- Круто, а где служил?
- В Калининградской области, на границе.
- Пограничник что ли?
- Ага, типа того. Далеко еще до вокзала?
- Да не, вон уже видно, - я показываю рукой в сторону виднеющегося сквозь зеленеющие верхушки деревьев белого здания автовокзала, - и как там в армии?
- Ничего особенного. Бухают все.
- Пиздили сильно?
- Да не особо, в начале пару раз и все, - он вытряхивает приму из пачки.
- На, вот, нормальную сигарету, - протягиваю ему пачку союз-аполлона.
- О, спасибо, - он угощается, - достала эта прима уже. Постоим, покурим?
- Давай.
Облокачиваемся на металлические перила, покрытые черной краской, прямо под нами железнодорожное полотно. Курим и сплевываем вниз. Солдат жадно втягивает в себя табачный дым и с удовольствием выпускает наружу густое никотиновое облачко. Над нами высокое синее небо, солнце приятно облизывает своими лучами. Пахнет цветущей сиренью и, немного, плавящимся гудроном. Все вокруг умиротворенно и спокойно. Слева сквозь деревья проступает силуэт старой церкви.
- Тебя как зовут-то? - Спрашивает он.
- Леха.
- А меня Витя, - протягивает руку.
На автовокзале народу мало, мы без очереди проходим к кассе, и чувак покупает билет на автобус до Брянска. Отправление через два часа.
- Ты торопишься куда-нибудь? - Спрашивает он.
- Да не.
- Может водки выпьем, а то еще два часа ждать?
- Давай, - соглашаюсь я.
Выходим из здания вокзала, в ларьке покупаем бутылку "смоленской крепости", бутылку лимонада и два пластиковых стаканчика.
- Где тут поблизости можно разместиться?
- Да вон, - я махаю рукой вправо, - на Днепр пошли.
Проходим метров триста и садимся на траве на берегу Днепра.
- Красиво, - вздыхает Витя, достает стаканчики и наливает по половинке, - ну, давай, за дембель.
Лично мне похеру за что пить. За дембель, так за дембель. Опрокидываю внутрь теплую вонючую водку.
- Дай папиросу, - говорю я, - что-то приму охота.
Алкоголь потихоньку обволакивает изнутри. В животе как-то теплеет, появляется приятная легкость. Витя травит байки из армейской жизни. Рассказывает, как ему выписывали лося, как переводили в кого-то там, остервенело стегая ремнем, чтобы на жопе отпечаталась кровавая звезда с бляхи.
- Я вообще в армию пошел только чтобы на гитаре играть научиться и татуировку сделать, - неожиданно говорит он.
- Ну и как? Успешно?
- Татуху набил, - задирает рукав и демонстрирует какое-то говно на плече в подтверждение своих слов.
- А на гитаре научился?
- Неа, - грустно вздыхает Витя, - с гитарой так и не срослось.
Он наливает еще по полстакана.
- А ты что на вокзале делал? Уезжаешь куда?
- Типа того. В Москву поеду в субботу.
- Работать?
- Не, в институт поступать.
Витя закуривает папиросу, поджимая губы, чтобы не заслюнить край и не наесться табака.
- Ну, и правильно. Нечего в этой армии поганой делать. Только время проебешь. На кого учиться будешь?
Поступать я собирался на механико-математический факультет, только говорить, что я хочу учиться на мехмате было как-то не в струю. Да и вообще долго пришлось бы объяснять.
- На механика, - ответил я, чтобы избежать лишних распросов.
Ну, а что, механико же математический факультет, значит, на механика. Все логично.
- Ооо, - уважительно произнес Витя, - нужная профессия. Молодчик.
- Накатим еще?
- Отчего бы не накатить? Давай.
Витек отворачивает крышку и разливает, как обычно, по половинке.
- Хороший ты парень, Леха, - говорит он и чуть заплетающимся языком произносит тяжелое слово, - коммуникабельный.
- Да ты тоже, Витек, нормальный чувак, - неожиданно для самого себя расшаркиваюсь я в ответной любезности, - а то у нас во дворе те, кто из армии пришел, еще хуже стали. До этого идиотами были, а после службы совсем съехали.
- Главное всегда человеком оставаться, - пафосно изрекает Витек и маленькими глотками выпивает водку.
Я следую его примеру.
До автобуса еще где-то минут сорок. Мы лежим в траве, в нескольких метрах от нас несет свои воды неприметная речушка. Совершенно невозможно предположить, что редкая птица долетит до середины Днепра. Я переплыву его за пару минут, что уж тут говорить о редкой птице.
- Днепр у вас какой-то хилый, - угадывает мои мысли Витек.
- Бывает, - пьяно отвечаю я.
Он садится, залазит в свою сумку, копается там и достает камуфляжную маску.
- На, держи, - протягивает он мне маску, - подарок.
Я тут же одеваю ее на голову. Витек заливисто ржет.
- Неужели и я так же дибильно выглядел? - Сквозь смех выдавливает он.
- А че ты вообще в армию пошел? - Спрашиваю я, - сам или забрали?
- Из института погнали на втором курсе, ну, я к бате на завод устроился, а потом повестка пришла, ну, я и пошел.
- Понятно. Водка вставила что-то сильно.
- Да, есть малеха. Без закуски потому что. Хули.
- Что, по последней и пойдем?
- Давай, - он доливает водку и выбрасывает пустую бутылку в кусты.
Мы закуриваем по сигарете, выпиваем и молча сидим, уставившись на реку. Хорошо. Спокойно. Жирный шмель лениво переваливается с цветка на цветок. Витек взмахом руки отгоняет его подальше.
- Бля, заебись на гражданке, - философски замечает он.
