Анастасия посмотрела на перстень и выругалась. Созвездие красных камушков на кольце поблекло. Зарядов больше не осталось. Хотя магия на тварь действовала крайне неохотно. Выпустив очередь из артефакта 20 уровня, все чего удалось добиться, так это немного подпалить накидку призванного существа. Пара охранников, не смогли даже замедлить стража и поплатились жизнью. Вокруг умирали ее люди, но девушка не могла ничего сделать. Все что им оставалось так это отступать от безжалостного темного. Пора было применять последний шанс.
— Барон, я попробую его сковать, а вам же придется пустить в дело это. — Анастасия, не стесняясь лишних глаз, задрала подол платья и вытащила кинжал из ножен, прицепленных к бедру. — Это убьет любого. Главное попадите.
— Слушаюсь Ваше Высочество. — парень, зная характер спутницы, не стал спорить. Нести чепуху по типу «мой долг защищать вас» или «вам не стоит рисковать собой» он не стал. Ситуация подразумевала реалистичный подход без примеси идеализма и глупостей вроде показного благородства.
Анастасия закатала рукава и сложила пальцами ромб у живота. Сосредоточиться в хаосе и с маячащей рядом смертью было сложно. Но она смогла сконцентрировать силу и выпустить ее по направлению к чудовищу. Тело разом ослабело, и девушка осела вниз. Сгусток энергии, сияющий серебристым светом, влетел в противника, и во все стороны прокатилась волна остаточного заряда. Охранники повалились на землю, когда в них ударил откат. Барон же расплылся смазанным пятном и проскочил через расширяющуюся сферу магии. Он двигался так быстро, что человеческий глаз мог видеть только его нечеткий силуэт. Аристократ, разорвав дистанцию с противником, подпрыгнул, сжимая врученное ему реликтовое оружие.
Анастасия задержала дыхание. Он должен справиться иначе все они умрут. Неясные очертания молодого человека зависли над фигурой в хламиде, по дуге опускаясь прямо на монстра. Руки, занесенные над головой, начали опускаться вниз вместе с фамильным артефактом. Еще немного и все закончится. Нужно лишь коснуться Шипом Розы и создание из глубин тьмы канет в лету.
Барону не хватило мига, чтобы осуществить задуманное. Костлявая рука выбралась из складок балахона и сжалась в кулак. Под сводами зала пронесся беззвучный вихрь морозного воздуха. Все почувствовали его как зимнее дуновение. Такое же промораживающее и отрезвляющее. Анастасия ощутила, как от покалывающего кожу холодного порыва испаряется магия. Кружащая вокруг энергия улетучивалась вслед за ветром как дорожная пыль. Импульс антимагии мгновенно расширился, заполнив все немаленькое помещение и любая вещь, содержащая в себе волшебство, перестала на время работать. Как и умения Героев.
Барон, потеряв былую скорость, понял это слишком поздно. Он полностью проявился в воздухе став обычным смертным. На его смазливое личико, на которое заглядывались самые прелестные женщины столицы, а иногда и мужчины, начало опускаться серое железо серпообразной бритвы…
Краем глаза я заметил, что на щеке прилипла белая частичка кости кого-то из погибших. Присмотревшись, понял, что это осколок зуба. Но разглядывать его мне не дали. Ледяное дыхание пронеслось мимо и меня замутило. Вырвавшаяся рвота обильным потоком оросила пол. И не только мне было настолько плохо. Барнаби уже почти добежавший до раздвинутых стен, также согнулся в приступе и боролся с внезапно настигшей морской болезнью. Смотря на урода, я поддался чувствам и в гневе пнул по невидимому полю. Какого же было удивление, когда нога пырнула воздух, не встретив сопротивления. Барьер исчез, и ничто не держало нас с Вардом в этих застенках. А самое главное между мной и Оуэном ничего не стояло.
Шериф услышал топот ног и успел повернуть голову на звук, когда ему в челюсть прилетела мое колено. Он завалился на спину, зажимая окровавленный рот. Тяжелый сапог пересчитывал ему ребра, поднимался и опускался на рожу, чтобы стереть довольную ухмылку и давил пухлые пальцы, ломая кости. Сколько пришлось вытерпеть из-за него? Несмотря на разгоревшуюся позади битву я не мог закончить выплескивать накопившуюся злобу. Моя Смерть ходила где-то там далеко, а для этого вонючего ублюдка, она совсем рядом.
— Червь! Я сгною тебя живьем! — когда он заговорил, выплевывая выбитые зубы и держась за отбитые бока, мне было уже все равно на последствия. Если убьет через контроль над рабом так тому и быть, но может повезет, и я окажусь быстрее.
— В другой жизни мудила. — хотелось втоптать эту падаль своими ногами в могилу, но время поджимает. Кончик меча уперся в грудь шерифа готовый совершить расплату.
— Стой! Стой! — заверещал Барнаби. Сейчас в избитом и скулящем псе не узнавался тот хитроумный тип, купивший меня на рынке рабов. — Третий, пойдем со мной! Ты даже не представляешь, что нас ждет. Я знаю, ты далеко пойдешь. Присоединяйся ко мне и весь мир станет нашим!
Воспользовавшись заминкой и отвлекая пустыми обещаниями, Барнаби попытался уловкой избежать праведного наказания. Он вывернулся, выхватил свой кинжал и тычком ударил в мое горло. Но может с мечами и не задалось, но ножами учили драться. И защищаться от них тоже. Перехватив его нелепую попытку атаки, я повернул нож в обратном направлении. Острие вошло в глазницу на всю длину. Из черепа торчала только рукоятка поблескивающая красным камнем в основании.
