Музыка закончилась. Маэстро Фаустино объявил перерыв, а потом — полька.
После танцев, душа и переодевания Элоиза снова отправилась к Себастьену. Анна пропадала где-то в хорошей, как полагала Элоиза, компании, и не было никакого повода её из компании выдёргивать. А вот к Себастьену вопросы были.
Он уже ждал с распростёртыми объятиями… и с ужином тоже.
— Монсеньор, а у меня к вам серьёзный вопрос. Скажите, что за происшествие со слежкой было сегодня днём в городе?
— Расскажу, — кивнул он, усаживая её на диван. — Следили за эльфом Франческой, видимо, её караулили — когда она выберется из дворца наружу. А она всё не выбиралась. И когда появилась — за ними в самом деле шли. Но Октавио молодец, вовремя заметил и сообщил, и потом уже мы следили за этим человеком. Нашли и его, и откуда у него ноги растут — тоже нашли, то есть — что за люди хотят знать о нашей Франческе. Но пока не поняли, зачем она им.
— О нашей Франческе?
— Ну а чьей ещё? — усмехнулся он. — Работает у нас — значит, наша. Её парня могли убить не только из-за долгов, скорее даже, были бы заинтересованы в том, чтобы он был жив и им всё отдал. Сейчас за этими людьми следят. Франческа пока никому не сказала, чего ради за ней можно следить. И пока мы не поняли — она не знает, не сообразила или не хочет говорить. Поглядим. Анна оказалась там случайно и не пострадала.
— Но не станут ли следить за ней потом? Решив, что она тоже что-то знает?
— А мы увезём её из дворца тихонько. Не будут же они каждую машину пасти, мощи не хватит, машин у нас много, и некоторые — тонированные. Так что всё в порядке, сердце моё. Кстати, как Анна — довольна?
— Мне кажется — очень довольна. Я даже не знаю, где она сейчас.
— Полагаю, в хорошей компании. И я также полагаю, что там справятся без нас, давайте уже ужинать.
Поздним субботним вечером Элоиза зашла к себе — во-первых, нужно было немного переодеться, а во-вторых — очень желательно было повстречать Анну и договориться с ней про утро.
Элоиза сознательно не ограничивала её перемещения по дворцу никак. Анна же как-то встроилась в местный социум и проводила там время с удовольствием. Попутно она, как Элоиза слышала, осмотрела местное медицинское крыло — Бруно провёл для неё экскурсию, побывала во всех оранжереях и пообщалась со всеми обитателями зверинца, и познакомилась с изрядной частью постоянных обитателей дворца из числа людей.
В комнатах Анны не оказалось. Элоиза решила подождать до полуночи — ещё полчасика — а потом уже звонить и разыскивать.
Но разыскивать не пришлось. Элоиза даже ещё не успела переодеться, когда в дверь поскребли ключом, потом она открылась. Тихий разговор, смех, звон гитарных струн. Дверь закрывается.
— Эла, ты дома? Это здорово! Я как раз думала, что нужно тебя как-то найти!
Племянница появилась на пороге гардеробной, не положив гитары и не переведя дух.
— Да, очень хорошо, что мы встретились. Я тоже собиралась тебя искать, честно говоря. Полина ждёт нас завтра к полудню.
Анна вздохнула.
— Да, конечно. Я сейчас соберу вещи.
— Можешь и утром, смотри, как тебе проще.
— Наверное, утром.
— Ты где-то играла?
— Да, это было здорово! К слову пришлось, и меня ещё видели с гитарой, когда мы в четверг приехали. И попросили принести и поиграть. Из здешних играет Гвидо, и ещё Даниэле, но они на трёх аккордах, их никто серьёзно не учил. Но мы даже немного поиграли в две гитары, я же умею, в общем, отличный вечер. Вчера танцы, а сегодня песни. Хочу ещё. Можно, я ещё когда-нибудь приеду в гости? — сообщила Анна единым духом.
— Думаю, можно, — улыбнулась Элоиза. — И кто из них тебя провожал?
— А, это был Октавио.
— И он ушёл?
— Конечно, у него там Франческа, — фыркнула Анна.
— Франческа?
— Ну да. Она ему нравится, а он ей — пока нет. Поэтому он делал вид, что ему нет до неё дела, и мы с ним два эти дня всё время ржали и болтали! Нет, понятно, что я для него маленькая, но у нас неплохо получалось, как мне кажется.
— Ты теперь в курсе личной жизни всех здешних сотрудников? — подняла бровь Элоиза.
— Не всех, только тех, с кем успела познакомиться, так-то их больше, я думаю, — рассмеялась Анна.
— А диадему уже и на ночь не снимаешь?
— Ой, — Анна смутилась. — На ночь снимаю. Но с ней круто — я вправду понимаю много про кого много что. Сама бы не поняла, наверное.
— А ты до вчерашнего дня не пробовала?
— С тех пор, как ты мне рассказала тогда на дне рождения? Нет. А где? В школе что ли? Кто мне там разрешит в ней ходить? По форме диадемы не положены, даже принцессам, — усмехнулась хитро. И вдруг стала серьёзной. — Как ты думаешь, мама меня убьёт?
— Сомневаюсь. Но возможно, что-то скажет. Поглядим.
— Ладно. Как она говорит — утро вечера мудренее.
9. За что бьются с драконами
До дома Полины Элоизу и Анну с вещами довёз Карло. За завтраком они встретили Кьяру и Октавио, оба тормошили Анну, желали ей успешно победить всех врагов и ещё приезжать в гости — «наверное, донна Эла будет не против».
