зки, где сундук искать.
– Что-то припоминаю…
– Ладно. В общем, он и есть наш Смирнов.
Мы с Настей растерянно переглянулись. Кажется, Гаммер ждал другой реакции.
– Вы что, не понимаете? Тот калининградский богач – это Смирнов! Год назад про его сокровища гудел весь интернет.
– Год назад? – переспросила Настя.
– Да! Он устроил охоту за сокровищами! Опубликовал у себя в Польше даже не подсказки, а скорее головоломку И сказал: кто её решит, разбогатеет. Головоломка вела к сундуку. Никто толком не знал, что в сундуке, но чаще говорили про золото.
– Кто говорил?
– Не говорили – писали. На форумах. В основном польских и сербских. У нас этим не особо заинтересовались. Только на «Клопсе» вышла заметка – я её как раз и видел, а потом вам пересказал! А в Польше и Сербии было много шума.
– И люди вот так поверили, что это не розыгрыш? – спросила Настя.
– Смирнов не какой-то там мужик с улицы. Все знали, что он богатый. И раньше уже устраивал всякие квесты.
– Закапывал сундуки?
– Нет. В шестнадцатом году он организовал соревнование для польских школьников. Что-то там связанное с благотворительным фондом и какой-то экологической программой. Школьники разбились на группы, жили в палатках на Мазурских озёрах и…
– О! – воскликнула Настя. – Я там в седьмом классе на байдарках плавала, помнишь?
– Помню, – кивнула я.
– …целую неделю соревновались. – Гаммер повысил голос. Посмотрел в сторону нижнего чердака, словно боялся, что мой папа его подслушает, и продолжил тише: – Искали подсказки, ковыряли какие-то загадки. Победители получили макбуки и что-то там ещё. Всё было серьёзно. И тут про сундук все сразу поняли, что Смирнов никого не обманывает. Он ведь не просто сказал. Он опубликовал свою головоломку в краковской газете «Дженник Полски» и объявил, что головоломка – это карта, которая приведёт к сокровищам, спрятанным где-то в Европе.
– То есть к сундуку, – уточнила Настя.
– Про сундук Смирнов не говорил.
– Тогда откуда он взялся?
– На форумах так решили. Да и не важно, в чём хранятся сокровища. Важно, что Смирнов пообещал ровно через два года в той же газете опубликовать решение головоломки. Ну, если с ней никто не справится.
– А через полгода умер?
– Да! – кивнул Гаммер. – Поэтому его головоломку назвали лабиринтом мертвеца. Поначалу желающих было много. Прошлым летом охотники за сокровищами бегали по Греции, Сербии, Болгарии…
– Болгарии? – оживилась я.
– Ну, вариантов хватает, а головоломка Смирнова – настоящий лабиринт, это точно. И тут, – Гаммер похлопал свой ноутбук, – куча теорий, трактовок, объяснений. За головоломку брались историки, путешественники. Они выкладывали ролики с разбором каждой строчки и рисовали карты, но сундук никто не нашёл. А когда Смирнов умер, желающих поубавилось. На форумах до сих пор упоминают лабиринт мертвеца, но как теперь узнать, если сокровища найдутся? Ведь Смирнов сказал, что будет следить за охотой и сообщит, когда появится победитель, а в итоге умер… В общем, история заглохла. Вроде бы некий Йозас Йозо Новакаускас, юрист Смирнова, подтвердил, что в обещанное время решение всё равно появится в «Дженник Полски», но трудно сказать, правда это или нет.
Гаммер выжидательно уставился на меня и притих. Я лишь растерянно улыбнулась ему в ответ. Не знала, нужно ли относиться к его словам серьёзно. Головоломки, сундуки с золотом, безумные богачи, устраивающие гонки для искателей приключений, – всё это было бесконечно далеко от меня и моей обычной жизни. Я ведь даже приключенческие романы не любила.
– Так чего мы ждём? – рассмеялась Настя. – Ты уже выяснил, где копать?
Гаммер обиделся. Он бы ушёл, но я схватила его за руку и перетянула на диван. Вздохнув, Гаммер положил ноутбук себе на колени. Классе в пятом я обклеила крышку его ((Самсунга» цветными стикерами с танцующим бегемотиком Глорией. Стикеры с тех пор выцвели, но сохранились. Гаммер разбудил экран и показал нам с Настей головоломку Смирнова. Она была действительно сложной. Я прочитала её несколько раз, прежде чем уловила, о чём в ней вообще говорится.
«Дорога древних людей вьётся между белой вершиной, где пламя дважды предрекало божественную власть, и обителью того, чей голос заставлял умолкнуть соловьиных птиц. Над излучиной дороги, залитой океанами огней, морями крови и озёрами смеха, открыта дверь, но в неё не войти без ключа. Ключ отыщет тот, кто поднимется к золотым ветвям с золотой листвой и вдалеке увидит слепые окна чужого мира. Вместо слов останется белый туман, и в лесной земле, как девять солнц, засияет тёмная темница. Она расскажет о сокровищах, когда вымысел покинет правду».
– Ого, – без улыбки промолвила Настя.
– К золотым ветвям с золотой листвой, – прошептала я.
