Накануне обряда я не могла уснуть. Лежала на спине туатлина и вглядывалась в звездное небо. Что там, за ним? Какие миры? Скоро рассвет, и за новой силой короля придут сосредоточенные и молчаливые жрицы Семипряха, которые не ответят ни на один ее вопрос. Они поведут ее в дом рядом с площадью Будущих королей, они наденут на нее алое с золотым платье, тяжелые серьги и расплетут длинные волосы. Так было сотни лет, потому что одна старуха решила однажды, что это единственный способ противостоять северной империи, купить свободу для Суэка.
Мы должны быть там, когда сила короля пойдет через площадь! В этот раз мы, а не ищущие и не хранительницы Садов должны сопровождать ее! Мы!
Туатлин остановился. Я приподнялась. Огляделась. Мы стояли в большой бухте, передо мной сиял Суэк, а недалеко – упавшим лепестком – освещенный корабль короля. До берега было совсем близко. Я погладила туатлина, спросила:
– Ты подождешь? Пожалуйста! Не бросай нас.
Конечно, он не ответил, но что мне было делать? Я поплыла на остров, разбудила Айшу, Баче и всех остальных. Мы дождались утра, а потом расселись по лодкам и поплыли к берегу. Обряд начинается в полдень. Мы успеем.
Мы шли через пустой город, одиннадцать девочек, восемь мальчиков, двадцать девять женщин, четверо мужчин. И я с Ньюке-Чоль. Самые младшие шагали в центре. Просто на всякий случай. Мы шли, и те, кто провел свое детство в Суэке, плакали, узнавая родные улицы. Но у меня не было слез. Ньюке-Чоль я держала за руку, не желая выпускать ее из виду ни на миг. Чем ближе к площади Будущих королей мы подходили, тем громче становился гомон голосов. Скоро начнутся наставления и все стихнет, только голос Мастера будет звучать в тишине. Мы подошли к толпе. Вот он – народ Суэка. Стоит и ждет, когда его король примет жертву в угоду Семипряху. Просто потому, что одна старуха так сказала. И все ей поверили. Я взяла Ньюке-Чоль на руки, похлопала по спине какого-то парня и велела, когда он обернулся:
– Пропустите нас.
Он хотел было сказать все, что думает обо мне и мне подобных, но вдруг отошел с дороги. И все остальные тоже стали расступаться. Мастер закончил читать наставления как раз в тот момент, когда я с Ньюке-Чоль на руках, а за мной все остальные жители острова опустошенных вступили на площадь. И в ту же минуту на нее вышла новая сила короля.
Суэла. Я сразу узнала ее тонкий нежный профиль и темную грусть в глазах, боль, которой она ни с кем не хотела делиться. Вот кого выбрал король в этот раз. И он ее не получит. Даже если мне придется умереть.
Звенела тишина. Суэла сделала два робких шага, увидела меня и остановилась. А потом меня увидела дьензвур Садов, что шла рядом с ней. И Асас. У Асас побелели губы. Я отвернулась от нее. Я вглядывалась в толпу, окружавшую площадь Будущих королей плотным живым кольцом. Во всех этих людей, среди которых я выросла. Ремесленников, их жен, их детей. Не было семьи в Суэке, которую не затронул бы обряд. У каждого был кто-то, кто сгинул в храме Семипряха: сестры, дочери, племянницы, возлюбленные, соседки… И веками, веками они мирились с этим, не смея перечить королю, Семипряху, своему страху и спокойствию. Неужели они промолчат и сейчас? Вот мы, стоим перед вами! Мы здесь, мы пришли посмотреть вам в глаза! Я наткнулась взглядом на отца Данаты. Он сжимал плечо тети Йены. Я услышала нарастающий гул, будто в океане зарождалась волна. А потом кто-то крикнул с другой стороны площади:
– Айша!
Из толпы вышла и пошла к нам старуха, и Айша за моей спиной заплакала, стала пробиваться ей навстречу. Я дала ей пройти. Мы стояли и смотрели, как она бежит навстречу своей матери, как крепнет рокот шепота в толпе. Ньюке-Чоль засмеялась. Я смотрела на короля и королеву. Она что-то говорила ему, гневно и яростно, как мне показалось, а может быть, мне этого просто хотелось, а потом развернулась и ушла, потянув за руку принцессу и младшего принца. Принцесса успела помахать рукой – мне. Король тоже посмотрел на меня. Долго и вымученно. Он уже не казался молодым и красивым. Он устал. А еще – боялся. Он жил, как жили до него его отцы и деды, и не решался ничего менять, даже если понимал: все, что происходит, – неправильно. Я вспомнила ту страшную ночь на острове. Какая ты дура, Кьяра! Все еще надеешься, что он может быть хорошим, раз в ваших жилах течет одна кровь? Король махнул Мастеру рукой и пошел следом за королевой.
Двадцать девять женщин, которых больше никто не посмеет назвать опустошенными, бродили в толпе и искали тех, кого смогут обнять. Я поцеловала Ньюке-Чоль в макушку. Суэла закрыла лицо руками. Дьензвур Садов смотрела на меня в ужасе. Мальчишки с острова разбежались по площади, исследуя новый мир.
А храм Семипряха вдруг вспыхнул огнем, будто старая Пряха не удержала свою прялку с огненной нитью.
