— Тихо!.. — прокричал возчик, натягивая поводья и намереваясь исполнить приказ. – Тпру…
— Будь ты проклят-будь ты проклят-будь ты проклят, — трижды скороговоркой прошептал Гност. Увы, он умел проклинать лишь на словах. — ГОНИ! — крикнул он мужлану, который… Вот же гниль темная! Почти остановил коней и слушать своего нанимателя явно не собирался. Ублюдок был подданным темного короля и знал, что, если его карету преследует некромант, нужно остановиться.
Лишенных дара людей темные маги не трогали. По крайней мере, если те сами не избирали путь жизнегубов, разбойников или кровавых наемников. О том знали все. Оскверненные даже детей учили: если потеряются или случится беда, а стражей поблизости не найдется, обращаться к некроманту, те, мол, никогда не отказывают в помощи. Гност сам слышал такое и с трудом сдержался, чтобы не налететь на глупую женщину разъяренным коршуном. Извозчик же мог чувствовать себя в полной безопасности. Ну разве лишь от ауры смерти ему поплохело бы, как и его коням — от присутствия жуткого зверя. Впрочем, Гност уже сомневался в том, что обычным людям есть до тьмы дело, они сами уже давно стали одержимы тьмой. Будь иначе, свергли бы и короля, и темную погань!
— Проклятая страна, — в отчаянии процедил Гност, — но я покараю вас, нечестивцы! — С этими словами он открыл саквояж и произвел все необходимые манипуляции.
Артефакт запылал чистейшим белым светом. Глядя на него, у Гноста заслезились глаза — не по причине оскверненности, свечение не доставляло ему неприятных ощущений, а из-за осознания величия и совершенства происходящего. С воплем боли рухнул на обочину возчик. Кони, лишившись всякого сдерживания, помчались вперед (их же преследовал хищник), но это было совершенно неважно: Гност верил, что господь не оставит его, а значит, карета не перевернется. Дорога прямая — доедет, куда нужно, а ближе к городу кони устанут и остановятся.
Снова глянув в оконце через некоторое время, светлый маг убедился, что некромант отстал. Наверное, как и мужлан, свалился в кусты, на потеху своему зверю. Скорее всего, тот уже лакомится мясцом бывшего хозяина. Выдохнув с облегчением, Гност развалился на удобном сидении и мысленно вознес господу благодарственную молитву, но так ее и не закончил. Кони остановились столь резко, что его кинуло вперед. Маг ударился лицом о грубую ткань сиденья, расположенного напротив установленного. Из носа потекло теплое, на языке возник отвратительный привкус металла. Дверь рванули так, что едва не выломали. В проеме возник злой и отвратительный некромант. Был он страшен, как и положено некроманту. Верхнюю часть лица скрывала явно наскоро повязанная тряпка, от которой разило каким-то настоем, похоже, травяным.
— Идиот… не помогает же, — осклабился Гност. — Но я готов сотрудничать.
Он рассчитывал выиграть время: артефакт все еще работал, и боль, испытываемая некромантом, вскоре должна была погасить его сознание, ну а уж с бессильным бесчувственным врагом Гност расправился бы с легкостью. Однако тот отвечать не стал, вообще не проронил ни звука. Из его ладони вырвался луч ослепительной тьмы, за плечами стала сгущаться тень, и это было последнее, что видел Гност в этой жизни.
…Тьма обволакивала его мягко, наполняя душу покоем. Райд плыл в ней, как в теплой воде. Будто, как в детстве, лег на нее и позволил течению нести, куда уж ему вздумается. Но вот тьма встрепенулась и стала… нет, не истончаться сама, а выталкивать его. Возникли первые ощущения, и были они неприятными. Глаза болели, словно в них даже не песка сыпанули, а стеклянную крошку. Сотни острых кристалликов впивались в них, и боль нисколько не ослабела с уничтожением артефакта и его создателя.
— Скверно, — прошептал Райд.
Пожалуй, долго он этого не вынесет. Впрочем, он думал точно также, когда татгла едва не оставила его без руки, вырвав из плеча немалый кусок, еще и изрядно плеснула яда в рану. Райд тогда дошел лишь с помощью ругани и осознания, что не сделай он этого, все его старания пойдут прахом. Татгла ведь умудрилась запутать и завести в чащу троих подростков. Не вышли бы они к людям, сгинули без провожатого, пусть и никчемного в отношении защиты, но хотя бы верно ощущавшего направление до ближайшего людского жилья. Однако все же… если это не прекратится, если он ослепнет, то лучше…
Додумать не позволил Мриз — ткнулся в руку холодным мокрым носом, а затем принялся вылизывать голову (где шерсти много) шершавым языком. Почувствовал слабину, пухлик. Впрочем, Райд не рассердился. Деятельное участие зверя разогнало уныние.
— Встаю.
Сначала на четвереньки. Как же отвратительно не видеть! По идее, тьма могла бы и поддержать, взяв на себя необходимость ориентации в пространстве. Ему рассказывали, многих некромантов так «поддерживают» во время тяжелых ранений. Вот только либо Райду досталась строптивая тень, которой сам он не нравился, либо слишком паникует. Боль никому не нравится. Некоторые светлые — не в счет. Большинство из них предпочитает доставлять боль другим, кормя свое ненасытное божество и упиваясь чужими страданиями. Как мразь, которую Райд уничтожил, заодно и отомстив за смерть коллег. Радоваться впору — справился же несмотря ни на что, — а он нюни распустил, даже от своего кота не отмахивается.
