Не дожидаясь ответа, она миновала защитный контур, бросив:
— Приятно было работать…
По внешнему виду и интонациям некромантки читалось аккурат противоположное: работать в их компании ей было крайне трудно и неприятно.
Бывают такие… очень странные женщины, которые слишком любят слушать матерей, подруг и тетушек с излишне развитой и повернутой на взаимоотношении полов фантазией. Корва отчего-то все россказни и предположения принимала на веру и была абсолютно уверена в том, что любой находившийся поблизости мужчина только и мечтает залезть к ней под юбку. Не проходило дня, чтобы она не демонстрировала всем и каждому, насколько она от этого устала.
Работала с мужчинами она потому всегда через силу, демонстративно задирая веснушчатый нос, поджимая губы и цедя сквозь зубы слова. При этом от природы наделенная просто сногсшибательным либидо вынужденно проводила большинство свободных вечеров в веселых домах для девочек, снимая кавалеров на ночь из тех, кто не боялся или, наоборот, полагал экстравагантно-волнующим наличие у дамы смертельного флера.
Кай и на себе, и на других ловил выразительные взгляды некромантки: испытующие, зовущие. Однажды был удостоен забавной, но оставившей его абсолютно равнодушным сцены ревности и окончательно пришел к выводу, что не желает с Корвой никаких отношений, даже дружеских. Он отказывался понимать, как человек, проживший ни одну жизнь — а некромантию способны познать только старые души, с большим опытом и хорошо развитой интуицией, иные просто не доживут до совершеннолетия — может быть такой дурой, озабоченной проблемой перед кем бы раздвинуть ноги. Презиравшей мужчин, обвинявшей всех без исключения (разве лишь Лео сумел найти с ней общий язык) в домогательствах и при этом готовой выпрыгнуть из платья при всяком удобном случае. Счастье, что большинство женщин нормальны, иначе Кай и сам начал бы сторониться противоположного пола.
Почему такая особа умудрилась попасть в их компанию? Все просто: ее привел Лео.
На прорывы прибывали пятерки, усиленные специальными отрядами городской стражи. Некроманты очерчивали круг, рисовали пятилучевую звезду, вставали в ее вершинах, читали заклятия, обеспечивая защиту для себя и стражников. Последним оставалось лишь выманить тварей и расстрелять, по возможности, не приближаясь и не подпуская к себе слишком близко. Не то, чтобы от восставшей из земли жути удалось бы подцепить нечто неприятное, если не смертельное — твари были стерильны и точно, легонько цапнув какого-нибудь невезунчика, не отравили бы его и не отправили в койку на неопределенный срок, — однако нанесенные ими раны заживали крайне неохотно, и лекарская магия на них не действовала. Разве лишь некромантская, но лекари из некромантов — еще те.
— На место! Живо! — приказ вырвался у Кая помимо воли и… хорошо, что вырвался. Потому как осознай он мгновением позже опасность, случилось бы непоправимое.
Корва, и не подумав протестовать, птицей метнулась обратно, заняв свое место в одном из лучей пентаграммы и одновременно в защитном круге, вцепилась в руки Лео и Коена. По контуру пентаграммы прошла синяя молния. Одновременно с этим из зева склепа выметнулось нечто полупрозрачное, отпечатавшееся в сознании неким побочным продуктом противоестественной связи жреческой имперской рясы и половой тряпки. Вот только пасть у этой дряни была самая настоящая, а в прорезях горел холодный потусторонний огонь.
Войд грязно выругался и всадил в тварь одну за другой три стрелы. Те прошили ее, словно острие ножа ветошь. На землю упали лоскуты, но и те быстро истлели, оставив после себя лужицу чего-то белесого, склизкого и вместе с тем масляного.
— Меня сейчас вырвет! — Корва скривилась, но ей, разумеется, не поверили.
— Да уж, зрелище.
— Косопуз проклятый, настроил памятников смерти на территории величиной с три квартала, ублюдок из городского совета, что б ему пусто стало, — приглушенно ругался и проклинал живого владельца склепа и прилегающих захоронений спавший с лица Войд. Вероятно, успел испугаться не на шутку. — Вы знаете, что это за образина, маги-хранители?
— Призрачная вуаль, — за всех ответил Лео. — Очень редкая тварь. За всю жизнь я видел ее лишь однажды, зато в подробностях рассмотрел, как она жрет людей.
— И как? — Корву передернуло от омерзения.
— Налипает на лицо и… девочка, не бледней. Но в следующий раз не разрывай круг раньше, чем все проверят.
— Проклятый косопуз, что б ему самому…
— Войд, — прервал потоки проклятий Коен. — Следи за языком, прошу тебя. Ты, разумеется, почти один из нас, и мы никогда не донесем на боевого товарища. Но то мы.
— В своих людях я уверен, — нахмурился начальник особой стражи, но пару остерегающих взглядов по сторонам бросил. — Когда только покончат уже с этой гадкой имперской модой: закапывать в землю покойников.
— Покончат они, как же. Помянутый тобой косопуз — не единственная погань, вхожая в городской совет и настроившая вблизи городской стены несколько погостов. Места, на которых, разумеется, готовы продать всем желающим… «не расставаться с памятью о предках», — процитировал Лис рекламную листовку подобных «услуг» от «отцов города». — Это ж такое пополнение бюджета, что не приди мода на погосты из империи, ее стоило бы выдумать. И я еще не упоминаю все те же имперские маразматические традиции поминания усопших. Пополнение бюджета и личной казны чинушек аховое.
