— Так трясли уже, монсеньор, — возразил тот.
— Плохо трясли, — пожало плечами начальство. — Потряси хорошо. Отчёт — мне лично. Понял?
— Понял, выполняю, — кивнул Гаэтано и вышел.
— А часики-то я в сейф положу, — Варфоломей спустил недовольно ругнувшегося кота на пол, взял часы и дотянулся до дверцы встроенного в стену сейфа.
Элоиза вернулась в отдел в начале шестого. Заглянула в кабинет — Иво, судя по всему, ещё не вернулся, Франческа же сидела, уткнувшись в монитор, руки её безжизненно лежали на коленях.
— Франческа, зайдите ко мне, пожалуйста, — сказала Элоиза и пошла к себе.
Франческа появилась минут через пять.
— Наливай кофе и садись, — кивнуть на кресло возле кофейного столика, сесть рядом. — Не обижайся, пожалуйста, тебя расспрашивают потому, что иначе нельзя. Твоего парня убили, а снаружи тебя караулят. С этими ненормальностями пора заканчивать.
Франческа молчала. Правда, кофе налила — чёрный, без всего. Потом подумала и положила сахар.
— Ты любишь чёрный кофе? — продолжала Элоиза как ни в чём не бывало.
— Да… наверное. Я не задумывалась. Я пила, какой был. Даже растворимый. Скажите, меня теперь прогонят отсюда? Из-за этих часов? Они же, наверное, краденые? — девочка подняла голову, и в её глазах отчётливо проступал страх.
— Нет, не переживай. После прямого приказа монсеньора Гаэтано разберёт это чёртово казино по камешку и узнает, в чём тут дело. А ты пока не беспокойся. Вот скажи, ты придумала что-нибудь про бальное платье? Тебе понравилась какая-нибудь картинка?
— Я не думала. Я считаю, мне не нужно никуда идти. Тем более, когда вокруг такое.
— А я думаю, что к празднику эта история так или иначе завершится. И в любом случае, нужно жить дальше, ты согласна?
— Нужно, да, — кивнула Франческа и замолчала.
— Госпожа де Шатийон, госпожа Мелансон вернулась, — брат Франциск открыл дверь и пропустил внутрь Клеманс.
— Ну у вас тут и хоромы, — начала Клеманс, потом увидела Франческу. — И удивительного вида сотрудники.
Франческа не сказала ни слова, но ощутимо сжалась.
— Клеманс, это госпожа Виньоле. Если ты не передумала работать у меня — тогда это твоя коллега.
— В самом деле? Тогда будем знакомы, — буркнула Клеманс. — Я уже и забыла, как это противно, когда тебя выспрашивают — а чего это у вас так, а чего у вас не так.
— Я пойду, спасибо за кофе, — пробормотала Франческа и растворилась в пространстве.
— Тебя ещё спросят не раз и не два, и не только София. Ей по долгу службы положено, а остальные-то буду просто любопытствовать, привыкай. Кроме того, если ты не возражаешь, я могу договориться, чтобы тебя поселили здесь уже прямо сегодня. Нужно? — Элоиза посмотрела на Клеманс в упор.
Та смутилась.
— Нужно, — кивнула, опустила глаза.
— Хорошо, — Элоиза снова взялась за телефон и позвала Анну. — Наливай кофе. Сейчас договоримся.
Анна пришла и моментально придумала, куда устроить Клеманс. Попутно рассказала о том, как один из породистых котов Лодовико сбежал из его комнат и поймал в подвале какого-то грызуна, но не задавил, а притащил хозяину, да не домой, а в кабинет, и кто его видел по дороге и что сказал по этому поводу.
Они уже забыли о текущем и хохотали, когда в очередной раз отворилась дверь, и на пороге появилась Кьяра с ведром. Да какая! Бледная и заплаканная. Прямо сказать, Элоиза её такой не видела ни разу. Даже прошлой осенью, когда её выудили из фонтана в атриуме, в чем мать родила.
— Господи боже, что сегодня происходит-то такое? — всплеснула руками Анна. — Девочка, ты чего? Что стряслось?
— Мой отец приезжает. Послезавтра, после обеда. И сказал, что увезёт меня с собой, — Кьяра всхлипнула и расплакалась снова.
— Бросай тряпки, садись и рассказывай, — скомандовала Анна.
Элоиза подумала, посмотрела на стоящую столбом Кьяру, забрала у неё из рук ведро и швабру, поставила к стене. Потом взяла её за плечи и препроводила в туалет к умывальнику, и прикрыла дверь.
Анна тоже сориентировалась и уже звонила кому-то из своих — Розе или Марте. Буквально через пару минут появилась как раз Марта.
— Солнце, проводи даму в свободную комнату на третьем этаже западного крыла. Там же всё в порядке, я надеюсь?
Марта — объёмная и солидная дама под пятьдесят — подтвердила, что всё в порядке, и конечно же, она проводит госпожу, куда следует. Несколько озадаченная таким поворотом дела госпожа под взглядом Элоизы подхватила сумку и пошла за Мартой. Теперь уже можно было извлекать Кьяру из туалета.
Кьяра умылась и честно пыталась держать себя в руках. Позволила усадить себя в кресло и глотнула воды.
— Донна Анна, мне придётся уволиться, — прошептала она.
— Это почему ещё? Тебе с нами надоело? Нашла другую работу? — Анна изо всех сил делала вид, что ничего не понимает.
— Нет, мне всё нравится, но мой отец сказал, что это немыслимо и я должна вернуться домой.
— А какие-нибудь разумные доводы он привёл? — подняла бровь Элоиза.
