А вообще-то мне абсолютно наплевать, что хотел сказать А. М. Г. этой фразой. Меня заботят сейчас совершенно иные мысли. И это сочинение, уважаемая Валентина Григорьевна, не стоит и выеденного яйца. Единственное, что меня волнует сейчас, так это Элька. И смысл моей жизни только в ней. Может, это, конечно, и глупо, и покажется вам чудачеством, но всё, чего я хочу – это осуществить Элькину мечту о замке, а точнее, доме, а ещё точнее – доме Муми-троллей с башенками, переходами, лестницами и кучей потайных переходов и кладовок. Этот дом (дворец? замок??) принесёт нам обоим столько счастья, что всё человечество просто обзавидуется. А когда я построю ей этот дом, мы будем жить там вдвоём. Правда, она об этом еще не знает. Я буду приходить к ней в ванную, заворачивать её в огромное пушистое полотенце и нести на руках в спальню. Шкура белого медведя на полу у горящего камина… Нет. Наверное, я всё-таки полный идиот, уважаемая Валентина Григорьевна. Такие мечты недостойны вашего ученика, воспитанного на идеалах русской классики. Опять же сплошное мещанство, всякие рюшечки и оборочки с подсвечниками. Великий А. М. Г. всячески осуждал то, о чём я мечтаю. Всё это суета и томление духа. Или не духа, а наоборот.
И ещё, с моей точки зрения, смысл жизни состоит в познании неизведанного. Ну а что может быть более неизведанным, чем женщина, которая всегда была божеством для художников, писателей и просто нормальных мужчин. Вот в этом я и вижу смысл своей жизни – в познании Эльки, в жизни с ней. Я её просто ОЧЕНЬ СИЛЬНО ЛЮБЛЮ.
И очень давно, наверное, всю жизнь. Я бы хотел сказать ей это, когда уже построю дом, но, пожалуй, стоит поторопиться, пока ей не надоело ждать (если она ждёт, конечно!).
А на самом деле этот черновик я переписывать и сдавать вам не буду.
Всё равно вам это не интересно, а тема не раскрыта. Может быть, мои возвышенные мысли и не оригинальны, но мне они сейчас важнее всяких Данко с их горящими сердцами и всего остального. Вот так. Нижайше кланяюсь – ваш Дима Сайфутдинов – Сай.
Дом-то уже однажды был.
Они этого не помнили – ни Элька, мечтавшая о башенках и балкончиках, ни Сай, который о мечтах знал и года два – до самого выпускного – втайне чертил планы башенок и крытых галерей. Но дом был ещё до школы, выстроенный в дворовой песочнице и тщательно украшенный спичками, бусинками и лесенками из красных шерстяных ниток.
Они играли тогда в «Шляпу Волшебника», и Эльке в этой книжке годилась только одна роль – фрекен Снорк. Но она хотела быть Муми-троллем, и Сай уступил ей. Конечно, он был за это всеми остальными – Снусмумриком, Мор-рой, Волшебником и целой толпой хатифнатгов, но Муми-тролля он ей уступил. скобки закрылись
Маяк
Как только тебя коснусь —
я попаду в рай.
Только в раю
не бросай меня, не бросай…
Нас не провожали. Я стояла, прислонившись к парапету, пока Сай опускал трап, смотрела на оплетённые железом фонари, на воткнутые в низкие тучи небоскрёбы (мачты, мачты со спущенными парусами). Пустая набережная; в лужах зелёные блики; пропахший дождём город, личина корабля…
Сай всё возился с трапом, тихо ругаясь, и я спросила:
– Ты так торопишься. Боишься, что они передумают?
– Да нет, – сказал Сай. – Но мне будет спокойнее, когда мы доплывём.
– Недалеко же, – сказала я. – Минут двадцать плыть, наверное.
– Около часа, – сказал Сай, справившийся наконец с трапом. – Ну, идём?
Я первый, ты сразу за мной, сразу, поняла?
На город он не смотрел – смотрел на меня, сидя на парапете.
– Ты-то не передумала?
Я вздохнула.
– Достал ты. Нет, не передумала.
– Тосковать же будешь, – в который раз сказал Сай.
– Зато не по тебе, – сказала я. – Спускайся, ты ведь так торопился.
Уже в лодке, глядя на его обтянутую светлым свитером спину, я сказала ему:
– Ты совсем на себя не похож сзади.
– Это плохо? – Он отвязал канат и сел напротив меня. – Отчаливаем. Скажи что-нибудь патетическое.
– У тебя очень сексуальная спина, – сказала я. – Бери вёсла. Надеюсь, ты сумеешь вести эту упряжку.
– Да, – сказал Сай. – Лучше бы упряжка, чем лодка.
Минут через десять я обернулась на странный звук и увидела, что корабль развернул паруса. Паруса были тёмные, в полнеба.
– Не смотри, – сказал Сай. – Не надо. Курить хочешь?
– Хочу. А ты взял? Меня что-то не хватило спросить у них сигареток на дорогу.
– Взял, конечно. – Он протянул мне смятую пачку. – Может, и есть хочешь?
– Эчка не хочучка… Слушай, а ещё есть курить? Вдруг там табак не выращивают?
– Где?
– Ну, куда-то же мы попадём.
– Серьёзная проблема, – сочувственно сказал Сай. – У меня ещё два блока.
И две пачки чая. А у тебя вроде блокнотик был.
– Блокнотик?
– Да, в кармашке. Самокрутки из чая не пробовала?
– Нет ещё, – сказала я. – Бычок-то можно за борт выкинуть?
– А чёрт его знает, – сказал Сай. – Ну кидай.
