Не смотря на это, слыша в словах поверенного странные нотки, подписывать документ не спешил, выжидая, когда тот объяснит, в чем конкретно дело.
-Извини, если кажусь немного грубым, Виктор. Просто все и впрямь довольно сложно, а твой дядя как сквозь землю провалился вот как уже несколько месяцев назад. Я уже собирался объявить его пропавшим без вести, но тут неожиданно объявляешься ты. Это так… странно. Я ведь был на твоей могиле.
-У меня есть могила? – а вот тут я уже удивился по-настоящему.
-Есть, неподалеку от могил твоих родителей. Но лучше не ходи пока туда. Я распоряжусь, чтобы её снесли.
-Так что за проблемы? – решил я вернуться к основной теме моего визита. – Вы, господин Пелрой, ходите вокруг да около.
-Да-да, извини, - махнул он рукой. – Тут просто не знаешь, с чего начать. Ты знаешь, за счет чего существует твоя семья?
-За счет нескольких фабрик и несколько шахт где-то на севере, - припомнил я.
-Именно так, - кивнул тот. – Первая фабрика производила экипажи, но твой отец решил модернизировать производство. Он захотел заняться производством автоповозок и специально взял кредит на это в Банке Лонгфеллоу.
-Кредит? Мне казалось, у нашей семьи достаточно денег, чтобы не занимать их у кого бы то ни было.
-Ты прав, но лишь отчасти. На вашем счету действительно хранится достаточное количество средств, но не так много, как вам кажется. Очень большие деньги вложены в имущество или акции других компаний. Обналичить их ради планов ваш отец посчитал чересчур поспешным и предпочел взять кредит. Вот только все осталось в планах. Оборудование закуплено, а координировать процесс оказалось попросту некому. Управляющий фабрикой, назначенный вашим отцом, самолично этим заниматься не хочет. Причина проста: в таком случае ему придется полностью перестроить фабрику, попутно уволив большую часть работников. Там же одни плотники, а нужны инженеры и конструкторы.
-Понятно, - кивнул я, решив пока не вдаваться в подробности. Для меня достаточно, что фабрика функционирует.
-Увы, доход от фабрики падает который год. Погашать кредит и одновременно выплачивать зарплату всем сотрудникам она не в состоянии. Раньше это решалось за счет нескольких шахт. В основной угольных. Ваш дед был слишком консервативным человеком и всегда считал, что у мертила не будет будущего, ставя все на уголь. И прогадал, ведь цена уголь так же падает. Обогащённый мертилиум куда выгоднее. Четыре из пяти наших шахт именно угольные. И лишь одна мертиловая. Причем последняя весьма скудная.
-Продолжайте.
-Доход от шахт помогал погашать взятый кредит, одновременно поддерживая функционирование их самих.
-Что изменилось?
-Многое. Первое и, наверное, самое главное – взрыв. Взрыв на каретной фабрике, случившийся порядка двух недель назад. Часть оборудования, взятого в кредит уничтожена, несколько сотрудников мертвы.
-Взрыв? Что там могло взорваться?
-В том то и дело – ничего. Констебли считают, что это была диверсия. Кто-то специально изготовил взрывное устройство и установил его на фабрике.
-Уже есть версии, кто это мог быть?
-У констеблей – нет. Зато у меня есть. Буквально неподалеку находится фабрика господина Нормейера, которая как раз таки занимается изготовлением автоповозок.
-Давят конкурента?
-Хуже. Нормейер - двоюродный кузен Альфреда Лонгфеллоу. Скорее всего, они хотят получить территорию фабрики. Вашего отца нет, все состояние буквально повисло в воздухе, и если постараться, его можно растащить за бесценок. Мне уже приходили предложения по поводу продажи шахт. Особенно мертиловой. Выгодных предложения, надо сказать.
-Отказались?
-Разумеется. Ведь это не моя собственность.
-Вашей честности можно только позавидовать.
-Честности? Ты хоть знаешь, что со мной будет, если вскроются подобные дела? Я неплохо живу и не хочу отправиться на рудники или куда похуже. Нет уж, я слишком люблю и дорожу своим положением. В подобных делах лучше быть честным, если не хочешь оказаться где-нибудь на дне Бера с цементом на ногах.
Меня подобное заявление немного удивило, но уточнять не стал.
-И стоило мне отказать, как на одной из угольных шахт случился обвал. Случайность? Сильно сомневаюсь… - вздохнул господин Пелрой.
-Много жертв?
-Достаточно. И ведь за всех придется платить компенсации семьям. И это только то, что произошло совсем недавно. А ведь и до этого хватало неприятностей, но ваш дядя Уоррен как-то ухитрялся их решать. А теперь его нет… - поверенный замолчал, задумчиво опустив взгляд на бумагу перед ним. – Скажу честно, Виктор, над вашей семьей, словно проклятье висит. Или кто-то очень влиятельный решил от вас избавиться. Можно совет?
-Слушаю.
-Продавайте все, Виктор. Продавайте шахты, продавайте фабрику, продавайте мясной комбинат. Последний, к слову, единственный функционирует без особых проблем на протяжении всех лет. Продавайте это все. Берите деньги и езжайте куда-нибудь на юг. К примеру, в Коску. Вырученных денег хватит, чтобы прожить до конца жизни, если, разумеется, не транжирить ими направо и налево. Среди высших кругов власти идет передел влияния, помяните мое слово. Не ввязывайтесь во все это.