Полина выглядела очень уставшей — два перелёта с перерывом, это у них день начался пару часов назад, а у неё — ещё вчерашний не закончился. Дворецкий Джорджио забрал чемоданы Анны и унёс внутрь.
Лианна нашлась уже внутри — не такая серая, как её матушка, но тоже помятая. Без слов сгребла Анну в охапку, потом оглядела придирчиво. Спросила только:
— Ты в порядке?
— Теперь да, — улыбнулась Анна. — Спасибо Эле.
— Вот это точно — спасибо Эле. Пойдёмте все куда-нибудь, надо это пережевать.
— Вы же, наверное, справитесь без меня? — спросила Элоиза.
— Нет, Эла, останься, — попросила Анна. — Ты и так уже в курсе всего.
— Идите в Зелёную гостиную, — кивнула Полина.
В итоге в гостиной все собрались ещё через четверть часа — Полина, похоже, сделала что-то поддерживающее — лекарство или процедуру, Анна опять ревела и умывалась.
— Аннушка, сокровище, рассказывай. Хочу услышать историю из первых уст, — Линни налила себе кофе и раздумчиво втянула ноздрями запах из чашки.
— Угу, — кивнула Анна и рассказала.
Уже спокойнее и с подбором, так сказать, выражений.
— Вот оно тебе нужно было? — Полина покачала головой. — Две недели до экзаменов!
— Нет, так получилось, — ответила Анна. — Я не специально, поверь.
— Ладно, воспитание потом, — Линни отставила чашку. — Скажи, ты в самом деле не хочешь больше туда возвращаться? Только честно.
Анна прикусила губу.
— Понимаешь, это сложно. Я конечно, пока у Элы была, немного остыла, и сейчас уже это место не так чешется, но всё равно я считаю, что со мной так нельзя. Что значит — вернуться? Прима ж меня сначала станет при всех песочить и возить носом по столу — вот, мол, нарушила правила, а потом всё равно приползла обратно. Я, наверное, это переживу, но потом ведь всякая собака будет считать, что со мной так можно! Ну да, мне очень жаль некоторых уроков. В любой новой школе не будет столько музыки и танцев, а тут вдруг оказалось, что я много умею, и это круто. И нигде мне не разрешат два дня в неделю проводить у Доменики в больнице. То есть… вот если бы можно было хотя бы просто попробовать эту самую другую школу, как вообще бывает, если по-другому — я бы да, взялась. Но опять же те самые две недели до экзаменов… Я запуталась, короче.
— Аннушка, смотри, — сощурилась Линни. — Если ты реально не хочешь — то никто не будет тебя заставлять туда возвращаться. Я поеду к Приме, тряхану её, и она мне напишет твой итоговый табель с оценками, как миленькая. По текущим напишет, я не думаю, что у тебя там завал.
— Нет, не завал, — покачала головой Анна. — После пасхальных выходных — всю дорогу первое место в рейтинге. И никто не скажет, что мне просто так ставят оценки, все видят, что ко мне придираются больше, чем к остальным.
— Обычное дело, — проворчала Элоиза.
— Вот именно, обычное дело. Эла, кстати, ты ей рассказывала, как поругалась с математиком в твоей парижской школе?
— Нет, — покачала та головой. — Не пришлось к слову, да и там было не вполне так.
— Но ты ведь ему доказала, что он неправильно про тебя думает!
— Анне делать нечего, только доказывать. Это при отличной учёбё, ага, я-то никогда первой в рейтинге не была, да и ты тоже.
— Это ведь было не из-за ваших мозгов, — вмешалась Полина, — а из-за вашей безалаберности. Вы обе умудрялись забывать выполнять задания и прогуливать уроки, не понимаю до сих пор, как вам это удавалось. И на уроках заниматься неизвестно чем.
— Я тоже не понимаю, — восхищенно сказала Анна.
— Я лично писала роман, — фыркнула Линни. — А Эла его читала. И у Элы с определённого момента была то личная жизнь, то её отсутствие. Но всё это совсем не важно. А важно то, что я могу сейчас поехать в Санта-Магдалена и побеседовать по душам с уважаемой Доменикой. О чём — скажет Анна. Могу — наехать по всем фронтам и с треском забрать документы. Могу — наоборот.
— А она тебя не пошлёт с пол-оборота? — усомнилась Анна.
— Не пошлёт. Она мне позвонила в пятницу днём. Я так понимаю, сначала как раз хотела наехать. Я-то единственная не звонила ей накануне и не спрашивала ни о чём. Наверное, ей было любопытно. И пар спустить хотелось, как же иначе. Я сказала, что у неё две минуты, ибо у меня репетиция. Я слушаю. Она сообщила, что произошло недоразумение — вот так, да — и она готова его со мной обсудить, когда я смогу это сделать. Я сказала «угу» и отключилась.
— Ни фига себе недоразумение, — фыркнула Анна. — То позорить меня перед всеми, то недоразумение.
— Знаешь, в наше время она себе таких вольностей не позволяла, — заметила крайне удивлённая Элоиза. — И когда мы огрызались, то потом лишались выходных, сладостей и каких-нибудь поблажек. И никому не было дела до того, правы мы или нет. Но у меня ни разу не хватило решимости сбежать.
— А хотелось? — спросила Анна.
— Конечно. Но мне было проще — я могла дотерпеть до поездки в Париж, там не было такого тотального контроля. Хотя, конечно, не было и многих из тех занятий, которые нравились мне здесь, тут ты права.