меч по всем правилам, украсив его носи19, а тут, на дороге, что можно сделать? Передай его так, как есть.
Изменник. Ладно, передам. Но он просил, чтобы вы прислали ему и одежду — суо, хакама, а также веер.
Даймё. Все к его услугам. Эй, Таро, помоги мне раздеться. Иди, отнеси все это и извинись за то, что измятое дарю.
Изменник. Взять-то я возьму, но мне велено самому господину слово сказать.
Слуга. Послушайте, ваша милость, изменник говорит, что ему велено лично вам слово сказать.
Д а й м ё. Это еще что такое?
Изменник. Эй, господин!
Даймё. В чем дело?
Изменник. Господин, ваш прадед велел передать, что чем прозябать вам здесь в тесном мире на земле, лучше бы пожаловали в наши привольные края. Собирайтесь-ка в путь, я вас провожу до места.
Даймё. Что ты, что ты, передай моему почтенному прадеду, что хоть и тесновато здесь, но все же куда лучше, чем у вас. Скажи, что я как-нибудь в другой раз соберусь к нему.
Изменник. Нет, ничего не могу поделать, велено мне хоть за руку, да привести вас.
Слуга. Послушайте, ваша милость, чего доброго, изменник схватит вас за руку, и тогда конец. Лучше бегите отсюда.
Д а й м ё. И то правда. Слуга, и ты за мной.
Слуга. Видел, как господин наш помчался. Ну и подшутили мы над ним!
Изменник. Да, Таро, ты спас меня! Теперь у меня и деньги на дорогу есть.
Слуга. Ладно, беги скорей отсюда
Изменник. Бегу, бегу. Спасибо тебе за все. Прощай!
ХРИЗАНТЕМА
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Слуга — в хамбакама, в камисимо, подвязан узким поясом.
Господин — в нагабакама, с длинным и коротким мечом.
Господин. Я местный житель. Единственный мой слуга исчез куда-то, не спросив у меня разрешения. Говорят, что вчера вечером он вернулся, но мне до сих пор на глаза не показывается. Неслыханное дело! Дождется он у меня, бездельник! Придется сходить к нему и проучить его. (Разговор в пути.) Хм... Спросил бы у меня разрешения, я готов хоть на пять дней, а то и на всю неделю отпустить. Но он и не подумал. Это ли не безобразие! Да вот и его дом. Он, конечно, сразу меня узнает по голосу и притворится, что его дома нет. Что ж, изменю голос и вызову его. Эй, есть ли кто дома?
Слуга. Ой, что это? Успели уже пронюхать, что я вернулся. Кто бы это мог быть? Кто там?
Господин. Ах, вот ты где? Чтоб ты пропал, бездельник!
Слуга. О-о!
Господин. Извините, что побеспокоил вас своим неожиданным визитом. А ну вставай20! Где ты пропадал, кто тебе разрешил уйти?
Слуга. Ах, господин мой, да ведь я у вас единственный слуга, спрашивай не спрашивай, все равно не отпустите. Вот я и решил тайком побывать в столице.
Господин. Что ты болтаешь! Где это видано, чтобы единственный слуга убегал без разрешения от господина своего?
Слуга. Так ведь...
Господин. Вот что, бездельник, я пришел, чтобы разделаться с тобой, но раз ты в столице был, желательно мне послушать, что ты там видел. Так и быть, на сей раз прощаю. Но помни, прощаю только на этот раз, причина на то у меня есть. Вставай же!
Слуга. Неужели прощаете, ваша милость?
Господин. Прощаю.
Слуга. Да правда ли это?
Господин. Правда же.
С л у г а. Истинная правда?
Господин. Можешь не сомневаться.
Слуга. Ох, на душе легче стало.
Господин. А что у тебя было на душе?
Слуга. Ах, господин мой, всегда одно: уж больно вы вспыльчивы. Как подумаю, что можете меня в любую минуту убить, так даже холодный пот прошибает.
Господин. Еще бы. Я сам знаю, что в любую минуту могу это сделать. И сюда пришел, чтобы разделаться с тобой, а если и простил, то только потому, что желательно мне о столице послушать. Рассказывай же скорее!
Слуга. Слушаюсь, ваша милость. Видел я, что повсюду царят мир и благоденствие, народу везде видимо-невидимо, одни в столицу спешат, другие из столицы возвращаются.
Господин. Да уж это, наверно, так. А в каких ты местах в столице побывал?
Слуга. Первым делом пошел я в Китано. Вижу, по дороге хризантемы цветут, и какие чудесные хризантемы! Не удержался я, сорвал одну и иду дальше, а ее в руке держу. Да подумал, засохнет, пожалуй, в руке-то, взял и воткнул ее в волосы, пусть себе красуется. Иду дальше, решил на храм Гион полюбоваться и только вышел на тропу между полей, как вижу, навстречу мне идет какая-то женщина, сразу видать, — знатная столичная госпожа, а вокруг нее толпа прислужниц. Поравнялась эта госпожа со мной и, увидев хризантему в моих волосах, соизволила тут же сложить стих о ней.
Господин. И что же это за стих был?
Слуга. Она сказала так:
Видно нет в столице места.
Потому и хризантема
Распустилась пышным цветом
В волосах твоих косматых.
«Я не я буду, если не сочиню ответного стиха», — решил я и тут же составил стих.
Господин. Какой же это был стих?
Слуга. Я сказал так:
Нет, в столице много места,
Распустилась хризантема
В волосах того, кто любит,
От любви его горячей.