– Воздержусь, пожалуй, – сказала я и потушила окурок о дно лодки. – Расскажи мне про маяк.
– Говорили уже, – сказал Сай. – Я толком не знаю, в чём тут дело.
– Нуль-Т, – предположила я. – Гиперпереход. Телепортация. Всё равно не понимаю, почему меня можно с корабля отправить, а тебя нельзя.
– Всё остальное ты поняла, да? – усмехнулся Сай.
– Самое главное, – сказала я. – Мне предстоит с тобой мучиться вечно.
– Вечно – это без меня, – уточнил Сай. – Надеюсь, ты не слишком расстроена.
Океан был тих – может быть, из-за непрекращающегося дождя; впрочем, ветер скоро поднялся – начал дуть мне в спину, словно подталкивая лодку. Но несильный и нехолодный. Некоторое время я боролась с желанием опустить руку в воду – тёплая она или нет.
– Сай? А рыбы здесь есть?
– Не знаю.
– Смотри, мы уже почти добрались, – сказала я, потому что Сай сидел к маяку спиной и за всю дорогу не обернулся ни разу.
Остров был совсем маленький, не остров даже – основание для башни. С вершины её уходил в океан широкий красный луч, – а с корабля маяк казался просто звёздочкой, притягивающей взгляд после неизменно зелёных светильников.
– Сай! Ты корабль видишь?
– Давно не вижу, – сказал Сай. – Ушёл он. Скатертью дорога.
На острове были камни – только камни, большие, маленькие, чёрные, мокрые камни. Сай слез в воду – ему оказалось по колено – и подтянул лодку вплотную к берегу.
– Сама выйдешь?
Я схватила сумку и спрыгнула на камни, и Сай выбрался на берег вслед за мной.
– Сай, уходит! Лодка уходит!
– Да и чёрт с ней.
– А вдруг маяк охраняет злобный дракон?
– Значит, я хвост ему оторву. Не назад же плыть! Ты готова к драке с огромным драконом? К перевязке моих кровавых ран? И придётся отдаться победителю, прямо здесь, на камнях, ты готова?..
– Всегда, мой славный рыцарь!
– Я серьёзно говорю. Давай? Только постелить нечего. Свитер если…
Дождь… свитер под твоей спиной… под моей спиной… я люблю тебя, я люблю тебя у подножия всех башен, на всех камнях мира, башни становятся пологом, камни – постелью… я люблю тебя… я не могу жить без тебя…
– Я не могу умереть без тебя, – сказал Сай, вытирая мокрыми пальцами моё лицо. – Можешь считать это комплиментом. Идём?
– Уже?
Сай засмеялся, но мне и правда было всё равно – я могла бы остаться с ним здесь. Навсегда. Под дождём, на скомканном свитере, у стены маяка. Всё равно.
Башня маяка – высокая, метров двадцать – была сложена из бетонных плит и облицована кирпичом – наполовину осыпавшимся, грязно-серого цвета, но это был кирпич.
– Сколько же ей лет?
– Не знаю… – сказал Сай. Он стоял в дверном проёме – самой двери не было и в помине. – Очень много.
Внутри маяка стояла кромешная тьма, но Сай шагнул в эту тьму довольно уверенно и обернулся ко мне:
– Давай руку.
– Ты что, в темноте видишь?
– Немножко… – сказал он. – Да сейчас глаза привыкнут. Здесь не совсем темно – лампочка, наверное, на потолке.
Под ногами хлюпало – как в моём сне про колодец, и постепенно я стала различать смутные силуэты каких-то предметов – ящики, что ли… кучи камней… или щебёнки… винтовая лестница, круто уходящая вверх. Рядом с лестницей валялось опрокинутое кресло, полусгнившее, с разломанной спинкой.
– Древнее совсем, – сказала я. – Слушай, неужели здесь жили?
– Наверное, – сказал Сай. – Какая разница?
– Тебе неинтересно разве?
– Я вижу, что здесь нет скелетов, – сказал Сай. – Значит, отсюда уходили. Больше мне ничего не интересно, понимаешь?
– Нам наверх?
– Да… Не отходи от меня, пожалуйста. Ага, перила целы…
Мы поднимались медленно – очень было неудобно, вместо ступенек – узкие металлические прутья («Я боялся, что деревянные и сгнили, – сказал с облегчением Сай. – Пришлось бы как-то по стенам подыматься». – «Ты и верёвку взял?» – «Взял, взял я верёвку, и она нам ещё пригодится». – «Зачем теперь?» – «Привяжу тебя к себе, чтобы не потерялась. Не отставай». – «Тебе бы мои каблуки!» – «Всё равно не отставай…» – «Откуда всё-таки кресло?» – «Злые колдуны забыли…»). Никакой лампочки наверху не оказалось, и Сай стукнулся об потолок головой и вполголоса выругался, выпустив мою руку.
– Люк. Держись как следует…
Люк был не заперт, и когда Сай откинул крышку, на нас упал свет – и дождь, и ветер, и рёв океана – всё сразу, я зажмурилась и оступилась, и Сай схватил меня за плечи.
– Шторм, однако! Холодно как, да?
– А мы забыли твой свитер, – сказала я.
– Да? – сказал Сай. Он улыбался, Сай, глядя в открытый люк, и вряд ли ему было холодно, и не помнил он о свитере, мне показалось, что и обо мне он не помнит сейчас, но он уже обернулся и сказал с восторгом:
– Красная лампа!
– И что?
– Не зелёная, – пояснил Сай, вылезая на площадку и протягивая мне руку. – Ты даже не представляешь, как это невероятно!