– А почему ты убил Белинду Мэдиган?
Внезапно Большой Джон Баллок вскочил, опрокинув стул. Сержант-охранник схватил его за руку, одновременно достав из кобуры оружие. Дверь в комнату для допросов распахнулась, и в нее ворвались еще трое вооруженных полицейских.
Лейси медленно поднялась на ноги.
– Все в порядке, джентльмены. Просто мистер Баллок немного вышел из себя. Не так ли, сэр? – Вы не имеете права задавать моему подзащитному такие вопросы, агент Шерлок. Если вы сделаете это еще раз, Марлин не произнесет больше ни слова, ваша встреча с ним закончится и никогда не повторится. Вам понятно?
– Да, понятно, – сказала Лейси и увидела стоящего в дверях Диллона. Выражение лица его было бесстрастным, но взгляд – жестким и пристальным.
Сэвич и Лейси долго спорили по поводу того, стоит ли ей встречаться с Марлином Джоунсом один на один. В конце концов Диллон сдался и сказал, что, если уж Лейси так хочется побеседовать с Джоунсом в одиночку, то он не возражает. Лейси слегка кивнула ему и снова уселась на свое место за столом.
– Я буду осторожна в выборе вопросов, мистер Баллок, – заверила она. – Сэр, сядьте, пожалуйста. И постарайтесь не делать больше столь резких движений, если не хотите, чтобы вас случайно застрелили.
– Вы лучше следите за своим поведением, милая леди.
– Я не милая леди, а специальный агент ФБР Шерлок, – мягко возразила Лейси, в душе невольно отдавая должное тактике Баллока.
Пожав плечами, адвокат уселся на свой стул и скрестил руки на груди. Лейси снова повернулась к Марлину, который за все время перепалки не сделал ни одного движения и не произнес ни слова.
– По-твоему, я заманила тебя в ловушку, Марлин?
– Я не знаю, что это значит, Марти. Я знаю только, что должен был тебя наказать. Бог послал меня на землю, чтобы с моей помощью наказывать грешников и очищать их души.
– И убивать их? А, Марлин?
– Не отвечайте на этот вопрос, Марлин, – подал голос адвокат. – Агент Шерлок, будьте поаккуратнее.
– Почему, перечисляя убитых женщин, ты не назвал имя Белинды Мэдиган?
Марлин снова улыбнулся своей высокомерной улыбкой. – Какая еще Белинда? Я не знаю никакой Белинды. Занятное имя, какое-то старомодное. Кем она тебе приходится, Марти?
– Тебе не кажется, что я на нее очень похожа, Марлин?
– Нет. Мне кажется, ты будешь посимпатичнее. Я всегда…
Тут в разговор снова вмешался Джон Баллок. Он, правда, не совсем понимал, куда гнет Лейси, но, обладая большим опытом, почувствовал, что она приготовила его подзащитному какой-то неприятный сюрприз.
Лейси откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула.
– Кто такая эта Белинда? – поинтересовался, закончив очередную гневную тираду, адвокат.
– Она была одной из женщин, души которых Марлин «очистил» в Сан-Франциско семь лет назад. Их было семеро – верно, Марлин?
Джоунс отрицательно покачал головой:
– Нет, не семеро. Я никогда ничего не делаю семь раз. Папа всегда говорил мне, что семь – плохое число, еще хуже, чем тринадцать. Он смеялся над администрацией тех гостиниц, в которых не было тринадцатого этажа, и говорил мне, что придурки, которые живут на четырнадцатом, на самом деле находятся как раз на тринадцатом, но не понимают этого из-за своей тупости. Нет, я никогда ничего не делаю семь раз – только шесть, как меня учил мой папа.
– Ну хорошо. Ты хочешь сказать, что все те шесть женщин, которых ты «наказал» в Сан-Франциско, сквернословили и плохо отзывались о своих мужьях?
Марлин кивнул. Джон Баллок промолчал, чему Лейси несказанно обрадовалась.
– Ты назначал кому-нибудь из них свидания, Марлин? Ты ведь довольно симпатичный парень, я уверена, тебе было бы нетрудно договориться о свидании с любой женщиной, верно?
Джоунс снова кивнул.
– Женщины меня любят, – сказал он, разглядывая ноготь большого пальца. – Они считают меня классным любовником.
Лейси едва не лишилась дара речи.
– Ты назначал свидания Белинде? – с трудом выговорила она.
– Марти, я уже сказал, что она не была одной из тех женщин, души которых я должен был очистить. Почему она тебя так интересует?
– Мне нравится ее имя. Оно довольно необычное.
– А мне оно не по вкусу. Зато у тебя имечко что надо, Марти. Чем-то напоминает мальчишеское. Кстати, ты знаешь, однажды мне показалось, что Богу хочется, чтобы я очищал души маленьких мальчиков, наставлял их, так сказать, на путь истинный, если они от него отклонялись. Но потом до меня дошло, что Всевышний имел в виду не мальчиков, а девочек, точнее, женщин. Женщин, которые вышли замуж за хороших, порядочных мужчин и принялись портить им жизнь. Я спал с ними со всеми – просто для того, чтобы убедиться, что их действительно следовало подвергнуть наказанию. Все шестеро говорили гадости о своих мужьях, рассказывали мне, какие они мерзавцы. После этого я уже мог быть совершенно уверен, что им в самом деле прямая дорога в мой лабиринт.
– Марлин, – тихо сказал Большой Джон Баллок, – замолчите.
– Ну ладно, скажу по-другому – что они нуждаются в очищении. Вот именно, в очищении. Жаль, что я не учился в колледже. Там я бы нахватался всяких красивых слов вроде этого.
