й только что приобретенной книге могут прочитать будущее покупателя.
— Гениальное деловое решение! — сказал я. — Множество клиентов бродит по улицам Книгорода. У каждого второго под мышкой только что купленная книга.
— Вот именно. И, чуть поупражнявшись, ты в любой книге можешь вычитать пару фраз, содержащих нечто пригодное для предсказаний. Существуют ужаскомистические гадалки, галугатские предсказатели по открытой наугад книге, ораклисты с Морщинистых гор, слоговые предсказатели из Водной долины… На рынке Книгорода есть женщины-мумы, которые прочтут твою судьбу из сваренной лапши в виде букв в трех различных сферах на выбор. Каждый неизвестно откуда взявшийся брюквосчет может назваться дипломированным библиомантом и содрать с туристов с их куриными мозгами хорошие бабки. Вот так, но и терпение имеет свои пределы. Ведь нельзя поставить забор вокруг всего города.
Я опять украдкой посмотрел в сторону ужаски, которую вновь полностью заволокло дымной пеленой. Интересно, где сейчас Инацея? Живет ли она все еще в Книгороде? Овидос закряхтел.
— При этом ужаски до сих пор имеют репутацию предсказательниц, чьи прогнозы отличаются наибольшей точностью, серьезностью и надежностью. Но меня это интересует как вчерашний снег. Я настолько загружен своими теперешними и прошлыми проблемами, что мне не хочется обременять себя еще и тем, что ждет меня в будущем.
Я согласно кивнул.
— Однажды я сталкивался с предсказаниями ужасок, — сказал я. — Они могут быть поразительно точными. Но мне не хочется это повторять.
Я в последний раз посмотрел в сторону ужаски, но там, где она раньше сидела, лишь подрагивал табачный дым. Она исчезла.
— Н-да, — сказал Овидос, — боюсь, уже пора закругляться. Библио на исходе.
— Минутку! — запротестовал я. — Именно сейчас, на самом интересном месте?
— Продолжать можно целую вечность! — Овидос рассмеялся. — Существует такое количество этих библио, что его можно сравнить с числом жителей Книгорода. Библионисты, библиодромы, библионеры, библиокласты, библиогеты, библиодонты, библиоготы, библиоспасты, библиоты, библиоклепты, библиометы, библиоганты, библиоманты, библиофасты, библиофанты, библиогомы, библиобилы, библиофаги, библиогамы, библио…
— Достаточно, — воскликнул я. — Я и так отнял у тебя массу времени. Наверное, два динозавра за границей еще никогда так долго не беседовали.
— Пожалуй, ты прав! Знаешь, ты должен сам понять, что для тебя означает библионизм. Используй свое пребывание в Книгороде для того, чтобы это определить.
Одернув плащ, я хотел было встать и попрощаться, но еще один вопрос вертелся у меня на языке.
— Скажи-ка, Овидос… А к какому виду библио относишься ты?
Он пристально посмотрел на меня. В его взгляде смешались озадаченность и растерянность.
— Понятия не имею! — ответил он наконец со смехом. — Я никогда об этом не задумывался.
Я хотел подняться, но перед этим в последний раз обвел взглядом дымительную. В ней еще оставалось несколько посетителей, которые продолжали спокойно дымить своими трубками, но большинство уже покинуло заведение. В самом дальнем углу помещения еще кто-то сидел, но все это время я не замечал его. Вероятно, его фигуру закрывал какой-нибудь гость, который уже ушел. Возможно, я бы и не обратил на него никакого внимания, потому что он казался скорее мертвым предметом, нежели живым существом, что, видимо, было связано с его одеждой, которую я назвал бы снаряжением. Он неподвижно сидел за столом, будто специально посаженная кукла. Меня переполнил прежний, очень знакомый страх, когда я увидел шлем у него на голове. Шлем служил ему также маской и выглядел как миниатюрная оборонительная башня, сложенная из крошечных камней. Этот жуткий тип производил впечатление движущейся крепости.
Вот он пошевелился. Медленными механическими движениями он взял со стола рукопись, которая лежала перед ним, скрутил ее и положил в карман своей накидки. Потом с трудом встал и неуклюже, не сгибая колен, вышел.
— Он напоминает охотника за книгами, — сказал я дрожащим голосом. — Но этого не может быть. Охота на книги запрещена в Книгороде со времен пожара. Я видел похожие фигуры в городе. Что это? Идиотская шутка, чтобы попугать туристов?
Я был одним из тех, у кого сдали нервы. С охотниками за книгами шутки плохи.
— Это был либринавт, — сказал Овидос. Я заметил, что эта тема ему совсем не по душе. — А вон тот, — продолжил он, — это…
— Одну минутку! — перебил я его. — Что, черт возьми, за либринавт?
Овидос внимательно посмотрел на меня.
— Жаль, что наш разговор завершается на такой неприятной ноте, — сказал он. — Но рано или поздно ты все равно бы узнал. И я могу подтвердить твои самые худшие опасения.
— Что это значит? Какие опасения? Не хочешь ли ты сказать, что это действительно был охотник за книгами?