«Ах! — воскликнула тут госпожа. — На вид деревенщина, а смотрите, какой милый! Мы идем в храм Гион, иди с нами». Я и пошел за ней. Подходим к Хигасияма21, а там кругом шатры раскинуты. Все вошли в них, а меня никто не приглашает. Стою и думаю: останешься здесь, люди скажут: «Вон как оробел деревенщина!» Набрался я смелости и вошел в один из шатров. Слышу, зовут меня: «Сюда, сюда иди!» и усаживают на самое почетное место.
Господин. Что же это за место? Что там было?
Слуга. Около меня? Да большие дзори22.
Господин. Да какое же это почетное место? Это самое последнее место — у порога, где обувь снимают. Ну, а дальше что было?
Слуга. Смотрю, входит прислужница с чарками. Вот, думаю, осушу сейчас одну. Не тут-то было, прошла она мимо меня. За ней, смотрю, другая несет горку расписанной золотым лаком посуды, а в ней угощенья всякие. Уж на этот раз меня не обнесут, решил я. Куда там, мимо моего носа проскользнула и в глубь шатра все унесла. Ну, тут уж я разозлился. Что мне здесь делать? Вина не дают, угощенья не подносят — встал и вышел. Но не успел и шагу сделать, как, слышу, меня окликают: «Эй, постой, вернись!» Я иду своей дорогой и не оглядываюсь. Какое может быть дело ко мне? Сколько времени сидел и угостить не подумали, а теперь вдруг понадобился. Нечего мне у них делать, решил я, и иду дальше. Тут одна из служанок догоняет меня и хватает за руку. «Негодяй, — говорит, — верни, что стащил!» Я ей отвечаю, что ничего не брал. А она снова: «Я тебе дам, не брал! Больше некому было взять». И сильная же была служанка, так и скрутила мне руки. Спрашиваю: «А что за пропажа у вас?» — «Мужские дзори пропали, — отвечает она. — Верни их!» — «Женщина, а так грубо разговариваете, — говорю я. — Думаете, деревенский, так и обижать можно? Не видел и не знаю ничего». — «Ах, ты еще спорить смеешь!» — крикнула она и так мне руки скрутила, что я и дохнуть не мог. «Отпусти, — говорю, — дай слово сказать». И когда она на минутку отпустила мои руки, я вынул дзори из-за пазухи и отдал ей.
Господин. Что я слышу? Так ты ходил в столицу, чтобы воровством заниматься? Негодяй! Вот тебе, вот тебе!
Слуга. Пощадите, пощадите!
ЛИЧИНА ЧЕРТА
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Господин — в нагабакама, с коротким мечом.
Слуга — в хамбакама.
Господин. Почтеннейшая публика, кто я такой — вам известно. Эй, слуга Таро!
Слуга. Я здесь!
Господин. Проворен. Ты мне нужен. Сходи к той госпоже — сам знаешь куда — и передай, что, мол, господин давненько не справлялся о вашем здоровье, а ныне изволил послать меня, слугу своего, узнать, все ли благополучно у вас. Иди, да быстрее.
Слуга. Слушаюсь.
Господин. Поторапливайся.
Слуга. Иду, иду. [К публике.] Видали? На что это похоже? Прежде, посылая к этой госпоже, он всегда меня вином угощал, а сегодня и не подумал, забыл что ли?.. Пожалуй, ворочусь и намекну ему. Ваша милость!
Господин. Ты что вернулся?
Слуга. Да вот в чем дело. Вы сами говорили, что давно к ней никого не посылали, так не лучше ли письмецо со мной отправить?
Господин. Какое там письмо? Ничего не нужно. Иди быстрей.
Слуга. Слушаюсь. [К публике.] Смотрите, не угощает, да и только. Что же делать? Ага, придумал! Ваша милость!
Господин. Что опять такое?
Слуга. А вдруг она меня спросит, как, мол, твой господин поживает, что мне отвечать на это?
Господин. Не морочь мне голову. [К публике.] Ага, догадался! Ведь я этого бездельника всегда в таких случаях вином угощал, а сегодня забыл, вот он и не уходит. Придется угостить. Эй, слуга, иди сюда, на, выпей и отправляйся.
Слуга. Что я слышу, господин мой! Уж не думаете ли вы, что мне выпить захотелось, поэтому я и назад пришел? Нет, нет, я так пойду.
Господин. Ладно, выпей чарку и иди.
Слуга. Ну, уж раз вы сами предлагаете...
Господин. Ладно, ладно!
Слуга. Что же это? И сами мне наливать изволите... Так разрешите?
Господин. Да пей же, пей!
Слуга. Ух!
Господин. Что, хорошо вино?
Слуга. Да как вам сказать, не успел распробовать.
Господин. Ишь ты! Ну, выпей еще чарку.
Слуга. Благодарю, благодарю. Ах, господин, да если бы видели мои товарищи, как вы меня балуете, с зависти бы все лопнули. Нельзя ли еще одну?
Господин. А не много будет?
Слуга. Да ведь две чарки — несчастливое число, нехорошая примета.
Господин. Тогда пей.
Слуга. Эх, хорошо выпил, даже в голову ударило!
Господин. А теперь отправляйся поскорей.
Слуга. Куда это?
Господин. Как куда? К ней!
Слуга. А-а, иду-у...
Господин. Да поторапливайся!
Слуга (к публике). Хм... Ведь говорю же, что иду... Вот выпил так выпил! Это я понимаю. А то такому парню и не поднести на дорогу!