, гады… – зло выматерился Добролюбов и, наклонившись к микрофону в приборной доске, – не пора ли сворачивать, президент? Какого черта мы не видели у этого элеватора?
«Делайте, что говорят! Скоро будет свет».
– Без света лучше, – заметил Гнутый.
«Больше держать не можем».
*… группа автомашин возле пожарки. Следую за ними*
*Дай точнее координаты*
*Тебе, может, и номера машин указать?*
Включили свет. Темные стены «каньона» превратились в фасады домов с монотонной мозаикой освещенных окон. Встречный автотранспорт гасил фары. Пристроились за БМВ. Проехали торговый центр.
– Вот и хвост появился, – после паузы сказал Шлеп-Нога.
– Делать что-то нужно, мужики, – запаниковал Таран.
*БМВ, «Жигули», два «Москвича», молоковоз*
*Я тормозну их светофором, а ты определи в которой машине*
*И в бочке с молоком, как джельтменов удачи?
Он так и сказал: «джельтменов», но мне от этого веселее не стало. Уж слишком затянулась эта процедура, да и «наши» чересчур обложили. Забыли про дистанцию в сто метров.
– Идти на красный, президент? – неуверенно спросил Гнутый.
«Нет. Тормози».
Останавливаемся перед светофором, красный свет которого загорелся с незначительным, но все-таки заметным на глаз сбоем ритма. Хотя все было, как положено: зеленый – желтый – красный, но свет горел на несколько секунд дольше, чем было заложено в автоматику. Кто-то перешел на ручное управление и, дождавшись нужного расклада автотранспорта перед светофором, врубил красный свет.
– Приплыли, – сквозь зубы процедил Добролюбов, – как на картине Репина. – И потянулся рукою к полу.
Таран нервно хихикнул.
– Не дури! – приказал Гнутый Добролюбову. – И опусти стекло, а то закупорились, будто уголовники.
Итак, впереди нас БМВ, сзади молоковоз. На второй полосе медленно прокатил ГАЗ-53 с металлической будкой, за ним два «Москвича». Пауза на фоне красного света явно затягивалась. Кто-то уже начал сигналить, решив, что светофор сломался.
*В БМВ четверо кавказской национальности. Пятого я не разглядел: голова опущена*
*Номер, цвет?*
*4753, белый*
*Все. Можешь возвращаться. Этими мы займемся сами*
– Неплохо нам жорики помогли, – кивнул на БМВ Гнутый.
– Как они их разглядели? – удивился Таран.
– Вон из той будки, – ответил Шлеп-Нога.
Действительно, из нее можно было увидеть, кто сидит в БМВ, но и в наших «Жигулях» тоже… Значит, к нам больше доверия.
Дали, наконец, зеленый. Некоторое время мы ехали следом за БМВ. «Газон» с будкой свернул на первом перекрестке влево.
«Гнутый, выключи на несколько секунд передатчик… Готово. Смени волну: тебя запеленговали».
– И козе ясно, – пробурчал Гнутый, – ведут от самого «Гасителя».
«Сворачивай к фазенде!»
– Еще не хватало засветить мою хату! – возмутился Шлеп-Нога.
– Заткнись! – повернул к нам свое лошадиное лицо Добролюбов.
Сворачиваем вправо и едем по слабо освещенной улице с односторонним движением. Следом за нами – никого.
*Едем за БМВ. Проехали элеватор*
*Объект повернул в сторону Второй Продольной*
*Продолжаем ехать прямо*
*Так прямо или свернули?*
*Едем в сторону Тулака*
*Объект едет ко Второй Продольной и сейчас пересекает насыпь железнодожную в районе Елецкой*
Мы как раз нырнули в темный проем арки под железнодорожным полотном и выехали на ярко освещенную улицу.