Эпилог
Мия и Си сидели на крыльце и смотрели на море. Ньюке-Чоль с Кьярой собирали на берегу ракушки. Как раз сегодня они приехали в гости, и Кьяра рассказала о последнем обряде в Суэке. Как все опустошенные и их дети пришли на площадь Будущих королей, как многие узнали своих близких, как ход обряда был нарушен, а королевская семья покинула площадь, не отдав никаких приказов стражам. В Суэке царила неразбериха. Ремесленники потребовали вскрыть склады дьенов, а стражи не знали, чьих приказов слушаться: Мастера, своего дьензвура, ищущих? Кьяра и другие островитяне вернулись на остров и уплыли. Кто-то из горожан остался в Суэке, кто-то ушел с ними. Суэла, например, и ее младший брат, который учился в дьене стражей. Кьяра отпустила туатлина, и остров дрейфовал теперь сам по себе, повинуясь течению Кругового пролива.
– Ты написала отчет? – спросила Мия, повернувшись к Си.
– Да. Пришлось врать. Терпеть не могу.
– Врать?
– Ну не могу же я забрать у нее эту сережку, сама подумай.
Мия кивнула. Кьяра подхватила Ньюке-Чоль на руки, закружила.
– А зачем Школе эта сережка?
– Ну… слеза туатлина очень мощная штука. Они хотят, чтобы все такие артефакты были под присмотром.
Ньюке-Чоль хохотала.
– Ты точно решила учиться в Школе? – спросила Си.
Мия кивнула.
– Тебе опять придется уйти из дома.
– Я знаю, – улыбнулась Мия.
Ветер странствий бил ей в пятки, все настойчивее звал в дорогу.
– Тебя отправят к кому-нибудь, чтобы ты научилась прясть.
– Прясть?
– Да. Иногда это очень полезный навык. – Си вздохнула. – Жизненно необходимый. В твоем случае точно.
Они помолчали. Потом Мия сказала:
– Это интересно. А ты умеешь?
– Я же не пряха, – ответила Си. – Я просто следопыт. Мне этот навык ни к чему.
– Значит, мы больше не встретимся?
– Ну что ты! Обязательно встретимся! – Си обняла Мию. – Мир не такой уж и большой.
– Да, – улыбнулась Мия, – но их так много!
Они посмеялись.
– Кьяра ведь тоже пряха, да? – спросила Мия.
– Да. Наверное, да.
– Ты покажешь ей Школу? Познакомишь с Алехиным?
Си помолчала, глядя, как Ньюке-Чоль дразнит волну, а Кьяра смеется.
– Думаю, ей сначала надо доделать свои дела здесь. Мне кажется, она не захочет сейчас уходить с острова. Там ее дом, ее семья. Но в любом случае стоит поговорить с ней самой, узнать, что она думает и как это чувствует в себе.
Мия кивнула.
– Но однажды ей все-таки придется… – продолжала Си. – Ей дана огромная сила, да еще эта слеза туатлина… Однажды это может стать слишком… слишком большой силой и подмять ее под себя. Ей нужно научиться владеть этим. Как и тебе, Мия.
Мия почесала запястье левой руки. После озера Тун на нем остался тонкий белый шрам, иногда он чесался или обжигал холодом.
– У тебя такой же? – спросила Си и показала свою руку.
Ее шрам тоже был тонкий и белый, как ниточка.
– Болит иногда, – вздохнула Си. – Озеро Тун оставляет метки.
Они еще помолчали. Тихо скрипели качели. Их сделал Санди, большие качели-скамейку, чтобы на них могла спать Марга, которая так и не хотела заходить в дом. Мия подумала: озеро Тун помогло им вернуться домой так быстро, что она даже не успела спросить у Си, откуда та знает Маргу. Прямо сейчас Марга куталась в платок, ее ресницы подрагивали. Она не проронила ни слова с тех пор, как они вытащили ее из тюрьмы. И вдруг Си и Мия сказали почти хором:
– Она была такая красивая!
– Она была такая веселая!
Они переглянулись, и Мия спросила:
– Откуда ты ее знаешь?
Си вздохнула:
– Она была моим первым самостоятельным заданием. Точнее, не она сама, а… в общем, она очень помогла мне выполнить его. Без нее я бы не справилась.
– Расскажешь?
– Да. Расскажу. Только потом, ладно?
Они снова посмотрели на седовласую девушку, лежащую на качелях. Си пыталась разглядеть в ней ту девочку, что помогала ей, верила, шла за ней, не задавая лишних вопросов… Неужели начальник тюрьмы сказал правду и Марга – ведьма, умеющая проходить сквозь стены и морочить людям голову? И куда делся ее спутник?
Мия тоже думала о ней:
– Почему они так легко согласились отдать нам Маргу?
– Скорее, из-за того, что они ее боятся, не знают, что с ней делать. Ну и благодаря деньгам, конечно.
– И ходатайству, которое написал господин Джозеф.
– И это тоже, да. Повезло, что они тебя не узнали.
– Да, – вздохнула Мия. – Повезло.
Они помолчали. Скрипели качели, шумело море, смеялась Ньюке-Чоль.
– Я тоже не узнаю́ ее. Мне она запомнилась совсем другой, – сказала Мия. – Старше, красивее. Но, может, это время и дорога так исказили мои воспоминания.
Си кивнула: все может быть.
Мии не давала покоя еще одна мысль.
– Си… Кьяра рассказывала нам с Киром об одной старухе, которая живет в Суэке. Они называют ее Пряхой, она жрица в храме Семипряха, и ее все боятся. Однажды Кьяра видела, как она прядет огонь.
– Огонь?
– Да, берет горсть огня и прядет из него нить. А потом она встала и просто исчезла.
Мия внимательно смотрела на Си, а та молчала. Молчала и молчала, только хмурила брови.