— Мриз… — шикнул на зверя Райд.
Тот с неохотой отпрянул, но не ушел. Под руку поднырнуло мягкое и шелковистое, которое Райд машинально погладил, затем уцепился за шерсть, нащупал луку и влез в седло. Мриз мрякнул и поднялся, очень аккуратно пошел, затем, убедившись в том, что хозяин не собирается падать, засеменил по дороге.
Сколько так бежал, куда? Райд не мог определить. Его, к счастью, очень скоро сморило, а пришел он в себя, когда валился на чьи-то руки, затем — на носилки.
— Тихо-тихо!.. — прикрикнул властный голос. — Хватит дергаться, свои. Зверю своему доверяешь, а тем, к кому он тебя оттащил — нет?
Наверное, говоривший хмурил брови и вообще выглядел грозным, только Райд не видел, а в голосе точно неприятия не было, скорее, даже сочувствие мелькало.
— Аккуратнее, — выдавил из себя Райд. — Оно, возможно… заразно.
— Зверя своего поучи… молоко лакать, — проговорил… кто?
Райд прислушался к своей тени, но та молчала. То ли у него вместе со зрением начали отказывать способности, то ли…
— Ну чего насторожился? Не слышал о том, что маги жизни помогают всем без исключения? А как бы мы делали такое, если бы не умели становиться бесцветными? — в голосе появились смешливые ноты.
— Я таких никогда не встречал, — удивленно проговорил Райд. — Только светлых.
— А они вашего брата не жалуют, — говоривший, наверняка, покивал. — Ну да это их проблемы, выгорят и выродятся, если не поймут, что жизнь красок не знает и, вообще-то, не враг, а кровный родич, близнец, своей противоположности.
— Вы кто?.. — спросил Райд. Не ожидал он ни этой помощи, ни встречи, ни подобных слов. Их попросту быть не могло! Но Мриз никогда не завез бы его в ловушку, не отдал врагам.
— Через недельку-другую сам увидишь. Несите его, мальчики.
— Там еще возничий, — предупредил Райд. — Он человек.
— Нашли уже. Контакта с посторонними не случилось.
Райд выдохнул с облегчением, а когда с него стащили тряпку и на веки легла прохладная ладонь, ему стало совсем хорошо.
Глава 28
— Лерн, сюда!
Пожалуй, вчера, скажи кто, что подчиненные станут звать его по имени, еще и укороченному, Лернэй рассмеялся бы.
Такое позволяли себе лишь его величество да глава тайного сыска. Последнему Лернэй разрешил сам, а то неравноценно как-то проходило их общение: Край (имя высшего темного) звучало коротко и хлестко. За последнее время некромант успел перекочевать из стана врагов, с которыми не нужно иметь никаких дел и лучше не встречаться лишний раз, в интересные собеседники. Ну вот и представьте анекдот: сидят, вроде бы приятели и один обращается к другому односложно и кратко, а другой словеса разводит. Глупость.
Свои же вели себя учтиво, старательно подчеркивали его статус, силились не задеть лишним словом. Будто Лернэя на самом деле удалось бы задеть, словно он пропустил гибель собственного дома и почивал в безумном неведении относительно него до сих пор. Однако сегодня прорвало и их. Да и верно: Лерн звучало быстро, как обстоятельства и требовали.
Бывший посол пресветлой империи при дворе темного короля, а теперь то ли гость, то ли вообще приживал. Какие у него были права? Ящерковые, как говорили в королевстве в отношении тех, кто и не нужен особо, и выставлять нет необходимости. Ящерки — небольшие (на ладони уместятся) изящные темно-зеленые создания с крыльями самых причудливых расцветок — если уж заводились, то воспринимались местными как нечто обыденное. Среди простого люда ходило немало баек, по которым ящерки счастье в дом приносят и даже этот дом от зла охраняют, иногда помогают хозяевам с уборкой и в определенные предсказательные ночи могут принести девице письмецо от будущего пока не встреченного жениха. Как сказали бы в империи, дурацкие суеверия, но кому от них плохо? Ящерок даже подкармливали иногда и никогда не обижали, в том числе в королевском дворце.
Сегодня одна из таких принесла весть Лернэю. Не от будущей прекрасной избранницы, к сожалению. От неизвестного ему человека, с которым, будь его воля, Лернэй не пожелал бы ни общаться, ни встречаться. Получать от него какие-либо послания не хотел тоже, да только разрешения Лернэя спросить забыли. Писал этот неизвестный, разумеется не подписавшийся, о том, что последний оплот пресветлой империи, ее сердце (хотя помянуть кровеносную паутину было бы уместнее), все еще бьющееся и разящее слуг тьмы (ох уж эта пафосность верующих), вот-вот остановится.
И что? — мог бы спросить Лернэй, если бы имелось у кого. А ничего. Даже ящерка к тому моменту, как он прочел послание, куда-то упорхнула. Некто поставил его в известность о делах, к коим Лернэй не имел отношение. Вот только попробуй: докажи, что действительно не имел, не в курсе, никогда не связывался и сам не шпионил.