Гаммер открыл лежавшую у него на рабочем столе папку «Лабиринт мертвеца» и целый час показывал нам скачанные страницы всевозможных туристических, исторических форумов и даже одного португальского форума для тех, кто ищет сокровища. Гаммер загрузил себе публикации из соцсетей, любительские статьи, ролики с тревел-каналов на «Ютьюбе», подборки фотографий – всё, что было хоть как-то связано с головоломкой Смирнова. Выгуливая мопсов, он явно не терял времени даром. «Гугл-переводчик» порядком исковеркал тексты, но общую суть я уловила, и мне стало немножко не по себе. Чем чаще в них упоминались Болгария, Родопы и Орфей, тем больше меня пугало происходящее.
Настя села к Гаммеру поближе, положила голову ему на левое плечо и молча следила за тем, как он открывает скачанные файлы. Я же справа подтянула к Гаммеру подушку и, заложив под неё руки, легла на живот. Никогда ещё наши собрания в штаб-квартире не проходили так тихо. Было лишь слышно, как Гаммер постукивает по тачпаду и как шумит кулер старенького «Самсунга».
– Не представляете, сколько тут теорий, – сказал Гаммер. – И больше всего спорят про начало карты, что логично. Если найти отправную точку, дальше легче. Карта сокровищ…
Я уже привыкла, что Гаммер говорит о карте сокровищ всерьёз.
– …начинается с «дороги древних». Она вьётся между двумя ориентирами. Первый ориентир – «белая вершина, где пламя дважды предрекало божественную власть». Вот сводная таблица. Вариантов предостаточно, но многие сходятся на том, что «белая вершина» – это древний оракул вроде дельфийского, а может, именно дельфийский. Второй ориентир – «обитель того, чей голос заставлял умолкнуть соловьиных птиц», и тут все считают, что Смирнов намекнул на одного из певцов древнего мира. Вариантов опять хватает. Тамирис из древнегреческих мифов. Он завораживал пением птиц и бросал вызов музам, за что они его ослепили и лишили голоса.
– Добрые музы, – усмехнулась Настя.
– Евмолп, сын Посейдона и первый жрец храма Деметры. Демодок, который пел так, что сам Одиссей плакал. Памфос с его грустными песнями. Филамон, муж одной из муз и дедушка Орфея. И, собственно, сам Орфей – на болгарском форуме все уверены, что Смирнов говорил про него, потому что второй ориентир перекликается… сейчас, подожди, найду… Вот! Перекликается со строками из «Веды славян», точнее из двух песен «О рождении Орфея».
– А «Веда славян» – это?.. – спросила Настя.
– Как финская «Калевала».
– Чего?
– В общем, сборник всяких древних песен. И вот там поётся:
Даже птицы прилетели во дворец,
Чтобы послушать песню голосистую;
Летят да прилетают во дворец,
А потом падают как заворожённые на землю!
Это из одиннадцатой песни. А вот из двенадцатой:
Сама птица соловьиная лопалась от злости,
Так завидовала дитю знаменитому.
– Птица соловьиная, – повторила я.
– Да! – кивнул Гаммер. – Видишь?! Головоломку можно решить как уравнение, только подставь вместо переменных конкретные числа. Если сократить второй ориентир до «обитель Орфея», уже проще, согласись?
– Ну… – неуверенно протянула я. – Ты же понимаешь, что мы головоломку не решим? На твоих форумах все голову сломали и ничего не добились.
– Или добились, но промолчали, – вздохнул Гаммер. – Да, для нас головоломка слишком сложная. Но мы с ней справимся, если найдём такие подсказки, каких ни у кого нет.
– Ты о чём?
– Сейчас. – Гаммер улыбнулся. – Пока вопрос для тебя. Как умер Орфей?
– Ему отомстили соловьиные птицы?
– Я серьёзно.
– Ну нет, давай без викторин! – возмутилась Настя.
– Не знаю, как он умер, – призналась я.
– Хорошо, – кивнул Гаммер. – На самом деле версий много…
– Да мы уже поняли! – Настя толкнула Гаммера в плечо. – У тебя тут на каждый чих много-много-много версий, трактовок и…
– Считается, что Орфей отверг вакханок, то есть жриц бога Вакха, и они так рассердились, что разорвали его на части. Византиец Иоанн Стобей написал: «Отсечена его голова медным мечом и сразу брошена вместе с лирой во Фракийское море». Там всё довольно кроваво. Отсечённая голова долго плавала по морю и пела. А лира с обрезанными струнами играла. Потом голову выловили и похоронили рыбаки с острова Лесбос, а на могиле воздвигли храм в честь Орфея. Некоторые, кстати, считают, что тот храм и есть «обитель Орфея» из головоломки.
– Лесбос? – с сомнением переспросила Настя.
– Да, Настя, Лесбос. Но не в этом дело. Важно, что Орфея разорвали на части.
– И почему это важно?
– Потому что моя марка с Орфеем, – похолодев, догадалась я, – порвана на два кусочка и склеена.
– Теперь понимаешь?! – Гаммер захлопнул ноутбук. – Жалко, конечно, что ты продала открытку.
Я рассеянно пожала плечами.
– Ну да ладно, зацепки у нас на руках, – продолжил Гаммер. – Получается, Смирнов жил себе в Польше и заскучал. Купил особняк, «роллс-ройс», яхту и… Что там покупают владельцы судоремонтных компаний? Заскучал и не знал, куда девать деньги. В могилу их не заберёшь. А своё состояние Смирнов завещал благотворительным организациям, значит, детей у него не было, так? Вот он и устроил охоту за сокровищами. Чтобы развлечься напоследок.