-Спасибо за заботу, - поблагодарил я господина Пелроя, беря перо и подписывая бумагу. Почти сразу он дал мне ещё несколько, окончательно заверив мое вступление в наследство. – Но я, пожалуй, сам попробую во всем разобраться.
-Ваше право, Виктор, но, пожалуйста, берегите себя. Не хочу быть тем, кто похоронит всю семью Торнов.
Глава 24. Собственность
Кабинет господина Пелроя я покидал в весьма смешанных чувствах. Помимо текущих проблем, связанных с Лабиринтом, таинственным Вольфгангом и работодателями Санни, прибавились и проблемы наследства. Как все это разгребать самому, я не имел ни малейшего понятия. Отец, да и дядя тоже, не раз пытались ввести меня в дела семьи, но я был упрямым ослом и считал, что мне слишком рано забивать голову подобным, а теперь бежать уже некуда. Проблемам придется смотреть в лицо.
Но все они казались сущими пустяками по сравнению с первым месяцем выживания в Лабиринте.
Немного пораскинув мозгами, решил домой не ехать. Вместо этого попросил у секретарши поверенного разрешение воспользоваться телефоном и позвонил домой. На звонок ответила Санни, у которой, как выяснилось, почти не было опыта использования подобным устройством. Та доложила, что дома все в порядке, и Сильвия пока не вернулась.
-Когда они с Мерселом прибудут, то пусть дождутся меня. Возникло одно небольшое дело.
Положив трубку, я вышел на улицу, взглянув на серое небо. Хорошая погода в Харконе - редкость, но сейчас я радовался даже моросящему дождю. Всегда лучше, когда над головой небеса, а не один нескончаемый потолок.
Поймав мальчугана с газетами неподалеку, сунул ему сальт, а сам взял свежий вестник, чтобы почитать в дороге. Поймать возницу не составило никакого труда. Продиктовав ему адрес каретной фабрики Торнов, я забрался внутрь повозки.
Первым делом открыл передовицу и лишь хмыкнул. Прошло пять месяцев, а за это время в газетах мало что изменилось. «Обогащённый мертилиум опасен! Рабочие смертельно больны!», «Око Небура наносит новый удар!», и ещё целая куча довольно «желтушных» заголовков. Один краше другого. И все же первый меня заинтересовал. Пусть конкретно я не собирался организовывать полное производство по обогащению мертилиума, но я почти всегда носил его близко к телу, и прочитанное не слишком порадовало. В статье говорилось, что тот опасен, и призывалось бойкотировать его использование.
По мнению журналистов, обогащённый мертилиум был крайне ядовитым. Что длительный прямой контакт с ним приводит к страшным последствиям, и в качестве доказательств были приведены фотографии некоторых работников фабрики, начавших страдать от необъяснимой болезни. Прежнего меня, наверное, от вида гнойников и уродств, скорее всего, замутило бы, но я остался к этому абсолютно бесстрастен.
Разумеется, фабрика все отрицала.
С Оком же ничего нового. Очередное убийство в бедном квартале. Никаких свидетелей. Жертвой стал десятилетний мальчик и две женщины. В этот раз журналисты решили не вставлять шокирующих изображений.
Пробежавшись по другим заголовкам, я не увидел ничего, что представляло бы для меня интерес, и отложил газету.
Мысли вначале крутились вокруг «наследства», что оставили на меня родители и дядя Уоррен, а затем они почему-то скакнули к Эмме. Когда вчера мы вернулись с Сильвией, то моей знакомой дома уже не оказалась. Она ушла и оставила после себя короткое письмо, в котором не дала ни намека на то, где именно её искать.
А найти хотелось. Не столько из-за какой-то привязанности, сколько чтобы отблагодарить. Там, в Лабиринте, она была обузой, и я откровенно пользовался её телом, предоставляя защиту. Вполне себе хороший обмен. И ещё вчера мне было все-равно встретимся, ли мы ещё когда-нибудь.
Но вот пройдясь по городу, вдохнув свежий осенний воздух Харкона, я неожиданно осознал, что Эмма была чем-то большим, чем просто спутницей. Она стала источником надежды. С её появлением моя жизнь изменилась в лучшую сторону. Вначале чувства и ощущения, которые казались давно забытыми, а затем и выход.
И вот я тут. Еду в карете, как ни в чем не бывало. Любуюсь небом, которое, думал, никогда больше не увижу, и какая-то частичка меня была уверена, что в этом есть заслуга Эммы. Словно она стала моим талисманом.
Хотелось найти её и просто отблагодарить.
***
Дорога заняла чуть больше времени, чем я думал. Хотел вздремнуть, но старые привычки давали о себе знать. Любой посторонний звук или даже самая маленькая кочка заставляли меня вздрагивать, а рука инстинктивно тянулась к черному клинку, с которым я по-прежнему не расставался.
Наконец показался кирпичный забор, окружающий нашу фабрику. Вон и табличка сообщает, что это моя собственность. Расплатившись с возницей, я направился к воротам, окидывая взглядом здание фабрики, возвышающееся над оградой.