Его голос был ровным и спокойным, словно они говорили о чём-то незначащем. О форме облаков. О глубине каньона. О серебристом источнике, оставшемся позади.
Но речь шла о её будущем. О её жизни. О её… жертве. Если Таисса на неё пойдёт.
– Куда я попала? – спросила Таисса. – Серебристый источник, лестница вниз… что это за место?
– А это не очевидно?
– Мне – нет.
– Весы, – последовал бесстрастный ответ. – Здесь решается, кто достоин быть Стражем и кто достоин занять его место. Последний выбор и последние крупинки на чашах весов.
– Весы, – повторила Таисса.
– И сейчас ты на них стоишь.
Таисса молчала.
– Ты хочешь стать Стражем. Иначе бы тебя здесь не было.
Летящие рыжие тучи над головой. Мёртвый мир – и сфера, поставленная охранять миры, бывшие живыми. И одна-единственная душа, поставленная беречь её вечно. Поставленная создателем сферы.
– Ты действительно призрак Великого, – произнесла Таисса. – Его эхо.
– И что ты собираешься с этим делать?
Вот он, вопрос из вопросов. Таисса открыла рот – и закрыла его. Если сейчас она ответит неправильно… Впрочем, было ли какое-то «неправильно» для неё самой? Если она говорит то, что думает и чувствует? То, что всегда было сердцем её собственной этики?
– Не знаю, существует ли душа, – произнесла Таисса. – Но я не хотела бы терять свою. И душу Вернона тоже. Её можно вернуть?
Пауза, последовавшая за её словами, показалась Таиссе бесконечной. Даже облака, казалось, замедлили свой бег.
– Странно, – задумчиво произнёс её собеседник. – Мне казалось, что ты попросишь совсем не этого.
– Я… – Таисса запнулась.
– Разве не ты хотела свергнуть Стража и занять его место? – в голосе за спиной снова прозвучала ирония. – Стать принцессой, мудрой и праведной, возродить справедливые порядки, проявить милосердие к павшим, остановить похищения невинных? Вырастить вишнёвые сады на месте мёртвых кораллов и металлолома?
– Ты даже знаешь про сады, – севшим голосом сказала Таисса. – Я говорила о них только Верн… только Принцу…
Она моргнула.
– Постой, так раньше в сфере росли живые кораллы? Была жизнь? Значит, когда-то всё было иначе?
Не помня себя, Таисса обернулась.
И уставилась на фигуру немногим выше её ростом в золотистом плаще. Возможно даже человеческую, хотя низко надвинутый капюшон скрывал голову полностью.
– Я не боюсь… других существ, – произнесла Таисса. – Хотя мы разные, я постараюсь не бояться. Тебе не нужно от меня прятаться.
Голова под капюшоном качнулась.
– Тебе стоит смотреть не на меня. Посмотри на это место. Оно стало таким ещё до моего рождения.
Таисса опустила взгляд на бесплодную скалу.
– Пустошь.
– Разлом. Один удар, один выплеск беспричинной ярости – и мы потеряли почти треть планеты.
– Мой предок никогда не был на это способен, – вырвалось у Таиссы.
– Великих многое меняет. Сила, время, возраст… – Её собеседник не шевелился, из-под капюшона не доносилось ни малейшего дуновения воздуха, но слова возникали в ушах у Таиссы всё равно. – Даже ты, получившая власть над Источником, могла немало.
– Я никогда бы… – начала Таисса и оборвала себя. Убеждать, как и говорить за будущую себя, было бесполезно.
– Да?
Таисса глубоко вздохнула.
– Неважно. Я больше не имею власти над Источником. Лучше скажи, что будет сейчас? Ты… исполнишь мою просьбу? Сделаешь меня Стражем вместо Вернона? Отпустишь его? – Она сделала невольный шаг к фигуре в плаще. – Это вообще возможно?
– Вот ты и ответь мне, – произнёс иронический голос из-под капюшона. – Это вообще возможно?
Таисса нахмурилась. Что-то было в этом вопросе… что-то, заставившее её забыть и о жажде, и о палящем солнце за облаками, и о мёртвой земле вокруг.
Логика. Знакомая, спокойная и холодная логика. То, чему она училась у отца.
– Чтобы знать это, нужен опыт, – произнесла Таисса. – Опыт присвоения чужой личности. Страж делал так раньше? Брал другие тела?
Фигура покачала головой.
– Нет. Кай держался до последнего. Но у него был этот способ – всегда.
– И этот способ нужен не для того, чтобы Кай смог получить человечность, вспомнить любовь и боль, – утвердительно сказала Таисса. – Ещё и чтобы самый важный винтик твоей сферы не сломался.
– Какая беспримерная догадливость.
Таисса представила себе одиночество Кая. Год за годом медленного забывания, потери себя, десятилетия прерывистого сна во имя спасения миров…
– И он наконец не выдержал.
– Или случилось что-то необыкновенное, – в голосе её собеседника Таиссе почудилась улыбка. – Кай встретил кого-то, очень похожего на прежнего себя. И посмотрел в зеркало.
– Такое вообще бывает?
– Как видишь.
Кай. Одинокий мальчишка, юноша, запертый в туманном замкнутом мирке среди существ таких же несчастных, но куда более бесправных. Впрочем, были ли права у него самого? Право на свободу? На счастье? На глоток солнца?
«Тебя интересует только прежний Вернон? А я? Не хочешь узнать, что произошло со мной?»
