Когда я уже отчаялся получить хоть какой то ответ, враз облысевшие генералиссимус и нарком внутренних дел, потребовали покинуть кремлевский кабинет и больше по разным пустякам их не беспокоить. К моему удивлению на выходе мне вручили длинное, до самого пола, пальто, попутно заявив, что данное изделие изготовил лично товарищ Швондер из отборных кошачьих шкурок и взяли письменное обязательство о непременном ношении выданного обмундирования на всех официальных мероприятиях, в быту и даже в постели. Хмурый комиссар, с кроваво-красной повязкой на плече взяв меня на прицел черного маузера, проследил за тем, как я облачаюсь, а потом опечатал пуговицы сургучом и выдал предписание отмечаться в ближайшем отделении милиции три раза в день.
Покинув мрачные кремлевские застенки, я долго добирался до дома пешком через толпы удивленного народа. В меня беззастенчиво тыкали пальцами простые советские граждане, счастливые пионеры и многочисленные иностранные туристы. Полагаю, что в разгар июльской жары на жутком солнцепеке в пальто из густой разномастной шерсти я действительно выглядел как минимум забавно, если не сказать по-идиотски.
Кроме того, в длинном меховом плаще мне было ужасно жарко. Пот заливал глаза, все тело невыносимо чесалось, а неудобные кирзовые сапоги хлюпали от натекшей в них влаги. Однако каждый раз, как только я делал попытку расстегнуть хотя бы верхнюю пуговицу, из толпы выскакивал давешний комиссар и грозно тряс своим маузером. Мол, только попробуй, сними - тут же получишь пулю в лоб. Я так и не рискнул.
Когда я, наконец, спрятался от посторонних глаз в темной комнате коммунальной квартиры и с наслаждением содрал с себя ненавистную шмотку, в помещение, выбив дверь, незамедлительно ввалились люди в кожанках вооруженные винтовками Мосина с примкнутыми к ним штыками и возглавляемые лично изготовителем пальто.
Швондер зачитал мне постановление домового комитета о выселении меня из квартиры путем расстрела и тут же скомандовал остальным взять ружья наизготовку. Грянул одновременный залп пяти винтовок. Я в ужасе схватился за грудь, с удивлением расползавшиеся по ней пятна крови и подскочил на кровати.
- Тихо-тихо! - мягко остановила меня травница, неожиданно сильной рукой. - Проснулся? Это хорошо. Как ты себя чувствуешь?
Я непонимающе огляделся, все еще находясь под впечатлением от странного сна. Простая деревянная кровать, на которую меня положили, была застелена жестким соломенным матрасом, сейчас насквозь мокрым. Поверху мое тело накрыли толстым одеялом, вероятно набитым натуральным пухом. Вот почему мне во сне было так жарко. Наверное, я пытался скинуть его в беспамятстве, но дежурившая у постели целительница не давала этого сделать.
К моему удивлению, я уже чувствовал себя вполне нормально. Если сравнивать со вчерашним состоянием, можно сказать что самоотверженная травница сотворила настоящее чудо. Я захотел немедленно встать и даже попробовал это сделать, но лишь бессильно упал обратно.
- Я бы сказала, что ты уже здоров, - покачала головой тетушка Анна, - но ты все еще достаточно слаб. Все же вставать до вечера я тебе не разрешу. Вот, выпей это.
Очередная порция противной на вкус и жутко пахнущей жидкой микстуры появилась в ее руках как будто из ниоткуда. Я вздохнул и покорно опустошил всю плошку. На этот раз пойло не было таким уж горячим и противным, так что покончил я с ним довольно быстро. Притерпелся, похоже.
- Вы просто волшебница, - откинувшись на подушку, похвалил я женщину. - Я уж вчера думал, что подцепил воспаление легких и загнусь в ближайшие пару дней.
- Тихо ты! - испуганно шикнула на меня знахарка. - Не ляпни такое еще при ком то. Нас обоих за твои слова на костер могут отправить. Разве ты не слышал что любая магия в нашем королевстве под строжайшим запретом? За одно только упоминание можно в тюрьму угодить. Сроду волшбы не творила, просто травки нужные знаю. А у тебя крепкое и молодое тело, вот и отступила стылая лихоманка. Никакого колдовства тут нет.
После этой отповеди она отошла от кровати и принялась деловито шуршать засушенными кустиками и стучать плошками. А я слегка ошарашенный ее словами, задумался о том, куда же это я все-таки умудрился попасть. Что-то явное нехорошее у них тут происходит.
Если припомнить некоторые подробности, замеченные в этом мире, то какие-то проявления магии тут присутствуют, и никто этого даже не скрывает. Да и как скрыть хулиганистые облака в небе или говорящего волка два метра в холке? Впрочем, этого-то как раз довольно глубоко засадили, может его и не видно. Но вот странные рыцари определенно кое-какими способностями, по их же словам, обладали. Откуда тогда внезапный мораторий на магию?
