Джон протестировал двигатели. Они отключились автоматически из-за поломки стержня, соединявшего их с системой управления. Этот стержень был изготовлен из сплава карборунда и цистурия – недавно открытого химического элемента, добываемого на Луне и некоторых внешних планетах. Как стержень мог переломиться, осталось загадкой, ибо этот сплав прочностью превосходит алмаз (разве что был изначальный дефект).
Без исправления поломки они не могли возобновить путешествие. Джон вполголоса, но яростно чертыхнулся, вспомнив, что они не взяли с собой никаких запчастей. Впрочем, на корабле имелась плавильная установка, и, если нужные материалы найдутся в этих краях, можно будет восстановить стержень, пусть и не до идеального состояния.
Джон сообщил жене о случившемся, добавив:
– Ничего не остается, кроме как идти на поиски. Иначе мы застрянем тут до второго пришествия – Христа, или Вельзевула, или кого там еще.
Джон сложил запас провизии и термос с кофе в рюкзак и протянул его Милдред. Сам же взвалил на плечи лопату, кайло и новейший сложный детектор для обнаружения всех известных минералов и химических элементов на глубине в десять и более футов, после чего шире распахнул люк и кое-как выбрался наружу по ненормально накренившемуся трапу. Милдред надела рюкзак и последовала за ним.
Отсюда открывался вид на прилегающую местность. Далеко внизу, на плоской равнине, маячили какие-то башни или высокие здания. Череда каменных уступов облегчала спуск на дно ущелья, где среди крутых скал, местами покрытых лишайниками или другой растительностью, напоминающей флору арктических регионов Земли, струился ручей с заводями и каскадами.
Спускались они осторожно, проверяя каждый выступ прежде, чем перенести на него вес тела. Жидкость в заводях с виду была неотличима от простой воды, но вполне могла содержать ядовитые элементы. Изыскатели не стали тратить время на ее тестирование, а перешагнули через ручей и начали взбираться на противоположный склон, периодически останавливаясь и включая детектор; однако тот находил лишь обычные минералы и металлы, включая следы золота, серебра, железа и ртути.
Так они постепенно продвигались по диагонали в сторону равнины, перебираясь через скальные гряды и ручьи, один из которых обрывался водопадом, так что пришлось помучиться, его огибая. Наконец на сравнительно пологом склоне обнаружились признаки карборунда, а неподалеку – небольшое месторождение цистурия. Джон начал рыть шурф и, углубившись футов на пять, добрался до карборунда. Милдред наклонилась над ямой, и в этот момент их работа была прервана. Внезапно обоих накрыла и спеленала тяжелая сеть из каких-то клейких жгутов. Сквозь ячейки сети они разглядели группу невообразимых существ голубоватой окраски, с головами рептилий, но с двумя руками и двумя ногами, как у людей. Эти существа стояли на нижних конечностях, выпрямившись в полный рост и натягивая длинные веревки, которые удерживали сеть. У одного из рептилоидов было очень острое копье, которым он по очереди ткнул пленников, проколов их одежду. После касаний копья их тела начали быстро неметь, и вскоре оба потеряли сознание.
Милдред очнулась в крытом помещении – вероятно, подземном. Неяркий свет исходил от вставленных в стены лиловых шариков, напоминавших выпученные глаза. Она лежала на низком помосте из мягкого бесцветного материала. Рядом на полу стояла плошка с какой-то, надо полагать, едой. Все еще испытывая слабость и дурноту, Милдред на такое угощение не польстилась. Тем более что запах у него был не особо аппетитный – под стать несвежей рыбе.
Преодолевая головокружение, Милдред приподнялась на локте. Казалось, будто пол вокруг ходит ходуном, а огоньки на стенах пустились в пляс. Из дверного проема в углу вышли, как будто покачиваясь вместе с комнатой, три голубоватых рептилоида. Один из них привязал к голове Милдред прибор, похожий на электрод, и приставил другой его конец к собственному лбу. Попутно она заметила, что на руках у него по четыре пальца. В тот же момент ее мозг уловил странное жужжание, сменившееся комбинациями звуков, в которых она понемногу распознала слова. Должно быть, эти звуки были телепатической попыткой сформулировать по-английски фразы абсолютно чуждого языка, в котором речь по большей части состояла из шипения. Некоторые слова человек был бы попросту неспособен выговорить.
Вот что Милдред поняла из сказанного:
– Храм посетить тебе надо, где ждет Расасфа… чтобы принести в жертву другого, не себя. Оттого будет много пользы… много знаний.
Звуки изменились, став более быстрыми и менее отчетливыми, со строгими приказными интонациями. Возможно, это было гипнотическое внушение. Как бы то ни было, когда рептилоид удалил свой прибор, Милдред уже не смогла вспомнить, что и каким образом ей внушали.
Похитители подняли ее на ноги. От липких прикосновений она невольно содрогнулась. Затем, придерживая пленницу за руки, эти твари нацепили ей на лицо маску рептилии, но не голубую, а тускло-белую. Только когда Милдред обернули коротким куском бледной ткани, она осознала, что до того была полностью обнаженной. Ее вывели из комнаты через открытый проем, после чего они все поднялись на несколько этажей по винтовой лестнице и проследовали по бесконечным полутемным коридорам.