Стоило телу бывшего хозяина обмякнуть и издать предсмертный хрип как голову, будто в тисках зажали. Адская мигрень прострелила мозг как после прямой встречи кувалды и лба. Закрывая веки от боли, я понял, что теряю сознание…
Почтовая станция «Уильямсбург»
1890
Шериф Барнаби Оуэн тяжело слез с коня и сплюнул коричневой от жевательного табака слюной. Подняв шляпу, взглянул на стоящее в зените солнце и снова проклял эту жару. Пятый раз за этот день. Цокая шпорами на сапогах, мужчина подошел к зданию станции стоящей рядом с рельсами. Следующий поезд проедет только завтра, так что можно не спешить. Их края после истощения шахт никому не нужны. Скоро тут будут только заброшенные дома и грифы, сидящие на тлеющих черепах. Это пекло, и безработица вынудят уехать даже самого упрямого местного.
— Ну как там? — зайдя внутрь косого домишки, осведомился мужчина у одного из подручных Долтона.
— Денег только две сотни баксов. Ты говорил, что будет больше. — положив ружье на плечо, выразил свое недовольство налетчик.
— Я шериф, а не банкир. Откуда мне знать, сколько в кассе? — ответил Барнаби. Не обращая внимания на трупы, лежащие в кровавых лужах, он уселся на стул и снял шляпу, чтобы немного проветриться. — Где Долтон?
— Нашел девицу и развлекается с ней. — бандит усмехнулся беззубым ртом.
Инесс. Шериф знал только одну барышню, работавшую на станции. Нужно будет потом зайти к ее матери и выразить соболезнования, подумал Оуэн, протирая свой значок, прицепленный к отвороту сюртука. Он уже давно работал с этими отморозками и они успели провернуть массу дел по его наводке. Ограбление банка в Уэстерголде два года назад. Разграбление экспресса из Мейбл Сити не так давно. И еще десятки других. Барнаби не нравилось, что парни оставляют за собой гору трупов, но деньги компенсировали эти неудобства.
Дверь в подсобку раскрылась и оттуда вышел Джон Долтон собственной персоной. Застегнув ширинку, он одел ремень с пистолетом на пояс и кивком дал понять своему подчиненному, что настала его очередь проводить время с дамой. Лысый член шайки гоготнул и направился в коморку, на ходу скидывая портки.
— Барнаби. Какая встреча. — хлебнув виски из бутылки, наигранно удивился вожак стаи бандитов.
— Не тяни Долтон. — шерифу не нравилось, что эти стервятники становятся все наглее. — Где моя доля?
— Какая доля? — спросил главарь, посматривая на своих людей. Те осклабились улыбками, поддерживая игру старшего. — Ты сказал, тут будет, чем поживиться. Но две сотни и бутылка дешевого поила это мелочь.
— Я не мог знать, что тут так мало. — оправдался продажный коп. — Так что гони мне мою часть добычи.
— Знаешь что? Возьми свою долю натурой. Та шлюха как раз потянет на нужную сумму. Только сначала мы ее все поимеем и не по одному разу, а после она вся твоя. — налетчики, уже не скрываясь, открыто ржали над словами своего предводителя.
— Ты пожалеешь сукин сын. — Оуэн вскочил со стула, надел шляпу и не прощаясь, шагнул к уличной двери. Уже взявшись за ручку, он услышал, как щелкнул взводимый курок направленного в его спину револьвера…
Воспоминания. Целый сонм былого прошел через разум, показывая отдельные эпизоды жизни Барнаби. Ублюдок сказал, что погиб при ограблении почтовой станции, только забыл упомянуть, что он сам участвовал в этом. Видение с дикого запада было самым ярким и полным среди остальных. Перед глазами промчался целый калейдоскоп и я чуть не спятил, просматривая прожитые шерифом дни. Причем они прокручивались одновременно все вместе. Все равно, что смотреть сотню фильмов разом. Едва удавалось ухватиться за определенный отрезок или фрагмент.
Убийства, изнасилования, обман и прочая мерзость. Барнаби делал все, чтобы выжить, как попал в этот мир. А потом случилось нечто, что поменяло его восприятие. Он не стал монахом или пастором, но теперь у него была цель. Что именно взбрело в голову этой скотине, не было ясно до конца. Он просто фанатично загорелся идеей. И с этой поры делал все ради выполнения своей миссии. Достал свиток с заклинанием, амулет для призыва, разыскал нужное подземелье. Мужчина годами готовился к этому походу. Потратил все скопленные средства ради того что нашел на дне сундука. Пока мы были заняты врагом, ковбой нацепил на себя отвод глаз и попросту испарился для обычного зрения. Открыл сундук специальным инструментом заменяющим ключ и добрался до так желаемого им предмета. Ему почти удалось уйти, но стечение обстоятельств смешало все карты. Последними мыслями перед смертью было только горькое сожаление, что его мечта ускользнула у него между пальцев…
Я вернулся обратно, будто вынырнув из-под воды. Жадно хватая кислород и борясь с головокружением. Что мать его это было? Оглядевшись, я понял, что несмотря на долгое время, проведенное погруженным в себя, в реальности прошло краткое мгновение. Труп Барнаби еще поддергивался, Вард стоял в проходе ведущим в зал с фонтаном, Смерть гоняла оставшихся в живых охранников. Каким-то образом я впитал воспоминания шерифа и даже смог заглянуть в его сознание. Желая удостовериться, что все оказалось взаправду, рука охлопала старомодный сюртук умершего с левой стороны. Свиток оказался именно там, где и должен был находиться. Ради этого Оуэн и устроил всю эту катавасию. Жаль не удалось узнать, что именно это такое. Но наверняка очень ценное, если он готов был на все ради куска бумаги.