— И да, и нет. Сначала сразу сообщу тебе плохую новость. Примерно лет десять тому назад в Книгороде вновь была разрешена книжная охота.
— Что? — спросил я глухо. Новость была действительно ужасной.
— Это не предавалось особой огласке, и теперь вместо книжной охоты применяется название «либринавтика», как будто это литературный вид рыбной ловли. А охотники за книгами сегодня именуются либринавтами.
— Но почему? Ведь тогда каждый испытал облегчение от того, что охоте на книги пришел конец! Никто ничего не потерял, когда не стало этих типов.
— Я должен еще кое-что уточнить, — сказал Овидос. — Это примерно так же, как с библиоцистами или с библиократами. Их не особенно жалуют, но иногда бывают рады тому, что они существуют. Как и в отношении зубных врачей.
— Кто, черт подери, радуется существованию охотников за книгами?! — воскликнул я. Я был взволнован больше, чем предполагал.
— Теперь они называются либринавты. Ты должен научиться различать их. Я знаю, что ты сейчас еще не можешь их принять. Относись к ним просто следующим образом: либринавты — необходимое зло.
— Об охотниках за книгами раньше говорили то же самое.
— Да — и что? Разве это было не так? Город получал пользу и от охотников за книгами. Сегодня об этом стараются забыть, опасаясь обвинения в соучастии. Ты должен когда-нибудь распрощаться со своими прежними страхами. Охотников за книгами больше нет. Вот уже двести лет. Они живут только в твоих кошмарных снах. Либринавты… это совсем другая история.
— Охотники за книгами, либринавты… какая разница? — Я не отступал. — Они выглядят такими же воинственными и опасными, как и те преступники из далеких времен.
Овидос вздохнул.
— Да нет, они больше не опасны. Во всяком случае, для нас. Это совсем новое поколение, которое работает, строго соблюдая кодекс чести и используя методы Канифолия Дождесвета. Между ними нет больше противостояния. Они больше никого не увечат и не убивают, включая опасных тварей, с которыми бились в катакомбах. Они сохранили устрашающую одежду, потому что в лабиринте это необходимо, если хочешь выжить. Для защиты. Сегодня в катакомбы спускаются значительно глубже. Уже исследованы области, в которые раньше никто не решался пойти. Тому, кто направляется туда, мало иметь одно лишь мужество. Ему необходимо сердце охотника за книгами.
— У охотников за книгами нет сердца, — сказал я холодно. Овидос понятия не имел, о чем я говорю.
— Я хотел сказать: ему нужно сердце либринавта. Я тоже все время путаю эти понятия.
— Может быть, тогда ты просто начнешь с самого начала? — посоветовал я. — Когда же вы решили, что Книгород не сможет больше существовать без охотников за книгами, то есть без либринавтов?
— Это был долгий процесс… Ты ведь этого никогда не видел, Хильдегунст, но представь себе облик Книгорода без охотников за книгами! С твоей точки зрения это великолепно, но в то же время как-то скучно, не правда ли? Чего-то не хватает… Я сам это испытал. Сначала я не понимал, чего именно не хватает мне во время прогулок по городу. Пока в один прекрасный день до меня, наконец, не дошло: прогулку по Книгороду, в котором нет охотников за книгами, можно было сравнить с посещением зоопарка без хищников. Они были частью Книгорода, как гром и молния являются частью грозы. Они — драма нашего города. Его нерв. Соль в супе и сахар в кофе! Согласись хотя бы с тем, что у них были первоклассные костюмы!
Я понял, конечно, куда клонит Овидос, и он был прав. Но он никогда не заставит меня сказать хоть одно слово в защиту этой банды профессиональных убийц. Он никогда не имел с ними дела в катакомбах. В отличие от меня.
— Администрация города решила исправить ошибку. Они пригласили клоунов из Флоринта и мимов из Гральзунда. А также музыкальные ансамбли. Ты можешь себе это вообразить? Размалеванные придурки-шуты и духовая музыка вместо охотников за книгами! Представь себе Флоринт без музеев! Железноград без его ртутных рек! Резко снизилось число туристов и соответственно резервирование гостиничных номеров. Упали продажи антиквариата. Но самым ужасным было то, что больше не производились поиски книг из «Золотого списка», так как этим традиционно занимались лишь охотники за книгами. А без новых находок из «Золотого списка» среди библиоманов не появлялось по-настоящему состоятельной клиентуры. К ним относились библионеры и крупные антиквары из других городов, аристократы и крупные промышленники, которые раньше приезжали в Книгород, чтобы принять участие в аукционах книг из «Золотого списка», и при этом, как бы между делом, покупали всю книжную лавку или целый квартал. Тратились действительно большие деньги. Неожиданно среди Мечтающих Книг не стало бестселлеров, только благодаря которым этот бизнес получил свой гламурный блеск. И мы впервые, к нашему стыду, по-настоящему поняли, какое значение на самом деле имели для нас охотники за книгами. Для Книгорода возникла угроза того, что он станет обычным городишком, как множество других. Но потом произошло чудо! Неожиданно для всех они вновь появились здесь однажды ночью.
— Кто? — спросил я глупо.