Где-то на этом пути ей в руку вложили нож с темным запятнанным клинком, и холодное нажатие рептилоида плотно сомкнуло ее пальцы на рукояти, направив острие вверх. Милдред не помнила, почему и с какой целью надлежит использовать это оружие. Однако четкое ощущение предопределенности происходящего убеждало ее в том, что со временем все станет ясно.
За очередным поворотом коридора свет стал ярче, и вскоре через проем внушительных размеров ее ввели в громадный зал. В ближней стене золотисто мерцала ниша, перед которой стоял самый рослый рептилоид из всех ею виденных, сжимая в руке дротик с серповидным наконечником. Ниша за его спиной имела вход в форме замочной скважины и была покрыта желтыми мозаичными панно с изображением каких-то наклонных вытянутых фигур, а на полу там валялись разные незнакомые Милдред предметы.
Подталкивая и слегка приподнимая пленницу, конвоиры вынудили ее встать на иззубренный пьедестал по правую руку от рептилоида с дротиком. Милдред развернулась и меж дальними колоннами храма – куда, похоже, проникал дневной свет – увидела целую толпу согнувшихся в низком поклоне тварей.
Все еще недоумевая, она краем глаза заметила человека, который вошел в зал с левой стороны и остановился перед носителем дротика. Далеко не сразу она опознала в этом человеке Джона: его черты казались размытыми и сливались с чертами других людей: ее прежних знакомых, друзей или недругов. Внезапно вспыхнувшая ненависть побудила ее занести для броска руку, сжимавшую темный нож.
Милдред так и не поняла, что ее остановило. Возможно, вдруг отменили гипнотическую команду, ранее внедренную в ее сознание. Она застыла на месте, в то время как рептилоид сделал яростный выпад своим дротиком, пронзив лишь полу рубашки Джона, который сумел увернуться – не подвели реакция и хорошо натренированные мышцы.
Что-то (возможно, остатки гипнотического внушения) сообщило Милдред, что носитель дротика – Расасфа, верховный жрец всепланетной секты. И тогда она, соскочив с пьедестала, глубоко всадила нож ему в бок. Почти одновременно жрец, уже содрогаясь в конвульсиях, оцарапал ее грудь острием дротика и рухнул наземь.
После этого Джон и Милдред пережили странную, совпадающую во всех деталях галлюцинацию, которая навсегда врезалась им в память. Они как будто бесконечно долго падали, пересекая неведомые пространства и измерения, пока не зависли на краю чужеродной адской бездны, из недр которой вырывались узкие языки пламени. Какие-то гадкие извивающиеся монстры и драконообразные твари с несколькими головами и туловищами пытались схватить их за ноги или вздымались над ними, обдавая зловонным дыханием. Не меньший ужас внушал Расасфа, который стоял поблизости, пронзая дротиком чудовищ, что нападали на него с неукротимой злобой и ненавистью, а их тела при этом фантастически растягивались и вздымались к своду, совсем не похожему на небесный. На двоих землян Расасфа не обращал никакого внимания и, казалось, вообще не ведал об их присутствии.
Но вот мрачное свечение угасло в глубине, как догоревшие угли. Фигуры монстров сделались зыбкими и начали распадаться, подобно облакам при сильном ветре, пока не исчезли совсем. Джон и Милдред остались одни на самом краю утеса, который содрогался и разваливался у них под ногами…
Очнулись оба в храмовом зале. Толпа рассеялась без остатка. Рептилоид выпустил из рук свой дротик и корчился на полу. Нож Милдред нанес ему смертельную рану, но умирал он очень долго, как это бывает со змеями.
Они выбрались из храма, не повстречав никого из местных. Перед уходом Джон прихватил дротик жреца. Здешнее солнце давно зашло, уступив место на небосводе россыпи звезд, среди которых зависла туманность. Ориентируясь по маленькому карманному компасу Джона, который у него не потрудились забрать похитители, супруги двинулись в сторону гор. Узкие извилистые улицы были темны и безмолвны, словно город покинули все обитатели. Вероятно, их повергло в ужас убийство Расасфы, которого они полагали существом сверхъестественным либо бессмертным.
Далее путь пролегал по полупустынной местности. Взошедшее солнце дарило землянам тепло до наступления вечера. Они сверялись с компасом, надеясь, что его стрелка показывает на северный магнитный полюс планеты. Ночью было очень холодно, и они проспали несколько часов в объятиях друг друга.
Страшась погони, беглецы часто поглядывали в сторону города, постепенно исчезавшего за горизонтом. Наконец им попались следы рептилоидов, ведущие от гор в сторону города. Некоторые цепочки следов впечатались в грунт глубже других – должно быть, их оставили те, кто нес бесчувственных землян. Без сомнения, на планете существовали и другие города, но Джон и Милдред сочли за благо отказаться от их исследования. Опыта первого знакомства с аборигенами им и так хватило бы на несколько жизней.