– Однако же, когда мы разговаривали с тобой на складе, ты не предложил сходить куда-нибудь вместе.
– Я знаю. Сам не пойму, почему я этого не сделал. С Хилари я переспал. Надо сказать, она была хороша в постели. Во всяком случае, минет она мне сделала классно. Знаешь, когда я ее трахал, из нее так и сыпались матерные словечки.
«Ну, погоди, – подумала Лейси, – сейчас ты у меня схлопочешь».
– Почему же ты не попытался трахнуть меня, Марлин?
Лицо Джоунса исказила болезненная гримаса, причем видно было, что это не притворство.
– Не надо, Марти. В твоих устах это звучит так неожиданно и неприятно. Не надо говорить таких слов, ладно?
– Ладно. Так почему же ты не стал добиваться физической близости со мной, Марлин?
Джоунс пожал плечами.
– Да ты прямо-таки перла на рожон. С первого раза ты наговорила про своего мужа столько всяких мерзостей, что хватило бы на десятерых. – Марлин вздохнул. – Но я, видишь ли, торопился. У меня не было времени на то, чтобы приглашать тебя куда-нибудь и выяснять, будешь ты со мной спать или нет.
– А почему ты торопился, Марлин?
– Потому что Богу было угодно, чтобы я отправился в Торонто. Но я не мог этого сделать, не наказав шестерых женщин здесь, в Бостоне. Да, я действительно спешил. Извини, Марти. А ты бы хотела, чтобы я занялся с тобой любовью?
– Не думаю, Марлин. И потом, что-то я с трудом во все это верю. Не было ни одного сообщения о том, что тебя видели вместе с какой-либо из убитых женщин в Сан-Франциско. С Хилари в Бостоне тебя тоже никто не видел. Почему, как ты думаешь?
– Я знал, что должен соблюдать осторожность. После Денвера я не позволял себе делать что заблагорассудится. В Денвере я наказал только двух женщин, но, поскольку меня видели с обеими, ситуация стала слишком опасной, пришлось оттуда уехать. Бог помог мне избежать ареста, но сказал, что я должен быть умнее и осмотрительнее. В Сан-Франциско я учел Его советы. Женщины обожают тайны, а я как раз и водил их в темные, таинственные места. Им всем нравилось, что от меня пахнет свежесрубленным деревом. Они считали меня опасным типом, но это же их и притягивало. Двух из них мне даже не пришлось бить по голове. Я просто спросил, не хотят ли они поиграть со мной в одну интересную игру, и они с Удовольствием согласились. Им это страшно понравилось. Все, кроме самого последнего момента, когда я объявил, что именно собираюсь сделать. Думаю, тогда они забыли о том, что я хороший любовник.
– Марлин, заткнитесь, черт бы вас побрал!
Глава 26
– Но ведь у тебя не было физической близости с Белиндой? Она не стала бы с тобой спать, верно, Марлин? Она наверняка сказала бы, что ты ненормальный, отвратительный тип. Я уверена, она не захотела бы иметь с тобой дело. Она любила своего мужа и хотела только его, и никого другого.
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – сказал Джоунс, и руки его сжались в кулаки. Уловив его жест, сержант мигом отделился от стены, у которой стоял, и снова взялся за револьвер. Лейси, однако, успокаивающе покачала головой, давая понять, что все в порядке и беспокоиться не о чем.
– Нет, ты знаешь, о чем я говорю, – возразила она. – Богу вряд ли угодно, чтобы ты лгал, поэтому скажи правду. Белинда ведь не хотела тебя. Скорее всего она стала смеяться над тобой и сказала, что ты производишь жалкое впечатление. Именно поэтому ты ее и уб… очистил ее душу, разве не так? Она ясно дала тебе понять, что как мужчина ты ей неинтересен. Она вовсе не сквернословила и не поносила своего мужа. Белинда вела себя совсем не так, как другие твои жертвы. Но тогда почему, Марлин, почему ты убил ее?
– Все, конец, – сказал Большой Джон Баллок, медленно вставая со стула и опуская мясистую руку Марлину на плечо. – Не говорите больше ничего этим людям, Марлин.
– Почему ты думаешь, что у меня с Белиндой ничего не было? – тихо прошептал Марлин, наклонясь к Лейси. – Неужели ты в самом деле считаешь, что есть на свете женщина, которая могла бы посмеяться надо мной и дать мне от ворот поворот? Нет, Марти. Да, я переспал с Белиндой. А вот тебя я не хочу, Марти. Ты какая-то циничная. Скорее всего ты ненавидишь мужчин. Наверное, ты никогда не…
– Марлин, я же сказал, хватит! – взорвался Баллок. – Ты меня слышишь, придурок? Я же сказал тебе, чтобы ты заткнулся!
Все произошло в какие-то доли секунды. Марлин поднял скованные наручниками руки и, сцепив пальцы в замок, изо всех сил ударил Джона Баллока по левому виску. В горле у того что-то булькнуло, он издал тихий стон и осел на стул, с которого только что поднялся, уронив голову на пластиковую поверхность стола. Удар Джоунса лишил его сознания. Из правой ноздри адвоката потекла струйка крови.
В следующий миг на Марлина обрушился находившийся в комнате сержант. Ему на помощь поспешили еще трое полицейских. Наблюдая за происходящим, Лейси искренне удивлялась, почему ни один из них не выстрелил и не сэкономил тем самым миллионы долларов налогоплательщиков. Но, увы, никто из блюстителей порядка и не подумал воспользоваться оружием. Лейси хотелось крикнуть, что Марлин Джоунс – мразь, что его скорее всего отправят в психиатрическую лечебницу, откуда он, вполне возможно, выйдет через двадцать лет и начнет все сначала. Но ей удалось справиться с охв