— А мы потом тварей упокаивай, — вставил Войд.
— Я слышал… — Кай запнулся. В подошвы будто кто-то аккуратненько постучал маленьким игрушечным молоточком. — Приказ о снесении новых погостов, на которых хоронить принялись обычные горожане, находится на рассмотрении Его Величества. Дай провидение, подпишет, и нам останется возиться только со старыми захоронениями.
— Потому что старые склепы, возведение которых когда-то стоило, как отдельный особняк в центральном районе, просто так не снести. Выкупать нужно. Или указ издавать, но хитрый, чтобы противостояния не возникло, — добавил Коен.
— На старых кладбищах активность не столь высока, — сказал Лео. — Достаточно чистить и обновлять заклятия раз в год. С этим и один некромант справляется.
— А вы не думали, мальчики, что на уд никому не будете нужны в этом случае? — ядовито поинтересовалась Корва. — И уд вам кто станет столь щедро платить.
Молоточек перестал чудиться детским. Казалось, в недрах некто застучал в огромный барабан, задавая ритм.
— Зачем же так грубо? — усмехнулся Лео. — На наш век… и не только наш, к слову, хватит и заработка, и идиотов, его обеспечивающих. Люди всегда рады заигрывать с силами, которые, вырвавшись из-под контроля, не преминут откусить им головы.
— Только мне кажется, что некто стучит под землей? — не удержался от вопроса Кай.
— Вспомни городских чинуш, и со дна сразу звуки раздадутся, — фыркнул Лис, но прислушался, а потом и нахмурился: — Чудно.
— Войд, отошел бы ты со своими людьми, — распорядился Лео. — Не нравится мне это.
Стук действительно усилился, более того, показалось, что земля начала дробно подрагивать. В темноте склепа что-то сверкнуло, послышался скрежет металла.
— Ну ничего ж себе…
Поначалу казалось будто в склепе ворочаются камни. Лишь спустя некоторое время, когда пробиравшийся на поверхность вышел на свет, удалось разглядеть внушительную мужскую фигуру на голову выше Коена и раза в три шире в плечах. Воин полностью был закован в броню. Причем не в привычные и понятные костяные доспехи — извечное облачение самых разных тварей, вырвавшихся из-под земли.
— Железо, — определил Войд. — Каково, а!? Разве холодный металл не отпугивает потустороннюю пакость?
— Броненосец, — охарактеризовал Лис, — только странный.
— Да уж, — поцокав языком, произнес Коен. — В такое не облачались даже броневики Кралины Великой. Видел я их доспехи в столичном музее — небо и земля.
— И эта белая тряпка, — Корва поморщилась. Видимо призрачная вуаль все-таки оказала на нее впечатление.
— Белая тряпка с черным крестом… — раздумчиво проговорил Лео.
Именно она прикрывала доспехи железной твари или… призрака (только неясно чьего и даже из какого столетия). Воин топал так, что земля подрагивала. А за ним…
— Еще один. Смотри, еще! — раздался удивленный приглушенный голос кого-то из стражников.
— Войд, отходите! — потребовал Лео. — Ваши стрелы не пробьют.
Однако отряд особой стражи не сдвинулся с места. Войд потянул из-за пояса меч.
— Дурак, уходи!
— Уж если оно в железе, то я и сразить его сумею, — заметил стражник.
Кай молча взирал на приближающегося… броненосца? броневика?.. Пожалуй, без разницы. Он такого безобразия еще не видел. Крест на белом плаще существа напоминал герб издохшей в муках и корчах империи. Вот только и среди ее воинов таких не встречалось.
— Что-то не так… совсем…
— Кайринг! — вдруг заорала Корва.
Сила ее интуиции была больше, чем у них всех вместе взятых, и немало удивляла собственно наличием у носительницы темного дара. Однако, если Корва о чем-то предупреждала, верить ей следовало.
Прежде чем отзвучал голос некромантки, Кай присел, поднырнул под занесенный над ним меч, и перекатом вышел из бесполезного теперь круга. В висках бились удивление, неверие, страх. Ни одна потусторонняя тварь не могла нанести вред стоящим в пентаграмме некромантам и находящимся под их защитой стражникам. Однако, видимо, все когда-нибудь случается впервые.
«Значит, они не потусторонние, — пронеслась в голове паническая мысль, породив еще одну: — Глупость какая!»
Глупость не глупость, а факт на лицо.
Кай, пользуясь ловкостью и проворностью, каких в его теле было поболее, чем в разряженном в металл истукане, оказался у того за спиной и без зазрения совести сунул кинжал в сочленение шлема и шеи. Кровь не брызнула, дым не пошел, существо отмахнулось металлической перчаткой, задев его по скуле вскользь, однако хватило и этого. Кай отметил толикой сознания, как оторвались от земли его ноги, а потом он полетел спиной вперед, пока не врезался в стену склепа… будь она неладна, полуразрушенную. Кажется, удар вышел таким, что по ней пошла ветвистая трещина и упали сверху несколько кирпичей.