Глава 24. Мифы древней Греции.
Минус второй этаж встречает нас приглушенным гулом механизмов, и суетой клонов. Похоже, что они ожидают сейчас прямо прорыва основной штурм-группы. На удалении в сто метров от выхода на этаж спешно возводятся укрытия, за которыми располагаются уже не неуклюжие консервные банки с огнеметами, а вполне себе заводские небольшие роботы класса “Оса”. Две лазерные пушки и крупнокалиберный пулемет. Простейшая бронекапсула верхом на недорогом шасси в виде обратно выгнутых ног с “птичьей” стопой. Копеечная альтернатива экзоскелетам, доступная на многих складах. Вот только не местных, а Галерских — это послевоенная разработка, их в самой Галере и клепают, в основном на экспорт. Говорят, кочевники и рейдеры юга разбирают их только в путь — у них нет дорог, и такие агрегаты куда удобнее багги и мотоциклов за счет шоссейной скорости до ста километров в час, и при этом очень неплохой проходимости.
Так вот, порядка двух десятков таких роботов сейчас прямо занимало укрепленные позиции, готовясь к обороне. И это было проблемой еще в одном моменте — у них стоят пассивные термосканеры, которые в теории могут нас засечь. И никаких вариантов отключения, у роботов из сложной электроники есть только термосканеры да система телеметрии для штаба. Так что отрубить при помощи взлома или помех мы их не можем. Остается или воевать — или как-то обмануть системы. Или…
— Мерляй, а давай попробуем вон где проползти — Шаки тыкает пальцем в потолок, по которому идут огромные пучки кабелей и труб. — Там никакие термодатчики нас не засекут. И нужно только быть крайне осторожными, чтобы не обрушить на защитников какие нить некачественно закрепленные балки и провода.
— Выглядит заманчиво. Макс, а ты сможешь?
— А мне и не надо, я-то в отличии от вас на термосканерах не свечусь, если надо.
И мы принялись играть в троицу пауков. Неуклюжих таких. Дело вот в чем. В доспехи каждого из нас была встроена система перемещения по вертикальным поверхностям. Но мало того, что у каждого она своя была, но еще и специфичная. У меня, в боевом космическом скафандре, это была тридцать третьей надобности функция, над которой не слишком морочились. Создали спец присоски на руках, которые вакуумизируют под собой пространство, и такие же на колени. Протестировали, что доспех может висеть и все. Хрен оно космодесантнику понадобится— в космосе вакуум, а подошвы и так магнитные. Так, на всякий случай смонтировано.
У Саты в ее инженерно-разведывательном комплексе скалолазание решалось за счет применения технологии приваривания к любому металлу кончиков специализированных манипуляторов, выдвигавшихся из ранца и служащих для перемещения. Но она сама честно сказала, что ни разу это не использовала, так что опыта не было вообще.
А Коля в своей спец-броне убийцы предусмотрел такой вариант передвижения, только вот переборщил с технологичностью. Поэтому он мог хоть спиной прилипать к потолку, и вести огонь. Вот только доспех сам решал, где и как включать систему, еще и не отображая это на дисплее. Поэтому в любую секунду можно было прилипнуть, например, кистью к кабелю, который ты в сторону отводишь — ну потому что наномашины страхуют тебя от падения.
По итогу мы все трое двигались крайне медленно. Шакал прилипал ко всему, и вынужден был крайне аккуратно отлепляться от случайно нацепленных на себя проводов, скоб и прочего. Я — двигался с крайней опаской. Мало того, что мою тепловую сигнатуру кабели и трубы могли скрыть отнюдь не целиком, уж очень велик все же Хускарл — те же Осы, к примеру, просто меньше меня, хоть они и роботы, а я — человек в броне, так еще и надежность способа перемещения была низковата — кусок плохого камня на потолке один раз уже попался. И я чудом удержался на одних коленных присосках. А Сата не могла никак приноровится к своему манипулятору, он все время норовил переместить траекторию движения в непонятном направлении.
Но худо-бедно мы все же перемещались, а Макс, невидимой тенью скользящий внизу, указывал направление. До искомой комнаты оставалось пройти всего ничего, когда произошло то, чего нужно было с самого начала ожидать. За очередным поворотом мы напоролись на потолочную турель. Самое печальное, что ее проворонил как раз Макс, прошедший первым — просто не заметил, что между труб есть странный потолочный круг. А вот мы выползли прямо в зону охранных сенсоров. Сама тог турель была уничтожена мной еще до того, как она сумела целиком выползти из своего бронеколпака — я просто вырвал ее из креплений. Но от включения баззеров боевой тревоги нас это никак не спасло.
Счет времени пошел на минуты — поэтому вся наша диверсионная группа немедленно переместилась на пол и рванула с максимальной скоростью по коридору к нужной двери. На пути попался один единственный бедолага, судя по всему совсем с еже-вылупленный из капсулы клонирования, или что тут используется — он был голый, и без оружия, и куда-то очень целеустремленно шел. Не дошел — я на бегу в прыжке снес ему голову ударом ноги. В прямом смысле снес — усиленный инерцией много тонный удар оторвал ему башку, и, как футбольный мяч, отправил ее в полет по коридору, оставив фонтанирующий кровью труп заваливаться на пол.