- Наверное, - мне не с чем сравнивать, но не сказал бы, что происходящее мне не нравится.
- Ладно, пора, батька с мамкой заждались уже поди.
Мы встаем и идем к автобусу. От выпитой водки шатает. Приходим за десять минут до отправления, Витек залезает на подножку, что-то спрашивает у водителя, поворачивается.
- Леха, - он сцепляет руки и трясет ими, - шарик он круглый. Хули. Даст бог - свидимся. Удачи.
Он исчезает в салоне. Я поворачиваюсь и медленно бреду к трамвайной остановке. Солнце припекает достаточно сильно. От температуры опьянение усиливается. Меня неплохо накрывает.
Сижу на скамейке, спрятавшись в тень остановки, курю. Рядом в пыли играют цыганские дети, две смуглые женщины, окутавшись разноцветными платками, наблюдают за ними.
Приходит трамвай, залезаю, цыгане вместе с остановкой плавно отъезжают назад. Прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. Трамвай, громыхая своими старыми ржавыми суставами, медленно тащится в гору. Внизу маленькой змейкой извивается Днепр, маленькие двух и трехэтажные дома утопают в зелени. Кое-где выныривают купола церквей.
На остановке "Стадион Спартак" заходит Димон, чувак из моего класса.
- О, здорово, - удивляется он, - чего в школу не пришел сегодня?
- Да влом было.
- Ты куда едешь?
- Домой.
- Может пивчанского вдарим? - Предлагает он.
- Не, в жопу, спать охота.
- Ну, как знаешь, - он поднимается, - ладно, давай, мне сходить.
- Давай.
Димон выходит и какой-то нелепой прыгающей походкой скачет к ларьку с надписью "Белорусское пиво в розлив". У ларька очередь пять человек. Все со своими бидонами. Интересно, а у Димона тара есть? Неужели в портфеле прячет? Дворами ковыляю к дому, от жары накрывает уже конкретно. Заваливаюсь в квартиру, снимаю кеды и, едва пройдя внутрь, блюю в ванну.
Чищу зубы, смываю за собой, пью чай на кухне и заваливаюсь на диван спать. Когда просыпаюсь, мама уже дома.
- Кофе будешь пить, я только сварила? - Спрашивает она.
- Давай.
- Я тебе шоколадку купила, возьми на столе на кухне, если захочешь.
- Ладно, - я вспоминаю про молоко и батон, - забыл молоко с хлебом купить.
- Билет хоть купил? - Вздыхает она.
- Билет купил.
Через два дня родители провожают меня в Москву на майские вступительные экзамены. Мы стоим на перроне, проводница просит пассажиров заходить в вагон.
- Внимательно условия читай и проверяй все, - говорит мама.
- И не торопись, - подсказывает отец.
- И, главное, не расстраивайся, если плохо напишешь. В конце концов на основных экзаменах в июне можно будет еще раз попробовать.
Заскакиваю в вагон и машу им рукой.
- Как выйду с экзамена, позвоню, - кричу я им.
Состав трогается. Отец обнимает мать, они поворачиваются и уходят.
Письменный экзамен я сдал на восемь из десяти и прошел на устный, где меня успешно смешали с говном, поставили восьмерку и послали нах. Чтобы поступить нужно было устный сдать на десять из десяти.
Вопреки маминому совету, я сильно расстроился, приехал домой, уже конкретно положил на учебу и по восемь часов в день решал задачи с вступительных экзаменов. Каждый день. В течение полутора месяцев.
А Витькину камуфляжную маску я куда-то успешно проебал. Его, кстати, больше ни разу не видел.
Но мне почему-то кажется, что когда-нибудь мы обязательно встретимся.
Потому что шарик он круглый.
Хули.
ГЛАВА 6
Первое, что я сделал приехав в Москву, купил здоровенные гриндера черно-белой раскраски с солидными железными мысами. На это ушли все деньги, которые родители дали мне на месяц. В Смоленске такие носили только самые модные чуваки. Эти ботинки были для меня тогда пределом мечтаний. Я вышел из магазина, выкинул свои рваные кеды в мусорный бак, достал пачку синего LD и закурил. На душе легко и радостно. Был конец августа 2000-го года.
Двумя месяцами ранее я закончил школу, получил аттестат о среднем образовании, честно нажрался на выпускном вечере и поехал в Москву поступать в университет. Московский Государственный Университет имени М.В. Ломоносова, механико-математический факультет. Сдал два экзамена по математике. Получил восемнадцать баллов из двадцати. Написал сочинение и, уехал домой ждать результаты. За сочинение поставили трояк, а это означало, что у меня на один балл больше проходного.
Меня заселили в общагу на Ломоносовском проспекте. Первые месяцы я никак не мог привыкнуть к своим однокурсникам. Дистрофическое телосложение, толстенные очки, взлохмаченная шевелюра, рожа, сплошь усыпанная прыщами, тошнотворный запах и нечищеные зубы - типичный студент нашего факультета. Если добавить к этому еще то, что все они мыслили и действовали согласно своим, очень странным для остальных людей, понятиям, то получалась адская смесь. Общение с ними у меня долго не складывалось. Хорошо, что на нашем этаже в общаге из ста человек нашлось десять-пятнадцать обычных чуваков. Они, также как и я, шарахались от этих немытых динозавров. Мы познакомились в первый день на лестнице в курилке. Было первое сентября. Для студентов это праздник, а праздники принято отмечать. Денег у меня не было, но как оказалось, они и не были нужны. Водка появлялась ниоткуда в самый нужный момент. Второго сентября я проснулся в восемь утра и пошел учиться. Мне было семнадцать лет. О том, что после попоек бывает похмелье, я еще и не подозревал.