— То есть? — не поняла Кьяра.
— Почему ты должна вернуться домой? Как он это сформулировал?
— Ну… сказал, что должна.
— Он против того, чтобы ты работала? — нахмурилась Анна.
— Нет, он сказал — пойду в школу, матери помогать.
— А твои курсы? — продолжила Элоиза.
— Он сказал, что это всё ерунда и пустая трата времени, что за профессия такая — дизайнер!
— А среди его знакомых есть хоть один? — поинтересовалась Элоиза.
— Не знаю. Наверное, нет. Он даже переспросил меня — как это называется.
— Так может быть, ты ему просто расскажешь? Что делаешь, чего уже добилась?
— Нет, это не поможет, он никогда меня не слушает. Он сказал, что я показала себя с самой худшей стороны, и теперь должна с позором вернуться домой, а уж дома он разберётся со мной… — девочка снова заплакала.
— Так, стоп, — Элоиза поняла, что пора останавливать этот кошмар. — Ты уже десять раз сказала о том, что думает он, но ты ни слова не сказала о том, что думаешь ты.
Кьяра выдохнула.
— Я больше всего на свете хочу остаться здесь. Я с самого детства не была так счастлива, как в последние полгода. Но я не смогу ему об этом сказать, он не станет меня слушать.
— Почему же? — продолжила Элоиза.
— Он никогда никого не слушает. Ни меня, ни маму. Только иногда брата. Меня после школы-то чудом из дома отпустили!
— А если ты скажешь, что никуда с ним не поедешь?
— Он возьмёт меня за руку и потащит, — сказала Кьяра с мрачной обречённостью.
— Откуда ты знаешь?
— Да было уже. Только я не из дома уехала, а в компанию друзей пошла и долго там задержалась.
— И прямо тащил? — не поверила Анна.
— Да. Вот смеху-то было! Потом вся школа на меня пальцами показывала, даже самые маленькие.
— И ты полагаешь, здесь ему дадут так сделать? — продолжала возмущаться Анна.
— А разве нет? — удивилась Кьяра. — Он же мой отец.
Тут уже Элоиза вдохнула и выдохнула.
— Послушай, тебе не приходило в голову, что ты совершеннолетняя, и он не может взять тебя за руку и утащить куда бы то ни было?
— Почему не может? Я маленькая. Может. Это Марту не сможет, или там донну Оливию. А меня-то легко.
— И ты думаешь — никто ему не скажет, что он неправ?
— А кто?
— Например, я, — глаза Анны метали громы и молнии. — И если ты не передумаешь до пятницы, то я с твоим отцом поговорю. Ты у меня работаешь, в конце концов! И я не хочу терять сотрудника!
— И я, — кивнула Элоиза.
Ей доводилось видеть таких людей, к счастью — не в собственной семье. И ничего хорошего она о таких людях не думала.
— Спасибо вам, донна Анна, донна Эла… но он не станет вас слушать.
— Почему же? Сделаем так, что послушает. А если он настолько плох, как ты говоришь — есть ведь во дворце и другие люди, которые, я думаю, не откажутся замолвить за тебя словечко.
— Это кто? — оторопела Кьяра.
— Ну… например, отец Варфоломей, — выстрелила Элоиза наугад.
— Правда? — усомнилась Кьяра. — Я ведь к нему на исповедь хожу, он про меня всё-всё знает.
— Тем более, — припечатала Анна. — Я думаю, он не останется равнодушным к твоим печалям.
— Но скажи такую вещь — а почему он вдруг решил приехать? — Элоиза чуть расслабилась и взяла последний кусочек сыра с тарелки.
— Не знаю. Он сказал, что ему кто-то рассказал, чем я на самом деле здесь занимаюсь.
— Что он имел в виду? Что ты занимаешься уборкой во дворце?
— В том-то и дело, что он мне ни слова не сказал об этом, только грозил страшными карами и ругался. Я боюсь — а вдруг ему кто-то рассказал про мою предыдущую работу?
— Кто мог об этом знать, кроме некоторых наших? Во дворце — и то не все знают, а кто знает — не из болтливых, — нахмурилась Анна.
— Вот явится — и спросим, — Элоиза собрала чашки и тарелки. — Когда он сказал, что приедет? В пятницу в обед? Ты же понимаешь, что он никак не пройдёт незамеченным мимо охраны?
— Да, — во взгляд Кьяры стала возвращаться какая-то осмысленность.
— До тебя добраться не так легко, как ты думаешь, и как он думает тоже, и это хорошо. И если ты уверена, что не хочешь нас покидать — мы поговорим с твоим отцом. С Анной, Варфоломеем и кем-нибудь ещё.
Кьяра улыбнулась… и снова расплакалась.
— Это правда, да? То, что я слышу?
— Правда, детка, правда, — кивнула Анна. — Ступай, умывайся. Попросить Джованну тебя подменить?
— Нет, не нужно, — Кьяра встала и пошла умываться. — Наоборот, я за работой отвлекусь.
— Тогда мы не будем тебе мешать, — заключила Элоиза.
На следующий день Клеманс позвонила Элоизе в обед и спросила, можно ли ей прийти. Элоиза не отказала, и однокурсница появилась в её кабинете через четверть часа.
Она выглядела чуть более спокойной, чем накануне. Вместо объёмной сумки держала в руках маленькую сумочку из какой-то хитрой кожи, а туфли были вчерашние. Выглядела Клеманс по-деловому и решительно.
— Я правильно понимаю, что процесс устройства на работу занимает некоторое время? — спросила она.