А вот и нужная нам дверь, на нашу удачу разблокированная. Я первым влетел в огромное помещение, напоминающее помесь лаборатории и хирургического зала. Три кушетки с зажимами, автодоки, операционный свет, сепаратор. И сидящий посреди всего этого мужик в спортивном костюме и кепке-восьмиклинке, с здоровенной голдой на шее. Лубочный “новый русский” конца двадцатого века.
От неожиданности я опешил, и , на одних рефлексах, выпустил в странного мужика очередь из Слейпнира. Он как будто лениво отмахнулся, и пули зависли в каком-то силовом поле около него, безвредными хлопками разлетевшись через секунду.
— Стоп-стоп-стоп! Я не враг! Остановись, Воин Дороги!!! — выставляя вперед ладони и медленно поднимаясь со стула заявил этот непонятный и невозможный здесь тип. — Я наоборот, помочь пришел.
— Да ты кто такой-то? Мужик, сорян, но выглядишь ты откровенно не к месту в таком виде тут…
Тем временем мои напарники влетели вслед за мной. Немедленно беря в клещи и целясь в странного типа, а Макс протаял у него за спиной, нацеливаясь явно вцепится челюстями. Он явно все это видел, но оставался абсолютно спокоен.
— Так. Ща. Видимо образ попутал малость, хрен вам угодишь, а…
Вокруг него взметнулся вихрь пикселей, и перед нами возник все тот же мордатый здоровяк, только теперь в античном нагруднике, со щитом и копьем.
— Че, так меньше агрессии вызываю, да?
Хех. А этого парня я ведь знаю, в Риме его статуй много сохранилось. Рожа, понятное дело, не похожа нифига — он скорее напоминает современных мне греков, никакой утонченности. Но сто пудов — перед нами бог Арес, он же Марс. Ладно, после Локи я уже не удивлен, да и упоминал он о том, что этот тоже тут присутствует. К тому же я тут погуглил, и нашел кой-чего. Амулет, снятый в свое время Гором с трупа Пиявки и отданный мне — это символ Марса. Выдается жрецам. Видимо, здесь он как-то наделял его ставленника заемными силами бога войны. Ладно. Послушаю, че он сказать то пришел…
Тем временем вопли тревоги все не утихали, и похоже, что наше местоположение очень быстро будет обнаружено.
— Арес, я до крайности заинтригован причинами твоего появления, но у нас чертовски мало времени.
— Ага. И с моей помощью его станет чуть больше. Так вот. Ты ведь хочешь сделать себе внутреннюю кожу, как у Гектора? Чтобы иметь побольше шансов в схватке с моим родичем, Гермесом.
— Ну …
— Гну. А ты хоть знаешь, что именно он использовал в качестве той самой непробиваемой внутренней брони? Не знаешь. И пес твой железный не знает. Потому что это я, по указанию Странника, припёр сюда один из артефактов из реального мира. Думаю, что ликбез не помешает, совсем короткий.
Он уселся обратно, и менторским тоном начал рассказывать, вызывая у меня невероятное свербение в указательном пальце:
— Короче, давным-давно у нас, богов, была игра-развлекуха. Каждый создавал своего героя и отправлял его совершать подвиги и биться с другими героями. Так вот. Чтобы героям было сложно — для их “подвигов” создавались специальные божественные чудовища. Химеры, с магическими свойствами. Так вот. Один из героев, который вошел в историю как Геракл, сын Зевса — не просто мочил всяких чудишь. Он еще попутно изучал свойства их тел и использовал что мог — во благо себя, любимого. Одной из таких находок была шкура Немейского льва, которую он до своей кончины таскал на своих плечах, собственно, ее то и вымочили в отраве.
— Давай ближе к делу. Любите вы, боги, вспоминать старые свои времена. Там ща притащат плазменную мину и вынесут сюда дверь.
— Нет у них плазменных мин тут, а лазерным резаком они ее вскрывать год будут, так что не переживай, минут двадцать у нас есть. Так. Если покороче. Шкура этого сраного льва дает восьмидесятипроцентный резист к урону от холодного оружия, и дополнительные пятьдесят на все остальные типы. С учетом второго доспеха — ты будешь практически неуязвим. Так вот. Эту самую шкуру сюда притащил я. И добрых три пятых от нее ушли на создание подкожной брони Гектора. О чем сам он, ясное дело, не знал, и был уверен в том, что это его уникальные наниты так сработали. Наниты он повнедрял всем своим клонам, что повысило их защиту на десять процентов, и все. Говорят, в ярости он разнес тут пол лаборатории. Ну так вот. Хочешь себе такую же защиту. Как у Гектора? У меня она есть.
— Теперь будет — “но чтобы ее получить — выполни мое задание, докажи что достоин?”
— Ну да.
— Нет.
— В смысле нет?
— В смысле нет означает нет. А еще — у меня отсутствует время на торги и игры с тобой. Поэтому даю три секунды на ответ — отдашь так, или нет?
— Смертный, ты осознае…
Договорить проникновенную речь Марсу я не дал. Честно говоря, еще войдя сюда, я испытал жуткое желание его прикончить. А право. А право у меня в кармане — в виде вмешательства в дела моего мира с целью усиления местных существ против правил.