Внезапная догадка посетила мою заторможенную голову: ведь палач и его подельник совершенно точно никакие не уродцы. Они просто напросто обычные гномы. Которые, как ни крути, существа то ли магические, то ли сказочные, один хрен как по мне. Да и исцеление банальной простуды, не говоря уже о более серьезном поражении легких, даже в ультрасовременной навороченной клинике займет как минимум неделю. Травами за одни сутки - это просто не реально.
- Тетушка Анна, расскажите еще о вашем мире, - попросил наконец я. - А то боюсь по незнанию еще в какие неприятности попаду. Что-то совсем не хочется.
- Знаю я не много, - засмущалась травница. - Но так уж и быть, что ведаю - расскажу. Жаль если такой молодой и красивый парень сгинет ни за что.
Волею судьбы, по словам моей спасительницы, нас с пушистым забросило в баронство Кошон, пограничную провинцию славного королевства Фелинор. Ныне правит в нем мудрый король Марсель XIV или что бывает чаще от его имени не менее мудрый генеральный канцлер Матеус. Потому как сам монарх, по слухам ведет отшельничий образ жизни, запершись с семьей во дворце и не допуская внутрь никого. Только верный канцлер, и то лишь изредка, посещает главу государства, чтобы записать его распоряжения, пожелания и указания, а затем претворять в жизнь мудрые законы на основе всего этого барахла.
Наместниками в баронстве и являлись хозяева местной столицы братья-хранители: младший Нифелим - поборник чести, средний, с которым я успел свести более близкое знакомство Нафанаил, поборник веры, и старший Нуфор, поборник правды. Все трое соответственно именовались хранителями Великой Твердыни.
Раньше жители города и окрестностей жили вольно, и, в общем-то плевать хотели на королевские указы. Но с появлением канцлера все почти сразу изменилось: поставив наместников управлять этим краем, он быстро заставил всех жителей беспрекословно подчиняться новым строгим законам. По его словам родному государству и населяющим его подданным со всех сторон грозили страшные опасности: полчища захватчиков и жадные до наживы соседние страны, готовы вот-вот напасть и разорвать на части их чудесное маленькое королевство. Жителям, всем вместе и каждому по отдельности, в едином порыве следовало сплотиться и как один противостоять этой жуткой угрозе.
Для начала многих забрили в солдаты и стражу. Обложили крестьян, ремесленников и другой рабочий люд налогами, заставив каждого подданного работать почти от рассвета и до заката, чтобы иметь возможность прокормиться. Тех, кто начинал роптать или не соглашался отдавать сборщикам последнее, часто объявляли иностранными шпионами и пособниками захватчиков, вешая смутьянов на ближайшем суку. А тех, кто мог как-то противостоять войскам, в частности немногих владеющих чарами волшебников, объявили вне закона и стали повсеместно преследовать.
Поначалу это было для всех тяжеловато, и несогласные с новой властью периодически устраивали массовые бунты и целые восстания, но очень быстро куда-то насовсем исчезали. Никто до сих пор не знает, куда делась целая прорва народу. Однако проверять разные слухи о судьбе пропавших или повторять их путь с каждым годом находилось все меньше желающих.
Так постепенно фелинорцы и привыкли к существующему положению. Жили бедно, но в целом без больших потрясений. А мы с котом просто довольно неудачно объявились именно в этом регионе, в тот момент, когда охота на ведьм еще не совсем закончилась, и многие рады были в ней поучаствовать. Ведь за голову каждого чародея правители щедро платили полновесным золотом.
По словам травницы, выходило, что один из крестьян подслушал нашу с котом беседу в лесу. По большому счету нихрена, естественно, не понял, но услышал из моих уст одно знакомое слово, а именно "колдовство". Ему этого вполне хватило, чтобы наябедничать на нас старосте ближайшей деревни, который и собрал опергруппу мужиков с вилами и поставил им задачу изловить зловредных магов, пока они чего-нибудь гадкого не успели намагичить.
После чего нас успешно скрутили и притащили в цитадель. А дальше меня и принял на дознание один из братьев-хранителей, так как нарушениями такого уровня руководство замка, а заодно, как я понял и всего баронства, предпочитало заниматься лично.
Странным в рассказе Анны мне показалось лишь отсутствие упоминания о моем спутнике. Для меня оставалось загадкой, как неграмотный селянин не обратил внимания на говорящего кота, что уже в принципе тянуло на серьезное преступление, раз уж магия у них в любом виде под строгим запретом. Я точно помню, что кота так же как и меня отварили по голове и засунули в мешок, вероятно опасаясь, что тот будет царапаться. Но уточнять я побоялся. Выпустить то из казематов меня выпустили, но не факт что вот так же точно легко не загонят обратно, так сказать в связи с вновь открывшимися обстоятельствами уголовного дела. Если пушистый смылся по дороге, тем лучше для нас обоих.
- Так что, про такие дела ты лучше лишний раз не упоминай. Не любят этого у нас, - закончила свой, в общем-то, не очень радостный рассказ, травница. - На вот, лучше выпей еще отвару и отоспись, как следует.
Следующая миска полная на это раз душистым и весьма приятным на вкус прохладным напитком в считанные минуты навеяла на меня сон. Хвала Морфею, на этот раз я спал без сновидений.