– Зачем ты сделал Кая Стражем? – произнесла Таисса хрипло. – За что? Что этот мальчик тебе сделал? Он хотел жить и любить не меньше тебя.
Золотистая фигура вновь качнулась, издав что-то вроде смешка.
– И он живёт и любит. Всё ещё. Разве нет?
Таисса нахмурилась. Она могла понять и принять иронию, насмешку, горечь. Но издёвку? Прямую издёвку? От Светлого? От… Великого Светлого?
– То, что происходит с Каем, касается не только его самого, – с силой произнесла Таисса. – Мёртвые улицы, ржавые мосты, гаснущие лампы и бандиты на улицах – это признак, что что-то идёт не туда. Такой же ясный, как эта Пустошь вокруг нас.
Короткий смешок заставил Таиссу вздрогнуть.
– А если устроить в сфере курорт, то, по-твоему, всё изменится?
Взгляд Таиссы упал на темнеющий разлом, уходящий вглубь. Океан. Когда-то здесь отдыхали, смеялись… жили. Пока необузданная ярость Великого не решила иначе.
– Если возродить сферу, – Таисса запнулась, – если Страж захочет её возродить – это символ, что он изменился. Что изменилась тенденция, что его поступки стали взвешены и разумны… то есть более взвешены и разумны…
Таисса осеклась.
– Хотя ничьи поступки не могут быть взвешены и разумны, если у него неограниченная власть, – насмешливо произнесла фигура под капюшоном. – Ты это хотела сказать?
– Да, – твёрдо сказала Таисса. – Решает только Страж, и это опасно. Никаких соглашений, сделок и компромиссов. Только твоё эхо здесь внизу, на дне сферы, которое ему недоступно. Которое Кай не слышит.
– Интересное предположение.
– Мне кажется, Кай хотел бы оказаться здесь и услышать тебя, – просто сказала Таисса. – Ему тяжело. Я понимаю, почему он… захотел исцеления.
– Кай захотел исцеления, но у него не получилось? – с интересом спросил её собеседник. – Ты это хочешь сказать?
Перед глазами Таиссы вновь всплыло безжизненное лицо Элен.
– Он попытался убить беспомощную женщину, – глухо сказала Таисса. – Он убил бы её, если бы не вступился Майлз.
– Одна жизнь? Не такое уж и зло.
– Одно убийство? Нет. – Таисса покачала головой. – Но это лишь начало.
Облака, летящие над ними, словно бы сделались темнее, гуще. Таисса невольно представила, какой могла быть местная погода за минуты до того, как взбунтовалась сама земля. Что чувствовали жители? Думал ли о них тот, кто в ярости хлестнул своей силой этот мир? Видел ли он в них кого-то такого же живого и любящего, как он сам? Таиссу Пирс и Вернона Лютера своего мира?
– В Принце Пустоты всё меньше заботы и сочувствия, – тихо сказала Таисса. – И слияние с Верноном ему не помогло. Я вижу путь, который может привести к катастрофе.
– Насчёт катастрофы ты преувеличиваешь. Возможности Стража ограничены, так что, даже если он обозлится окончательно, это будет не так страшно, как ты рисуешь. Впрочем, ты знаешь это и сама. – Звук, который отразился в ушах у Таиссы, был похож на смешок. – Так хочешь стать жертвенной героиней, очутившись на его месте?
– Уже этого-то, – устало сказала Таисса, – я точно не хочу. Я хотела бы вытащить Вернона, но…
– Его больше нет, – подтвердил её собеседник. – И заменить его невозможно.
– Нет, – тихо сказала Таисса.
– И поэтому ты хочешь стереть всякое воспоминание о нём, – подытожил он холодно. – Чтобы не смотреть в глаза тому, кто больше тебя не любит.
– Я не… – Таисса оборвала себя.
Что-то всё сильнее казалось ей неправильным. Когда Таисса шла к истоку, к озерцу в сплетении кораллов, она чувствовала свет. В решении Дира остаться и узнать правду, в блеске меча в руках Лары, в серебристом сиянии дымки над озером. Но сейчас света не было. Были вопросы – болезненные, непонятные.
Где было озерцо с мерцающей серебристой искрой? Где был огонёк совершенного света в груди Дира?
Словно… с ней говорил кто-то ещё. Кто-то, находящийся в таких же поисках света, как и она. Кто-то, обвиняющий её во всех смертных грехах. Что она хочет стать героиней, что она хочет уничтожить Вернона окончательно, что она хочет не милосердия, а власти…
Таисса шагнула к фигуре в золотистом плаще.
– Ты осуждаешь меня, – произнесла она. – Ты говоришь, что Принц Пустоты не приведёт это место к катастрофе, намекаешь, что я не должна вмешиваться, утверждаешь, что Вернона больше нет, а я лишь эгоистка, которая желает получить его власть и распоряжаться в сфере сама.
Тишина. Таисса набрала воздуха в лёгкие.
– Тогда помоги мне, – просто сказала она. – Если ты считаешь мои мысли и мой выбор неправильными, скажи мне, как я могу помочь Стражу не стать чудовищем.
– Не «спасти моего любимого Вернона», а именно «помочь Стражу»? – в голосе из-под капюшона исчезла всякая ирония. Кажется, Таиссе даже меньше стало закладывать уши. – Как интересно.
Таисса смотрела на золотистую фигуру, стоящую на голом камне под бурлящим небом.
– Кто же ты?